Владимир Киселев - За гранью возможного

• Название: За гранью возможного
• Автор: Владимир Киселев
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1986

Эта повесть — о чекисте-разведчике Герое Советского Союза А. М. Рабцевиче, немце-антифашисте К. К. Линке, их боевых товарищах. Бойцы руководимого Рабцевичем спецотряда «Храбрецы» совершили более 200 диверсий в тылу немецко-фашистских войск.

Для массового читателя.

---

Над взгорком послышался вой, напоминающий звуки сверла, скользящего в гранитной породе. И почти тут же за ним, у самого леса, там, где залегли каратели, прогремел взрыв, другой, третий. Донеслись ругань, вопли, стоны. Гитлеровцы ударили по своим. Через какое-то время серия снарядов легла близ взгорка.

— Пристреливают, — сказал Касьянов.

— Похоже, — покусывая губы, раздумчиво произнес Синкевич.

Михаил достал кисет. Нестерпимо захотелось курить, и он решил не отказывать себе в таком малом удовольствии. Страха у него не было, а руки, сворачивавшие цигарку, мелко дрожали, и махорка на клочке газеты прыгала подобно камешкам на сетке при сеянии песка. Наконец, скрутив цигарку и запалив кресалом трут, закурил. Жаль только, не крепкий был самосад, а так, легкий табачишко, однако курил жадно.

Бойцы молча переглядывались. Синкевич понял, что они прощались друг с другом, но был бессилен чем-либо помочь… И вот тут он заметил: между взрывами обязательно выдерживается пауза в полминуты.

«А что, если воспользоваться паузами и попытаться прорваться к лесу?» Мысль обожгла своей нереальностью, но она и приободрила: только это могло спасти.

Синкевич не хотел терять времени на то, чтобы объяснить свой замысел. Как только прозвучали очередные взрывы, резко поднялся и скомандовал громко:

— За мной!

Секунда в спокойной обстановке — миг, сейчас же она равнялась целой жизни.

Пробежав метров пятнадцать — двадцать, бойцы кинулись на землю. Прогремели взрывы, по телу ударили комья земли, остро запахло пороховой гарью. Опять рывок. Успели сделать всего несколько шагов, и тут прозвучали новые взрывы — один снаряд упал перед ними, другой позади… И самое неожиданное в том, что слева ударил пулемет: откуда он только взялся?

Бежать вперед стало невозможно, а оставаться на открытом месте, среди разрывов снарядов и пулеметного огня, — гибельно. И тогда, вжимаясь в траву, к пулемету пополз, а потом побежал во весь рост Иван Бабина. Пулеметный огонь перенесли на него. Все же Иван успел проскочить в огород последней хаты, залечь в борозде. Отсюда до пулемета свободно можно было добросить гранату. Иван пошарил у пояса и вспомнил, что отстегнул ее, положил перед собой на взгорке. Теперь надо во что бы то ни стало незаметно подползти к пулемету вплотную. Но стоило Ивану шевельнуться, как фашисты открывали огонь: пулеметный расчет, почувствовав опасность, не спускал с него глаз. Соображая, что делать, Иван посмотрел туда, где находились товарищи. Лавируя между взрывами, бойцы добежали до густого кустарника, смыкающегося с лесом, укрылись там надежно.

Теперь время отходить и самому. Иван пополз вдоль грядки, намереваясь через пустырь пробраться к пулеметчикам. Послышалась очередь… Ивана что-то дернуло за одежду, опалило спину, но он не остановился, пока не дополз до конца грядки. Однако, чтобы выбраться на пустырь, требовалось перелезть через штакетник. И в это время справа застрочил «Дегтярев», который не выпускал из рук Станислав.

Путь отхода был свободен.

— Пора, — поторопил Иван товарищей, — нельзя терять ни минуты.

Он поднялся, но отходить оказалось некуда: со всех сторон, даже оттуда, где совсем недавно рвались снаряды и где скрылся Синкевич с бойцами, двигались фашисты. Они шли во весь рост, взяв автоматы на изготовку, шли подчеркнуто тихо, выдерживая шаг, интервал; все это смахивало на психическую атаку.

Первым из оцепенения вышел Иван:

— Надо занимать круговую, да на троих многовато фрицев.

— Не беда, вот только патронов почти нет, — досадливо заметил Чеслав.

Бойцы стали готовиться к отражению атаки. С одной стороны в борозде опустевших грядок с автоматом пристроился Иван, с другой — Чеслав и Станислав с пулеметом.

Быстро сжималось кольцо вокруг бойцов, фашисты шли плотной стеной в две шеренги, потом в три…

— Жди не жди, — проговорил Станислав, — а пули тоже надо успеть израсходовать.

Он прицелился, почти в упор ударил по фашистам. Короткими очередями повел огонь из автомата Иван.

Гитлеровцы залегли. В бойцов со всех сторон полетели гранаты.

И вот уже фашисты с победными криками поднялись в атаку. «Дегтярев» вновь встретил их прицельным огнем. Молчал только автомат Бабины, раненый Иван упал ниц.

Когда кончились патроны и пули, Станислав и Чеслав встали во весь рост — высокие, сильные.

— Прощай, Чеслав, — сказал Станислав и, взяв пулемет за дуло, двинулся навстречу фашистам.

— Прощай, — громко отозвался Чеслав и пошел с ним рядом.

Фашисты, вооруженные автоматами, гранатами, финскими ножами, в нерешительности остановились. Они выжидающе смотрели на идущих навстречу партизан. Офицер что-то тихо говорил солдатам — вероятно, приказал не стрелять.

Тишину разорвала автоматная очередь: собрав оставшиеся силы, Иван выпустил последние патроны.

— Ванюша, держись! — что было сил крикнул Станислав и врезался в самую гущу карателей.

Размахивая прикладом пулемета налево и направо, он прокладывал дорогу к товарищу.

Ни на шаг не отставал Чеслав. При каждом ударе стволом автомата он зло приговаривал:

— Это тебе, гад, за Белоруссию! Это тебе, подонок, за родную Польшу! Это тебе, нечисть, за любимую Варшаву!

Но силы были слишком неравны…

В этом бою погибло семь бойцов группы. Каратели потеряли несколько солдат и офицеров.

…Синкевич кончил говорить, но, судя по его мелко дрожащим губам, воспаленно горящим глазам, мыслями все еще был там, под Антоновкой.

Тихо стоял, прислонясь к печке спиной, будто отогреваясь от внезапно обрушившегося неприятного холодка, Линке.

— Так… — Рабцевич качнулся взад-вперед, перевел взгляд на Линке. — Что предложишь, комиссар? Как поступить с командиром группы?

Линке ответил не сразу.

— За то, что, попав в такое положение, не растерялся, не дал погибнуть всей группе, его следовало бы наградить. Но, думаю, наши потери могли бы быть меньше, если бы он, перед тем как войти в Антоновку, не только наблюдал за деревней, но и выслал дозор. — Линке помолчал. — В таком случае его следовало бы наказать.

Рабцевич резко встал, приказным тоном произнес, глядя на Синкевича:

— Отстраняю-тебя от командования группой. Можешь идти!

Синкевич повернулся, шагнул к двери. Из рваного сапога вылезла портянка.

— Постой, — окликнул Рабцевич. — Найди Процанова, скажи, что я приказал выдать тебе и бойцам новое обмундирование. Все!

Командир и комиссар видели в окно, как Синкевич медленно, будто не зная, куда идти и что делать, спустился с крыльца, постоял и потом побрел через двор.

— Не следовало бы его отстранять, — покачал головой Линке, — он ведь, можно сказать, на том свете побывал…

В расширенных глазах Рабцевича блеснуло пламя.

— А почему же ты мне это раньше не предложил? Или теперь жалко стало? — Волнуясь, полез за кисетом. Сделал одну затяжку, другую и, несколько успокоясь, добавил: — Ты видел его состояние? Глаза видел? Его сейчас нельзя оставлять командиром. Вот забудется, придет в себя, тогда и решим.

На новое место

В начале ноября из Центра пришла радиограмма. В ней в связи с приближением Советской Армии отряду приказывали перебазироваться под Пинск.

Рабцевич хорошо знал Пинщину еще с гражданской.

После изгнания белополяков и кайзеровцев из Качеричей Рабцевича избрали в волостной революционный комитет. Заведовал земельным отделом, участвовал в распределении помещичьих земель среди крестьян. Тогда же, в семнадцатом, стал членом РСДРП(б). В конце 1918 года добровольцем вступил в Красную Армию. Вскоре Рабцевича направили на курсы командного состава. Учеба в Москве неоднократно прерывалась боевыми заданиями: курсантов бросали то на один, то на другой фронт. Участвовал Рабцевич и в боях с Юденичем на подступах к Петрограду. В феврале 1920 года по окончании курсов его назначили начальником полковой команды пеших разведчиков 29-го стрелкового полка. В один из январских дней 1921 года Рабцевича вызвал член Реввоенсовета Западного фронта товарищ Жан и предложил отправиться в длительную командировку в Западную Белоруссию. Три с половиной года провел тогда Рабцевич под Барановичами, Пинском, вдоль и поперек исходил местные леса и болотные топи.

Как же пригодился теперь опыт тех далеких лет!..

Посоветовавшись с Линке, начальником разведки Николаем Прокопьевичем Бабаевским и начальником штаба Федором Федоровичем Побажеевым, Рабцевич решил сначала послать под Пинск одну из боевых групп, чтобы она подыскала место для базы, а уж потом отправиться в дорогу всем отрядом.

— Карл, — сказал Рабцевич, — думаю, тебе следует возглавить это дело… Группу Игнатова возьмешь с собой?

— Конечно…

Еще когда стояли под деревней Столпище, Линке ходил с Игнатовым на диверсионную операцию. Между комиссаром и бойцами группы установились дружеские отношения. Шло время, взаимная симпатия росла. Когда выдавалось время, Линке с удовольствием приходил к игнатовцам, проводил занятия с бойцами, участвовал с ними в операциях.