Эдмунд Гуссерль - Картезианские размышления

• Название: Картезианские размышления
• Автор: Эдмунд Гуссерль
• Издательство: Наука
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: 5-02-026783-Х, 5-02-026934-4

Книга немецкого философа Эдмунда Гуссерля «Картезианские размышления» включает в свой состав пять размышлений. В первых трех размышлениях конспективно, с некоторыми изменениями и уточнениями, излагается содержание «Идей чистой феноменологии». Только в четвертом и пятом размышлениях содержится вполне новый материал. В «Картезианских размышлениях» гуссерлевская трансцендентальная феноменология предстает в полном и законченном виде. В таком же виде она изложена и в «Формальной и трансцендентальной логике», но самые фундаментальные положения заключительного этапа развития чистой феноменологии наиболее подробно и тщательно разработаны именно в «Картезианских размышлениях».

http://fb2.traumlibrary.net

---

§ 27. Хабитуальная и потенциальная очевидности, выполняющие конститутивную функцию по отношению к смыслу понятия «сущий предмет»

Понятно, что как тождественность предмета вообще, полагаемого как такового, так и тождественность истинно сущего предмета и, далее, тождественность адекватного соотношения между этим полагаемым предметом как таковым и предметом, истинно сущим, не есть реальный момент текущего переживания, в котором осознаются очевидность и подтверждение. Речь здесь идет, однако, о некой идеальной имманентности, отсылающей нас к дальнейшим существенным взаимосвязям возможных синтезов. Каждая очевидность учреждает в моем обладании некое непреходящее знание. В ряду последующих новых очевидностей, в которых происходит восстановление первой, я могу вновь и вновь возвращаться к действительности, увиденной самой по себе; так, например, в отношении очевидности имманентных данностей я могу вернуться к ним как к последовательности наглядных воспоминаний, которая, будучи открыто-бесконечной, создает в качестве потенциального горизонта это «Я могу вновь и вновь». Не будь у нас возможности такого рода, мы не располагали бы никаким устойчивым и неизменным бытием, никаким реальным и идеальным миром. И тот и другой существуют для нас в силу очевидности или в силу предполагаемой возможности ее достижения, а также возможности воспроизведения уже обретенной очевидности.

Из одного этого следует, что отдельная очевидность еще не создает для нас некое непреходящее бытие. Всякое сущее, в наиболее широком смысле, есть «в себе» и противостоит случайному характеру осуществляемых «для меня» отдельных актов; точно так же всякая истина, в этом наиболее широком смысле, есть «истина в себе». Этот широчайший смысл в-себе-бытия отсылает, таким образом, к очевидности, но не как к факту переживания; он отсылает нас к определенным потенциальностям, имеющим свое основание в трансцендентальном Я и в его жизни и, прежде всего, к потенциальной бесконечности синтетически связанных с каким-либо тождественным предметом полаганий, а затем и к их потенциальному подтверждению и, следовательно, к потенциальным очевидностям, которые, как факты переживания, могут повторяться до бесконечности.

§ 28. Презумптивная очевидность опыта мира. Мир как идея, коррелятивная совершенной очевидности опыта

Очевидности отсылают нас к бесконечному числу потенциальных очевидностей в отношении одного и того же предмета (а именно, во всех тех случаях, когда их предмет сам по себе дан в них в некой существенной односторонности) еще и другим, гораздо более сложным способом. Это относится по крайней мере ко всем тем очевидностям, благодаря которым для нас непосредственно существует в созерцании некий реальный объективный мир как целое или в каких-либо отдельных своих объектах. Очевидность, свойственная этим отдельным объектам, представляет собой внешний опыт, и в том, что для такого рода предметов немыслим никакой другой способ данности их самих по себе, можно усмотреть существенную необходимость. С другой стороны, следует также учитывать, что этому виду очевидности существенным образом принадлежит односторонность в более точном смысле слова, многообразный горизонт ненаполненных, но требующих наполнения антиципации, т. е. всего лишь полагаемые содержания, которые отсылают нас к соответствующим потенциальным очевидностям. Эта несовершенная очевидность совершенствуется при создающих действительное восприятие синтетических переходах от одной очевидности к другой, но так, что никакой из возможных синтезов такого рода не завершается адекватной очевидностью, а напротив, приносит с собой все новые и новые ненаполненные полагания — предварительные и сопутствующие. При этом всегда остается открытой возможность для того, чтобы проникающая в антиципацию уверенность в бытии оказалась ненаполненной, и чтобы предмет, являющийся в модусе «он сам», тем не менее, не существовал или существовал бы иным образом. И все же внешний опыт выступает, по существу, как единственная подтверждающая сила, хотя, конечно, лишь до тех пор, пока пассивное или активное течение опыта заключено в форму согласующего синтеза. То обстоятельство, что бытие мира (даже когда он сам по себе дан в очевидности) трансцендентно сознанию и с необходимостью остается трансцендентным ему, ничего не меняет в том, что только в жизни сознания, как неотделимая от нее, конституируется всякая трансцендентность, и что только эта жизнь, в частности, как сознание о мире, несет в себе неотделимый от нее смысл, заключенный в слове «мир», а также в выражении «этот действительно сущий мир». В конечном счете, только раскрытие горизонтов опыта проясняет действительное существование мира и его трансцендентность и показывает затем, что он неотделим от трансцендентальной субъективности, конституирующей смысл и действительность бытия. От каждого опыта мира, где действительно сущий объект может иметь смысл только как единство, которое полагается и должно полагаться во взаимосвязи сознания, и которое было бы дано в совершенной очевидности опыта как оно само, производится отсылка к согласованной бесконечности дальнейшего возможного опыта, и это явно свидетельствует о том, что действительный объект некого мира, и тем более сам этот мир, есть бесконечная идея, относимая к продолжающимся до бесконечности, согласуемым в их единстве опытам — идея, коррелятивная идее совершенной очевидности опыта, полного синтеза возможных опытов.

§ 29. Материально- и формально-онтологические регионы как индексы трансцендентальных систем очевидностей

Теперь стала понятной обширность задач трансцендентального самоистолкования ego, задач истолкования жизни его сознания, возникающих при рассмотрении предметностей, которые положены или должны быть положены в нем самом. Словами «истинное бытие» и «истина» (во всех модальностях) для каждого из предметов, которые положены или когда-либо могут быть положены для меня как трансцендентального ego, обозначается некое структурное разделение, проводимое внутри бесконечных многообразий действительных и возможных cogitationes, которые связаны с этим предметом и, таким образом, вообще могут составлять единство некого отождествляющего синтеза. Действительный сущий предмет выделяет внутри этого многообразия некую особую систему соотнесенных с ним очевидностей, которые синтетически связаны друг с другом настолько, что включаются в одну, хотя, быть может, и бесконечную, тотальную очевидность. Таковой была бы абсолютно совершенная очевидность, в которой, наконец, был бы дан сам предмет, как он есть, очевидность, в синтезе которой получило бы адекватное наполнение все, что в фундирующих ее отдельных очевидностях представляет собой еще не наполненную предварительную интенцию. Не получить такую очевидность в действительности, — для любого из всех объективно-реальных предметов, — эта цель была бы лишена смысла, поскольку, как уже говорилось, абсолютная очевидность есть для них некая идея, — но выяснить, какова ее сущностная структура, какова в отношении всех внутренних структур сущностная структура тех бесконечных измерений, в которых систематически развертывается ее идеальный бесконечный синтез, — составляет совершено определенную, обширную задачу — задачу трансцендентальной конституции предметности сущего в точном смысле слова. Наряду с формально-всеобщими исследованиями, а именно, с исследованиями, придерживающимися формально-логического (формально-онтологического) понятия предмета вообще и, таким образом, нечувствительными к материальным особенностям различных особых категорий предметов, мы также имеем дело с не менее обширной проблематикой, которая связана с конституированием по отдельности каждой из высших, уже не формально-логических, предметных категорий (регионов): например, регионов, объединяемых выражением «объективный мир». Возникает потребность в создании конститутивной теории физической природы, которая дана как всегда существующая (и потому всегда предполагается), а также конститутивных теорий человека, человеческого общества, культуры и т. д. Каждым из этих выражений обозначается некая обширная дисциплина с различными направлениями исследования, соответствующими наивно-онтологическим частным понятиям (таким, как реальное пространство, реальное время, реальная причинность, реальная вещь, реальное свойство и т. п.). Конечно, речь всюду идет о раскрытии интенциональности, имплицитно содержащейся в самом опыте как в трансцендентальном переживании, о систематическом истолковании предварительных горизонтов посредством перевода в возможную наполняющую очевидность и о дальнейшем непрерывном истолковании столь же непрерывно раскрывающихся в них, сообразно определенному стилю, новых горизонтов; при этом необходимо постоянное исследование интенциональных коррелятов. В высшей степени сложным интенциональное строение конститутивных очевидностей в их синтетическом единстве оказывается, например, при постепенном фундировании не-объективных (только субъективных) предметов, надстраиваемых над находящейся в самом низу предметной основой. Функцию такой основы постоянно выполняет имманентная временность, в себе и для себя текущая, и в этом потоке сама себя конституирующая жизнь, и конститутивное прояснение этой жизни тематизируется в теории изначального сознания времени, конституирующего в себе временные данные.