Жеральд Мессадье - Триумф Сета

• Название: Триумф Сета
• Автор: Жеральд Мессадье
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0218-9, 978-966-343-776-7, 978-2-84187-565-8

Завершается эпоха правления XVIII династии — самой могущественной в истории Египта. Царица Анкесенамон, сознавая, что является последней представительницей рода, пытается найти себе достойного, а главное сильного супруга, способного стать мудрым правителем страны. Ей приходится противостоять напору могущественного полководца Хоремхеба, стремящегося захватить трон. Отчаявшаяся царица идет на крайние меры: она обращается за помощью к царю хеттов. Но об этом узнает злейший враг Анкесенамон…

---

К счастью, армией отныне командовали настоящие мужчины. Солдаты могли заставить врага умыться собственной кровью, могли вывалять его внутренности в пыли, полоснуть точно по шее, отсечь ногу или руку. Командующий Хоремхеб был отличным воякой. Даже брат Эхнатона, малолетний царь Тутанхамон, который, впрочем, сам не был великим полководцем, пожаловал ему тройное золотое ожерелье в знак признания его исключительных заслуг. Тройное золотое ожерелье! На него можно купить десять самых процветающих скотоводческих хозяйств в Нижней Земле. Но — слава богу Пта! — Хоремхеб был лишен пристрастия к скотоводству.

В военной жизни не хватало лишь одного — возможности удовлетворить плотские желания. Если часть новобранцев имела шанс оказаться недалеко от своих домашних очагов, то остальные могли попасть домой только по разрешению командира один раз в месяц или вообще не побывать там ни разу.

Но своей энергии всегда можно было дать выплеснуться на занятиях борьбой или в тренировочных боях.

Командир Рамзес сел на корточки напротив своего начальника, недалеко от того угла, где разместились берберы, которые считались великими воинами и поэтому имели свою собственную кухню и кашеваров. Они ели только мясо, которое жарилось на открытом огне. Впрочем, Хоремхебу такая еда нравилась. Мясо, приготовленное на огне, сверху покрывалось хрустящей корочкой, а внутри было нежным. Оно было вкуснее, чем отварная свинина, пресная до тошноты. Но нельзя же жарить мясо для целого полка — тогда придется вырубить все деревья. Достаточно того, что солдатам готовили горячую пищу на торфяном костре.

Тридцати лет от роду, пяти футов ростом, с выпирающими мускулами и массивным лицом, человек-кремень, командир Рамзес был боевым товарищем командующего. Они вместе сражались в Амки, и там у них была возможность узнать друг другу цену. Мчась на колеснице, командир конников Рамзес сеял смерть на своем пути. Ему не было равных в умении проткнуть копьем пехотинца, отбросить его со своего пути, вытащить копье из трупа и заняться следующим противником. Однажды он пробил одним копьем двух человек сразу! Двух сразу! Тогда он с трудом вытащил свое копье.

— Что ты ответил посланцам? — спросил Хоремхеб, наливая вино в глиняную чашу.

— Что не вижу смысла в манипуляциях хеттов и что твои отряды патрулируют вдоль стены.

Солдат поставил перед ними большое блюдо с крупными кусками жареной баранины, затем блюдо с салатом-латук, вымытым колодезной водой согласно требованию военного лекаря, отвечающего за здоровье командиров. Хоремхеб схватил кусок мяса и впился в него зубами, но не передними, так как они у него шатались, в отличие от коренных зубов. Его челюсти двигались с таким ожесточением, будто полководец жевал ляжку главнокомандующего Нахтмина.

Поглощение пищи Рамзесом было не менее впечатляющим — он ел, как настоящий хищник.

— Их там, в Фивах, это беспокоит, — возобновил разговор Хоремхеб, выковыривая застрявшее в зубах мясо ногтем. — Это будоражит выскочку. Глупо думать, что я собираюсь бросить свои войска на Фивы. Есть, конечно, шанс, что нервы у него сдадут и он рискнет явиться сюда. И тогда…

Он выпучил глаза, и Рамзес хохотнул.

— Как долго ты намереваешься держать их в напряжении? — спросил командир.

— У меня достаточно времени. Согласно протоколу, царица не может сочетаться браком с выскочкой, пока не истекут семьдесят дней траура, не пройдут похороны.

— Майя тебя будет держать в курсе.

Лицо командующего омрачилось.

— Два дня назад выскочка приказал его арестовать. Надо будет найти другого информатора.

— Они арестовали Майю?

Хоремхеб сокрушенно покачал головой.

— Он поступил опрометчиво.

— Думаю, мы найдем в Фивах того, кто тебе подойдет, — сказал Рамзес.

Хоремхеб внимательно посмотрел на собеседника. Пока он не нашел достойной замены Хнумосу.

— Полагаешь, ты мог бы организовать слежку в Фивах, чтобы при этом сильно не отвлекаться от твоих постоянных обязанностей?

— Это не займет у меня много времени, — ответил Рамзес. — Дело не очень сложное.

— Во дворце мне очень бы хотелось иметь своего человека, — заявил Хоремхеб.

Он опустошил свою чашу, громко рыгнул, схватил лист салата и съел его с задумчивым видом.

Он вспомнил о том, что ему когда-то говорил Нефертеп. Пта был богом Мемфиса, а Амон — богом Фив. Стало быть, сейчас они противостоят друг другу. Он решил, что при случае нанесет ответный визит Нефертепу.

23 ЖЕНЩИНА ПРОТИВ КОЛОССА

Прощание с царем, который отбывал на Запад, происходило в большом зале цокольного этажа, который использовался для этих целей еще со времен Аменхотепа Третьего. Именно там четыре года назад Фивы прощались с Тутанхамоном. Сразу после этого царские останки перенесли в другой зал, расположенный с северной стороны дворца, и отдали во власть бальзамировщиков, и вовремя: от жары труп постепенно приобретал зеленый цвет. Вокруг вились мухи.

На этот раз на церемонии присутствовали главы всех ведомств, начальник гарнизона Фив, командующий Анумес, начальник стражи дворца, сорок один дворцовый служащий, смотритель царской Казны, начальник Службы рта, Первый помощник, хозяйка гарема, Начальник конюшен, секретари, писцы и члены царской семьи. С рассветом Усермон послал верховых гонцов в Ахмим известить Себатона, Сагора и других детей Ая, а также наместника царя Гуя. Они не успевали на церемонию прощания, так что должны были прибыть уже на похороны.

Анкесенамон стояла одна в первом ряду. За нею стояли Мутнехмет и Нахтмин, а дальше Нефернеруатон и Шабака. Главному распорядителю церемоний Уадху Менеху с трудом удалось расположить их по старшинству. От отчаяния он выстроил их согласно старому протоколу: царственная супруга, дети, родственники второго ранга. Шабака не должен был находиться впереди, но как супруг сестры царицы он занял место среди родственников второго ранга.

Хумос и пять жрецов, явившиеся вознести молитвы, сгрудились вокруг пышного ложа, которое было обтянуто пурпурной тканью, расшитой золотом.

В большом дворе раздались причитания плакальщиц. Жрец запел:

Фараон идет к тебе, Амон-Pa, владыка Карнака. Он говорит, что ты творишь добро, что ты избавляешь от всего плохого и пагубного…

Услышав, как кто-то всхлипнул, Анкесенамон обернулась и увидела, что у Шабаки от напряжения сведено судорогой лицо; он едва сдерживал рыдания.

…Он идет созерцать твою красоту. Он на борту твоей лодки Сакти для того, чтобы обойти подводные камни нижнего мира и подняться к тебе. Когда он отправится на Запад, и Маат и Анубис его очистят, они приведут его к тебе, чтобы он впитал твое великолепие и твою силу…

Молились в течение часа. Затем в зале судебных заседаний снова стали звучать соболезнования. Необычным было то, что Шабака также принимал соболезнования. Ничто не позволяло предположить, что он воспринимал происходящее с иронией. Он остался на ужин и казался растерянным.

Итшан во время трапезы ощутил беспокойство Анкесенамон. Когда ушли гости, он спросил:

— Могу ли я увидеть Хоренета?

Она была удивлена просьбой — обычно он навещал ребенка, не спрашивая позволения.

— Ну конечно же! — ответила она. — Почему ты у меня об этом спрашиваешь?

— Ты знаешь почему. Со смертью Ая все изменилось. Нет сильного мужчины, кроме Нахтмина, чтобы защитить трон. Все во дворце говорят о том, что по окончании траура ты выйдешь за него замуж. Было бы удивительно, если бы ты этого не сделала. Для этой ситуации такое решение самое благоразумное. Значит, ребенок принадлежит только тебе. Династии.

«Снова династия!» — подумала она. Неужели у нее отнимут последнее утешение, которое еще оставалось? Интересы династии перечеркивали ее собственное существование. Вот уже ребенок и его отец становятся всего лишь изображениями на барельефе, и они тоже.

У Итшана был живой ум. Теперь в его речах звучала то ли грусть, то ли горечь. Она положила руку ему на плечо.

— Я страдаю не меньше тебя. Давай навестим ребенка, — сказала она, снимая сандалии. Он сделал то же самое.

Он спал в своей колыбели. Сати, лежа в углу комнаты, около корзины с кобрами, притворилась, что не слышит, как они вошли, хотя слух у нее был тоньше, чем у мыши, и ее госпожа об этом знала. Что касается кормилицы, то та действительно спала — она очень шумно дышала. Анкесенамон не мешало присутствие Сати.

Итшан склонился над ребенком и погладил пальцем маленькую ручку, лежащую поверх простыни.

Они вышли из комнаты так же тихо, как и вошли туда, то и дело касаясь друг друга.

— Давай пойдем спать, — предложила она Итшану. — Если ты не можешь быть защитником трона, то, по крайней мере, будешь защитником моего сна.