Анатолий Луначарский - Европа в пляске смерти

• Название: Европа в пляске смерти
• Автор: Анатолий Луначарский
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: История
• Год: 1967

Предлагаемая вниманию читателей книга «Европа в пляске смерти» займет должное место в литературном наследии А. В. Луначарского. Посвященная чрезвычайно интересному и сложному периоду — первой империалистической войне, она представляет собой впервые публикуемый сборник статей и очерков, репортажей с мест сражений, а также записей бесед с видными политическими деятелями Европы. Все это было послано автором в газеты «Киевская мысль» и «День», чьим французским корреспондентом он состоял.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Все это довольно печально. Но французы, по-видимому, склонны переносить все терпеливо. Они сами как будто притихли. Они сами как будто говорят себе: «Да, мы подростки, шумные, нервные, своевольные, а теперь не до шалостей. Пусть взрослые делают, что знают. А мы выйдем из карцера, в который нас заперли, лишь когда страхи пройдут мимо». Один только «свободный человек» — Клемансо неумолимо продолжает беситься и критиковать. За это его газету закрыли на 8 дней. Он попытался издавать ее под названием «Человек на цепи». Закрыли и эту. Остроумный Альмерейда8 предсказывает третью газету под названием «Человек, сорвавшийся с цепи».

«День», 29 октября 1915 г.

Год 1916

Апрельские сюрпризы

В ночь с 31 марта — для первого апреля, что ли? — над маленьким городком бернского кантона Порантрюи стал летать загадочный аэроплан. А кто говорит, их было два. Кружились они над городком в течение 45 минут. Сопротивления им никто никакого не оказывал. Так низко, что некоторые жители, приложив кулаки ко рту, кричали: «Не бросайте бомб! Вы в Швейцарии!».

Но авиаторы все-таки стали бросать бомбы. Бросали они их несколько странно. При низком полете — 150, а иные говорят — сто метров, в совершенно ясную ночь, уж и утро брезжило — они словно нарочно избегали серьезных пунктов и бросали свои бомбы венцом вокруг города, словно им только и нужно было напугать жителей и разбить им несколько сот оконных стекол.

На этот факт навязалась теперь целая гроздь других фактов, поучительных и доказательных до крайней степени.

Прежде всего военные власти города Порантрюи, не предпринявшие решительно ничего против авиаторов, проявили чрезвычайную энергию против жителей охраняемого ими городка. Немедленно по их распоряжению был прерван телефон.

Вся Швейцария узнала о событии только из официального источника. Источник этот, анонс генерального штаба, гласил — уж не для первого ли апреля? — что над городом Порантрюи летал неизвестный авиатор и бросал бомбы: все заставляет думать, что аэроплан был французский.

Между тем решительно ничто не заставляло думать ничего подобного. Аэроплан оказался немецким. Официальный бюллетень, изданный в возмещение пресечения телефона и долженствовавший, очевидно, предотвратить всякие «бестактности» со стороны частных лиц, сам оказался в такой огромной степени бестактным, что даже серьезная французская пресса, например «Journal de Débats», упрекнула швейцарский штаб в нарушении нейтралитета облыжным и непроверенным обвинением Франции в нападении на швейцарскую границу. Упреки французской прессы показались самому генеральному штабу справедливыми, и офицер, редактировавший бюллетени, подвергнут был аресту и строгому выговору.

Этого, однако, мало.

Жители Порантрюи крайне были озлоблены тем, что расставленные всюду в изобилии часовые не стреляли по авиатору, летевшему в ста метрах, кружившему три четверти часа и бросившему десяток оглушительно взрывавшихся бомб. Часовые объяснили, что у них нет боевых патронов!

Всеобщее, на всю Швейцарию, недоумение.

Подумайте: две недели тому назад журналист Фруадво, из той же Юры, где находится и Порантрюи, упрекал военные власти в недостаточно серьезной защите юрской границы и указывал на то, что даже часовые не имеют боевых патронов. Он был отдан под суд, и военный суд, при смущении всей Швейцарии, закатал его на год и три месяца в тюрьму. Предстоит кассационное рассмотрение дела. В Швейцарии не принято держать в тюрьме не осужденных еще окончательно лиц, но военные власти так озлоблены, что Фруадво за его «ложь» держат и сейчас в тюрьме. И что же? Оказывается, что патронов-то действительно не было. Причем порядки эти не изменены были и после процесса.

Теперь прошу вас оценить следующее пикантное продолжение по той же линии результатов апрельских бомб. Генеральный штаб объяснил, что войска, стоящие в Порантрюи, считаются войсками второй линии, однако и они должны были иметь патроны, вследствие же выяснившейся оплошности полковой командир подвергнут шестидневному аресту и отставлен от занимаемой им должности.

Не для первого ли апреля сообщил об этом по всей Швейцарии генеральный штаб? Дело в том, что на другой же день после сообщения национальный советник Докур оповестил всю печать, что ему доподлинно известны такие-то и такие-то батальоны (он их назвал, назвал и места, где они стояли) первой линии, тоже не имеющие патронов. При таких условиях в прессе появились иронические вопросы, посадят ли военные власти и Докура на год и три месяца в тюрьму. Я, конечно, решительно не знаю, нужны или не нужны были патроны тем или другим войсковым частям, но одно ясно, что все вместе составляет букет, от которого несет уже знакомым швейцарским запахом — запахом крайней заносчивости и совершенно исключительной бестактности военных властей, которые разыгрывают роль диктаторов в демократической республике.

Но все это только ягодки.

В Порантрюи, как пограничном городе, имеется правительственный префект. Надо сказать, что Порантрюи, город с французским населением, принадлежит к так называемой бернской Юре и относится к кантону Во. Как пограничный, однако, он имеет префекта от центральной швейцарской власти. Этот-то префект утром фатального дня явился на телефон и попросил соединить его с центральным правительством для доклада о случившемся крайне важном событии. Каково же было его изумление, когда ему ответили, что военные власти не могут сделать исключения для него и что он, представитель высшей в стране власти, лишается возможности с этой властью снестись!

В настоящее время из газет известно, что члены федерального совета сделали по этому поводу разъяснение самому генералу Виллу и предостерегли его впредь от подобных вмешательств военной власти в отправление гражданскими властями своих обязанностей.

Но пока федеральный совет откликнулся, местные власти зашли еще дальше. Довольно естественное при выяснившихся обстоятельствах недовольство ими местного населения они захотели было истолковать как проявление «революционного сепаратизма» Юры. Раздались угрозы введения в богоспасаемом Порантрюи, по-немецки Брюнгрут, военного положения.

Префект Шокар отправился к полковнику за успокоительными объяснениями. И между ними произошла следующая беседа, передаваемая такой серьезной газетой, как «Gazette de Lausanne», с ручательством ее корреспондента за точность.

Префект: — Полковник, из осведомленных источников я узнал, что вы рассматривали недавно вопрос о введении военного положения в Порантрюи. Неужели это верно?

Полковник: — Во всяком случае это мера чисто военная, и я не обязан вам отвечать на ваш вопрос.

Префект: — Итак, вы не отрицаете? В слухе есть доля правды?

Полковник (поднимаясь с места): — Довольно! Вы здесь революционеры. Вы стараетесь раздуть огонь гражданской войны.

Префект Шокар тоже вскочил, ударив кулаком по столу, и, надев шляпу, вышел, не прощаясь с полковником.

Естественно, что депутаты Юры немедленно решили внести соответственную интерпелляцию в бернский кантональный парламент. Но с несравненно большей резкостью, чем они, сделал то же самое лидер бернских и вообще швейцарских социалистов депутат Гримм. Он коснулся всех сторон излагаемой мною здесь истории и требовал немедленного ответа.

Ответ был тотчас же дан президентом бернского государственного совета Лохером. Лохер повторил известие о шестидневном аресте и отставке, постигших полковника, столь нераспорядительного в деле защиты вверенного ему города и столь ретивого в деле подавления недовольства сограждан. Он известил также об извинениях немецкого правительства, обещаниях, согласии его на возмещение всех убытков и т. д. Свою речь глава бернского правительства кончил так: «Кантональное правительство не позволит офицерам пользоваться своей властью для того, чтобы грубо обращаться с населением и гражданскими чиновниками. Я заявляю вам совершенно определенно, что никакое военное положение нигде не может быть введено без согласия выбранного вами и отвечающего перед вами правительства».

Депутаты Буане и Шавань заявляют, что они удовлетворены ответом правительства. Гримм, соглашаясь, что в пределах ведения кантонального правительства президент Лохер дал совершенно удовлетворяющий ответ, заявил, однако, что перенесет вопрос в национальный парламент.

В самый разгар всей этой истории внезапно раздались в швейцарской, главным образом франко-швейцарской, прессе голоса о новом важном правонарушении, не слыханном до сих пор в Швейцарии.

В конце марта из Эльзаса бежал некто Лальман. Как эльзасский патриот, он не желал служить в немецких войсках. Эльзасско-немецкие власти круто расправились со всеми, кто мог так или иначе отвечать за Лальмана: его родители были сосланы куда-то на север Германии, домохозяин, в доме которого Лальман скрывался несколько дней, был приговорен к шестимесячному тюремному заключению.