Жеральд Мессадье - Триумф Сета

• Название: Триумф Сета
• Автор: Жеральд Мессадье
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9910-0218-9, 978-966-343-776-7, 978-2-84187-565-8

Завершается эпоха правления XVIII династии — самой могущественной в истории Египта. Царица Анкесенамон, сознавая, что является последней представительницей рода, пытается найти себе достойного, а главное сильного супруга, способного стать мудрым правителем страны. Ей приходится противостоять напору могущественного полководца Хоремхеба, стремящегося захватить трон. Отчаявшаяся царица идет на крайние меры: она обращается за помощью к царю хеттов. Но об этом узнает злейший враг Анкесенамон…

---

Слишком хорошо ей было знакомо это гробовое молчание, прерываемое шепотом и скрипом сандалий на усыпанных песком плитах, — она его прочувствовала после смерти своего отца. Затем матери. Сменхкары. Мекетатон. Пасара. Сетепенры. Тутанхамона. Нефернеферуры.

«За что это мне? Всегда мне?» — возмущенно думала она.

Войдя в комнату Ая, она была потрясена видом Мутнехмет.

В изголовье ложа виднелся ее одинокий силуэт, окутанный клубами дыма от благовоний, которые уже расползлись по комнате. Одетая во все белое, она стояла неподвижно, с цветком лотоса в руке. Шабака и Хранитель гардероба, как хранители Ка, стояли по другую сторону ложа.

Анкесенамон совсем упустила из виду, что супруга Хоремхеба была дочерью Ая. Но в этом дворце, где интересы династии стояли на первом месте, кровное родство уже мало что значило.

Мутнехмет думала об отце, которого она никогда не знала. Она повернула голову к царице, которая некогда была ее племянницей, прежде чем формально стала мачехой. Они встретились взглядами. У обоих глаза помутнели, но были сухими.

Впрочем, надо было оплакивать царя, но слезы не приходили. Анкесенамон не могла вспомнить ни одного волнующего события, связанного с покойным. В течение четырех лет правления их объединяла только власть.

Возможно, те же самые чувства испытывала Мутнехмет. Неужели он не брал ее на руки, когда она была ребенком? Неужели никогда не позволял ей прыгать у себя на коленях?

Но детство — это другая страна.

Мутнехмет положила цветок лотоса на грудь усопшему и удалилась, чтобы уступить место царице.

«Где она нашла лотос в это время года? — размышляла Анкесенамон. — Ах да, разумеется, в большом бассейне в здании дворца». Она остановилась перед теперь уже покойным царем, — одним из последних силуэтов на длинной фреске. Странно бледный, как будто освобожденный от всего земного, сам по себе ставший мумией. Сеферхор закрыл ему глаза.

Она рассматривала тело царя, которым должны были заняться бальзамировщики. Этот человек был ее дедушкой, затем врагом, потом царем и официальным супругом. Странной была их связь. В Анкесенамон поднялась новая волна возмущения. Он дошел до того, что сделал ее циничной, почитающей интересы династии превыше всего. Он навсегда сделал ее узницей дворца. Она теперь даже не могла сбежать, как Меритатон. Ее прижали к стене судьбы тутмосидов, сделав одним из персонажей барельефа.

Во время весьма символического брака с Тутанхамоном она была случайной царицей. Ай превратил ее в главную, вечную царицу. Он украл у нее молодость.

«Он из меня сделал живую мумию!» — прозвучало у нее в голове.

Почему она его не оттолкнула!

Она подняла взгляд и увидела полные ужаса глаза Шабаки. Смерть Ая открыла ему истинность его положения: бывший раб, он стал проклятой душой хозяина, а отныне будет преследоваться за преступления, которые совершил в своей жизни.

Теперь ей следовало приступить к ежедневной процедуре умывания, затем облачиться в траурные одежды, износившиеся из-за частого употребления.

Выходя из комнаты, чтобы предупредить распорядителя о том, что этим утром не следует приводить льва, она увидела Шабаку в обществе Нефернеруатон и Мутнехмет. Они все собрались в зале первого этажа, там же были и кормилицы. На их лицах она прочла тревогу. Даже карлик Меней сидел неподвижно с расширенными от страха глазами.

«Что же с нами будет теперь? — казалось, кричало их молчание. — Что нам теперь делать?» Она понимала, что они ждали ее, но ограничилась тем, что сказала:

— Нам всем потребуется мужество.

Она собиралась возвратиться в свои покои, когда появился Нахтмин и направился к ней:

— Твое величество, он велел тебе провозгласить волю царя: он считал, что управление делами царства должно быть возложено на меня.

Он не терял времени. Ни малейшего следа печали на лице. Она покачала головой. Ей это было знакомо: четырьмя годами раньше она пережила подобное после смерти Тутанхамона.

— Пригласи Усермона и глав ведомств, — обратилась она к нему. — Мы должны составить провозглашение. Будет действительно лучше, если ты незамедлительно возьмешь власть в свои руки.

— А ты созови Царский совет, — сказал он.

Она пожала плечами. Неужели он не знал, что больше не было Царского совета? Ай его упразднил. Он сконцентрировал всю власть в своих руках. В результате теперь имело законную силу только слово царицы. Ай хотел, чтобы его преемником стал сильный мужчина, но по иронии судьбы в Двух Землях властвовала женщина.

— Что это за передвижения войск к Стене Принцев, что так встревожило царя? — спросила Анкесенамон.

— Утром должны вернуться гонцы, которых я отправил на разведку. По всей видимости, это исходит от Хоремхеба, но я не улавливаю в этом смысла.

— Держи меня в курсе.

Часом позже она вошла в кабинет Ая, где собрались главы ведомств. Все были напуганы. Лицо царицы являло собой маску, скрывавшую ее чувства.

— Царь желал, чтобы его сменил царевич — командующий Нахтмин, — сказала она. — Я хочу знать, все ли вы согласны с этим.

Все ответили, что согласны.

— Таким образом, мы должны составить воззвание, в котором будет сообщено о смерти царя и о том, что регентство взял на себя полководец Нахтмин.

Главы ведомств и Первый советник Усермон немного расслабились: власть в стране оставалась в руках династии.

— Могу ли я со всем уважением напомнить ее величеству, что объявлять о наследовании трона нельзя, пока не истекут семьдесят дней официального траура? — вмешался Майя.

Последовало несколько секунд молчания. Лица глав ведомств стали по меньшей мере озадаченными, даже растерянными.

— Казначей Майя, — заговорила царица тоном, не терпящим возражений, — я знаю обычаи своей страны. Я говорила не о наследовании трона, а о регентстве. В связи с опасностями, которые подстерегают страну и о которых ты информирован лучше, чем я или кто-либо из присутствующих, необходимо, чтобы в стране был сохранен порядок. Так вот, именно командующий Нахтмин будет за это отвечать. Твое замечание бестактно.

Майя побледнел.

Анкесенамон повернулась к Нахтмину, увидела улыбку одобрения в его глазах, затем обратилась к Первому советнику Усермону:

— Первый советник, — сказала она тем же властным тоном, — царевич-регент, главнокомандующий Нахтмин, скоро попросит тебя поторопить казначея Майю с отъездом в Мемфис, где его ждут новые обязанности.

Она бросила на Майю грозный взгляд. У казначея задрожала челюсть. Он поднялся, чтобы покинуть собрание. Когда он уже был у двери, Нахтмин остановил его:

— Казначей, ты удалишься, когда я дам тебе на это разрешение. Потрудись занять свое место.

— Царица выразила мне недоверие, мне нет больше места среди вас, — заметил мертвенно-бледный Майя.

— Казначей, твои тесные связи с полководцем Хоремхебом известны всем, — заявил Нахтмин. — Царица лишь сделала из этого вывод. Показав свое двуличие, рассчитывая на нашу наивность, ты пожелал, чтобы в течение семидесяти дней отсутствовала власть. Такого не будет.

Майя не знал, что сказать.

Писец попросил соблюдать регламент собрания.

Нахтмин прикусил губу.

— Все уже сказано, — заявил он.

Он направился к двери, чуть ли не оттолкнув Майю, и крикнул:

— Четырех стражников сюда!

— Командующий! — вскричал Майя.

Но Нахтмин его больше не слушал. Когда прибыли стражники, он указал пальцем на казначея:

— Этого человека следует арестовать. Увезите его в тюрьму дворца, там он будет ждать приговора.

— Это подлая клевета! — кричал Майя.

— Это не клевета, Майя, — возразил Нахтмин, — всего лишь нелицеприятная правда.

Стражники увели казначея. Усермон, Маху и Пентью были потрясены. Только глава судебного ведомства Пертот сохранял спокойствие. Царица оставалась бесстрастной; она являла собой пример стойкости и не собиралась обвинять командующего в том, что он последовал ее примеру, даже если он действовал грубо.

— Теперь, — обратился Нахтмин к Маху, — я хочу, чтобы ты установил, кто те люди, что были посланцами между Майей и Хоремхебом, и обезвредил их. Нет ни малейшего сомнения в том, что Хоремхеб осведомлен обо всем, что происходит в столице.

— Они мне известны, — ответил начальник тайной охраны. — Твое величество, я займусь этим незамедлительно.

Первый советник Усермон продиктовал воззвание об отбытии на Запад царя Хеперхеперуре — это имя получил Ай при коронации. К документу в присутствии царицы была приложена царская печать. Затем Усермон вызвал начальника глашатаев и велел ему, чтобы воззвание было прочитано на площадях города и по всему царству.

Анкесенамон обрадовалась, что теперь наконец-то могла возвратиться в свои покои и немного отдохнуть, прежде чем идти принимать соболезнования. Однако в большом зале первого этажа к ней подошли Нефернеруатон и Шабака. Сестры обнялись.