Андрэ Нортон - Удача Рэйлстоунов

• Название: Удача Рэйлстоунов
• Автор: Андрэ Нортон
• Издательство: Сигма-Пресс
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85949-27-6

Старинные замки с потайными ходами… Сокровища и клады, оставленные в наследство… Романтическая любовь… Всё это можно найти в не фантастических, но тем не менее увлекательных приключенческих романах известной писательницы-фантаста Андрэ Нортон.

---

– Меня это не волнует, главное, что сундук мой. То есть, меня, конечно, волнует, когда его откроют. Но я потерплю, – Рики снова погладила резной узор.

– А что здесь? – Вэл перешёл к другому сундуку. Этот был не столь изящно украшен резьбой и железные оковы на нём заметно изъела ржавчина.

– Это морской сундук, – Руперт осторожно коснулся крышки. – Он тоже заперт и лучше не пытаться сокрушить замок без ключа. Те, кто делал эти замки, предусмотрели множество хитростей для незваных гостей. Не зная секрета замка, можно получить удар лезвием, на которое нанесён яд, или попасть рукой в капкан. Без специалиста этот сундук лучше не открывать.

– Тогда давайте посмотрим, что в третьем.

– Боюсь, что в нём нет ничего достойного, – усмехнулась Чарити. – Ключ от сундука привязан к ручке сбоку. Поэтому внутри, по-моему, нет ничего ценного. Иначе ключ спрятали бы.

Третий сундук был обит чьей-то шкурой, вытертой от времени.

– И всё-таки его следует открыть, хотя бы из чистого любопытства, – приказала Рики. – Руперт, Вэл, беритесь за работу.

Они открыли сундук. В нём не оказалось ничего, кроме книг.

Рики снова разочарованно вздохнула и Вэл укоризненно спросил:

– А что ты ожидала? Увидеть скелет? Мне кажется, дух дедушки Рика, или кто там бродит по дому ночами, был большим шутником. Он, может быть, сейчас глядит на нас из угла и посмеивается. Ещё бы! Мы нашли тайник, полный вещей, и думали, будто предел наших мечтаний уже близок. А выясняется, что наша находка – пустой обман, все надежды развеялись в дым. Судя по всему, в доске для письма было указано местонахождение клада. Вот только, знать бы, есть ли в указанном месте что-нибудь ценное. А то опять найдём какую-нибудь рваную подкладку. И ещё хорошо, что мы не можем открыть остальные сундуки. Там наверняка с внутренней стороны крышек стоит: «С первым апреля, дорогие родственнички!» Пожалуй, на такие фантастические штучки наш дядюшка Дик был вполне способен.

Чарити открыла какую-то папку, вытащенную из сундука и ахнула:

– Боже мой!

– Только не говорите, будто нашли то, что мы ищем, – не унимался Вэл.

Но Чарити, не слушая его, глядела как зачарованная на вытащенный из папки рисунок:

– Это же Одюбон, подлинник.

– А по-моему, всего лишь рисунок птички, – пожала плечами Рики.

Но Руперт уже взял рисунок и папку в свои руки:

– Не может быть! Вы уверены?

– Разумеется. Хотя, конечно, лучше взять этот рисунок в музей для квалифицированной экспертизы. По-моему, он прекрасен!

Руперт уже пересчитывал листки в папке:

– Один, два, три… их здесь всего шесть.

– Но как мог Одюбон попасть в Пиратское Логово? – раздумывала Чарити.

– Довольно просто, – ответил Руперт. – Ведь он жил в Нью-Орлеане. Хотя у нас нет документов, свидетельствующих о том, что он гостил в Пиратском Логове, такое вполне могло произойти. К тому же присутствие в доме рисунков подтверждает, что художник побывал здесь. Завтра я покажу их ЛеФлеру. Не следует оставлять ценности лежать без пользы.

Чарити грустно проводила взглядом папку с рисунками, которую Руперт уже спешил убрать:

– Да, полагаю, не надо им лежать без пользы. Только подумать, что кто-то владеет такими вещами…

– За них не получишь достаточно денег, – заметила практичная Рики. – Даже свои счета не сможешь оплатить.

Рики не могла допустить, что сокровищем может быть назван листочек бумаги с карандашным наброском. Для Рики сокровище всегда должно было выглядеть однозначно: как принадлежащие лично ей большие бриллианты. Вот почему содержимое папки её нисколько не взволновало. И Вэл вдруг понял, что его находка ценных рисунков тоже разочаровала. В конце концов сокровище должно быть сокровищем.

Но Руперт уже отнёс папку к себе в спальню, где она была заперта в один из загадочных чемоданов-дипломатов.

Нераскрытые сундуки отнесли подальше к стене и оставили до прибытия специалиста. В это время на пороге Зала появилась Летти-Лу и объявила, адресуясь к Руперту:

– Миста Рэйлстоун, ланч на столе, вас дожидается. Если вы не пойдёте есть, всё простынет.

– Сейчас идём, – откликнулся Руперт.

– Поставь ещё один прибор, Летти-Лу, – скомандовала Рики. – Для мисс Биглоу.

– Уже поставила, мисс Канда. Так вы идёте?

– Видите, как нами командуют? – пожаловалась девушке Чарити. – Поэтому оставайтесь на ланч, прошу вас.

Чарити попыталась возразить, но Рики остановила её:

– Кого же угощать, как не друзей? Оставайтесь, выпьем кофе. А ты, Вэл, ступай мыть руки. Что значит, уже мыл? Пойди вымой ещё раз, они у тебя как у землекопа!

– Рики любит строить из себя строгую мамочку, – пояснил Вэл удивлённой Чарити. – Как только перестаёшь замечать её наставнический тон, он проходит. Но в том, что руки следует ещё раз помыть, Рики, увы, права.

И он отправился в ванную, сопровождаемый ворчанием Рики:

– Не вздумай вытираться гостевым полотенцем. Ты знаешь: они висят только для того, чтобы все видели, что они есть.

Когда Вэл вышел из ванной, в Длинном Зале никого не оставалось. Семья, не дождавшись его, уселась за ланч. У лестницы лежала небрежно отброшенная шкатулка с крышкой для письма. Вэл подобрал её, полагая, что имеет полное право взять себе эту старинную вещицу.

Глава 7 За удачу!

Однако, подумав, что шкатулка никуда не денется за время ланча, Вэл пристроил её на кресло и направился в столовую. Люси настаивала на необходимости принимать пищу в этом тёмном и мрачном помещении, хотя все Рэйлстоуны испытывали настоящее отвращение к нему. Столовая казалась наиболее неуютной комнатой из всех в доме. Деревянные панели стен, мозаичный пол, хрустальные канделябры и мраморный камин придавали ей зловещий вид. К тому же стены были украшены отвратительными натюрмортами с изображениями убитой дичи, потакавшими дикому вкусу средневековых обитателей и не вызывавшими у современных людей никаких положительных гастрономических эмоций. Только Рики нечестиво веселилась, поглядывая на них.

Впрочем, длинный массивный стол и кресла с высокими спинками в комплекте с большими буфетами и посудой китайского фарфора были вполне симпатичны, если конечно, не принимать во внимание их громоздкий вид. Стол был застелен полотняной фиолетовой скатертью из личных запасов Рики. Расцветка скатерти не гармонировала с посудой, выставленной Летти-Лу. Когда Вэл вошёл, Чарити как раз рассуждала на тему соответствия салфеток, китайского фарфора и стаканов.

– По-моему, эти красно-зелёные блюда выглядят несколько светлее, чем необходимо, – уголки рта Чарити сложились в предательскую улыбку.

– А по-моему, нисколько, – отозвалась Рики. – Скатерть по тону вполне подходит к расцветке убитых уток на картинах.

– Уток? – Чарити подняла взгляд на картины. – Да, пожалуй. Но тогда получается, что утки – это деталь, которую специально подчеркнули цветом скатерти.

Рики пристально разглядывала картину на стене:

– Конечно. Полагаю, картины в нашей столовой уникальны. В наши дни больше никто не позволяет себе украшать столовые портретами мёртвых уток.

– Думаю, те, кто не украсил столовые подобным образом, должны только поблагодарить Бога, – заметил Руперт. – Утки довольно гадкие.

Рики стояла на своём:

– Нет уж, уточки премилые. Например, выражение остекленелых глаз – вот на этой картине. Так и просится надпись: «Убитая, но не забытая».

– Передайте, пожалуйста, хлеб, – вмешался Вэл, пытаясь прервать обсуждение художественных достоинств картин.

Рики невозмутимо подвинула к нему блюдо с золотистыми ломтиками кукурузного хлеба и продолжила:

– Полагаю, утки выполнены в несколько сюрреалистической манере. Они отдалённо напоминают общепринятые ночные кошмары.

Стараясь не смотреть на уток, Чарити спросила:

– Но, может быть, в доме есть и действительно хорошие картины?

– Три действительно хорошие картины из нашего дома отданы в музей, – пояснил Руперт. – Это полотна не слишком известных мастеров. Но картины интересны с исторической точки зрения. Одна из них – портрет леди Риканды, ещё на одной изображён Рик, тот самый пират, который потом пропал без вести. ЛеФлер говорит, что эти картины – самое ценное, что у нас есть. Кстати, я видел репродукции этих картин. Так вот, Вэл очень похож на Рика. Если бы не разница во времени, можно было бы сказать, что Вэл позировал художнику, писавшему этот портрет.

Все обернулись к Вэлу.

Весьма польщённый, он привстал и поклонился:

– Я всегда смущаюсь, слыша комплименты в свой адрес.

– Почему ты решил, что это комплимент? – усмехнулся Руперт.

– А что же ещё? – скромно потупился Вэл. Усаживаясь, он случайно задел кусочек хлеба, который только что намазал маслом, и уронил ломтик на скатерть. Маслом вниз. Рики натянуто улыбнулась, раздумывая, как загладить неловкость ситуации, но Вэл и сам нашёл, что сказать в оправдание: – Если бы ты, Рики, была хорошей хозяйкой, то в знак солидарности уже бросила бы на скатерть свой бутерброд рядом с моим. Тогда все решили бы, что у нас такая застольная традиция, а вовсе не дурные манеры.