Геннадий Прашкевич - Пять костров ромбом

• Название: Пять костров ромбом
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Издательство: Издательство Новосибирского университета
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5–7615–0104–Х

В настоящий сборник включены известные, издававшиеся ранее, фантастико-детективные повести Г. Прашкевича, в которых показаны важнейшие темы современности. В сборник также вошла новая повесть А. Леонидова “Красный телефон”. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Издание подготовлено совместно с творческим объединением “Ребус” Центра организации свободного времени молодежи г. Новосибирска.

Содержание:

Геннадий Прашкевич — Пять костров ромбом

Геннадий Прашкевич — Записки промышленного шпиона

— Фальшивый подвиг

— Итака — закрытый город

— Шпион в юрском периоде

Александр Леонидов — Красный телефон

Сборник фантастических и детективных повестей

Издательство Новосибирского университета

Новосибирск, 1989

---

Однажды, когда, связанный, я лежал перед ним, Лесли заметил: “Ты этого добивался?” На что я пожал плечами: “Лесли, ты промышленный контрразведчик, я — промышленный шпион. У нас такая работа!” — “Работа! — усмехнулся Лесли. — Твоя работа ничуть не похожа на мою. Твоя работа противозаконна. И, как всякое преступление, она никогда не окупается. Воруя у частных фирм, ты воруешь у государства, у своей страны, наконец. У той самой, за которую ты сражался во Вьетнаме!” — “Вонючая война! — Мне хотелось позлить Лесли, ибо я не верил в его выигрыш. — Беря у одной фирмы, я даю другой. Законное перераспределение капитала. Разве это не помогает общему прогрессу?” Лесли покачал головой: “Прогрессирующим бывает и паралич. Шпионы, даже талантливые, никогда не кончают так, как им бы хотелось”. — “Я — исключение”. — “Забудь про исключения! У тебя есть только один выход”. — “Перейти к вам, в промышленную контрразведку? Охранять то, что вчера приходилось воровать?..”

Лесли… Странно, но он, кажется, и впрямь бы меня жалел…

Впрочем, нет. Лесли всегда жалел не меня. Он жалел мои возможности, которые сам он употребил бы иначе. Он жалел мой талант, поставленный на службу Консультации, а не ему, Лесли.

Закончив съемку, я взглянул на сестру. Она злобно ощерилась. Она уже поняла — ее не убьют. Это придало ей смелости. И я заколебался… Через час — другой она найдет возможность выбраться отсюда…

Час — другой…

“Должно хватить! — сказал я себе. — Мне ведь никто не гарантировал вечность.”

Заперев кабинет снаружи, я бесшумно прошел длинный полуосвещенный коридор.

Привратник меня ждал, я кивнув ему:

— Еду в “Креветку”. После таких переживаний следует напиться, не правда ли?

— Вас будут спрашивать?

— Да, может быть, Габер. Может быть, Сейдж. Но вы знаете, — я в “Креветке”!

5

На полпути к Старым дачам радиотелефон захрипел. Вызывали мой номер. Я не откликнулся, но телефон не отключил.

— Машину Гарриса видели у клиники, — перекликались незнакомые голоса.

— Привратник подтверждает.

— Так чего вы ждете? — вмешался в радиотелефонный разговор Габер. — Вышлите наряды в клинику. Перекройте все выходы на шоссе.

Я усмехнулся — они будут искать не там. И посмотрел на часы. Три часа ночи. Мое время истекло, но я был уверен — мне, как всегда, повезет.

6

Машину я бросил на берегу, сразу возле кирпичной стены, отгораживающей от мира Старые дачи. Именно это место называл Брэд, рассказывая мне о резервации моргачей. Мотор смолк, меня сразу обступила гнетущая тишина. Светились гнилушки развалившейся от ветхости шхуны, чуть плескался у ног слабый накат.

Вдали над водой вспыхивали слабые огоньки постов, охраняющих выходы сточных вод.

Затянув пояс эластичной непромокаемой куртки, я медленно вошел в маслянистую неприятную воду, погрузился по плечи, поплыл, преодолевая тошнотворный тяжелый запах.

Раза три я отдыхал под осклизлыми каменными быками, на которых лежали мощные трубы. Раза три вспыхивали надо мной зажигалки солдат охраны, доносились приглушенные разговоры. И все же я заплыл далеко, так далеко, что попал в зону водоворотов, над которыми стояли серые шапки скользкой не расходящейся по воде пены. Я осторожно заполнил пробирки водой из труб, водой океана, пеной, затянул их специальным пластырем и спрятал за пояс.

“Вот и все”.

Но это было еще не все.

Вода попала под куртку, заполнила башмаки. Если бы куртка не вздулась одним большим пузырем, я давно погрузился бы на самое дно. Я совсем выбился из сил, пока не выполз, наконец, на отмель, прямо под кирпичную стену Старых дач.

Луч прожектора пробежал по берегу, чуть не задев меня, уперся в стену, ушел вправо.

Держась в тени, я пробрался в какой-то загаженный вонючий переулок (а может, так пахло от меня) прямо в резервацию моргачей, в самый ее центр, такой темный и безмолвный, что, казалось, тут нет ни единой души.

Одну за другой я рвал на себя обшитые цинком двери, ни одна не поддалась. Собрав силы, я перемахнул через забор. И замер.

В тусклом свете фонаря прямо передо мной сидел на плоской ступеньке сгорбленный седой старик и с идиотическим упорством пытался пересчитать пальцы на положенной на колено собственной руке.

— Эй, — негромко окликнул я старика. — Покажи мне брод на тот берег. Тут должен быть брод, я знаю. Я тебе заплачу.

Оставив свое бессмысленное занятие, старик быстро заморгал:

— Ты заплачешь?

— Заплачу, — нетерпеливо пояснил я. — Дам денег.

— Ты не будешь плакать, — успокоился моргач и вновь взялся за пальцы: — Это три… Да, это три…

Я встряхнул его:

— Ну? Как найти брод?

Он что-то вдруг понял и поманил меня за собой.

Дом, в который мы вошли, одинаково служил как людям, так и голубям. Голуби сидели на высоком шесте, горизонтально прибитом к стенам, возились на полу, заляпанном грязными лохмотьями сырого теста, и тут же, под низким, забранным решеткой, окном, лежал на животе распухший полуголый дебил, придавив собой обезумевшего от боли голубя. Оскаленные желтые зубы, пена на губах, вытаращенные сумасшедшие глаза — нельзя было понять: смеется моргач или он впрямь собирается убить птицу.

Старик ласково погладил моргача по плечу.

— Где брод? — нетерпеливо напомнил я.

Какие-то калитки, ступени, переходы, черные, как колодцы, дворы… Мне казалось, мы идем наугад. Где-то за нашими спинами грохнул выстрел. Габер, подумал я, обнаружил мою машину… Сейчас они блокируют и колонию… Что ж… Это еще не все…

Но, кажется, это было все, потому что очередной двор не вел никуда. Его даже стеной не обвели. Он упирался в океан, и грязная вода плескалась почти у крылечка.

Я взглянул на моргача. Он жутко улыбнулся.

Прожекторы со Святой площади вонзали в небо огненные столбы. Далеко, за каналами, завыла сирена.

Я ткнул моргача пистолетом:

— Где брод?

Трясущейся рукой он указал на воду.

— Хочешь меня сплавить? — Подозрительно спросил я. И замер.

Я увидел домишко, которых в Птаке когда-то было много. Деревянный, покосившийся, с фундамента до трубы обросший травой и плесенью, он врос в песок, а рядом торчали черные, как уголь, шпангоуты с сохранившейся частью борта — “Мария”.

Шхуна Флая, сказал я себе, вот где она! В колонии!

Но санитарные машины выли уже на берегу, было некогда взирать на обломки прошлого. Не глядя на старика, я ступил в маслянистую, раздавшуюся под ногой воду. Только бы не было ям! А о броде этом они не знают! Не должны знать! Ведь всех, кто о броде знал, они давно упекли в колонию!

Я брел во тьме, по шею в бурлящей воде. Я хрипел и торопился, старался ступать как можно тверже и все же падал, окунался в несветящуюся мертвую воду.

Когда, измученный, я выполз, наконец, на песок, та мной, позади, в колонии моргачей фиолетовыми звездами сияли мигалки санитарных машин. А выше, где-то над Святой площадью, выступила вдруг из тумана все та же реклама: ШАМПУНЬ шампунь ШАМПУНЬ…

Представив растерянную физиономию Габера, я блаженно растянулся на грязном песке. Дождь, мелко сыпавший из невидимого неба, был кислый, противный, но он не портил мне настроение. Я знал — вертолет Консультации крутится где-то надо мной, в этом же невидимом, сожженном кислотами, небе. И Джек Берримен не может меня не заметить. Ведь он ищет сейчас даже не меня. Он ищет не промышленного шпиона Эла Миллера. Он ищет свой успех. Он ищет успех Консультации. Он ищет наше будущее. Другими словами — восемь процентов!

P.S

В демонстрационном зале Консультации чинно сидели шеф, Берримен и Кронер-младший.

— Эл! — заявил шеф. — Просмотри монтаж. Он почти без титров, но, наверное, ты что-то подскажешь.

И махнул рукой.

Свет погас. На экран брызнули белые, как бабочки, вспышки проектора. И сразу же прямо на нас глянули сумасшедшие выпуклые глаза моргача, придавившего собой голубя. Кадр за кадром…

Как в жутком сне проходили перед нами пропитые физиономии завсегдатаев бара “Креветка”, мертвые волны, плюющиеся ядовитой слизью, мерзкие домишки колонии моргачей. Панорама Итаки, разъедаемой кислотными дождями. Пустыня, покрытая серыми, как зола, дюнами… А потом па город, на пустыню, на дождь наплывом надвинулось лицо энергичного, уверенного в себе человека. Улыбаясь, он бросал срывавшимся с места голубям крошки раздавленной в ладони галеты.

— Президент “СГ”! — с уважением подсказал шеф. По улыбающемуся лицу президента пополз титр: “Гомо фабер…” Он обрывался многоточием. Но сразу же пришел следующий — “…против Гомо сапиенс!”