Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1

• Название: Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1
• Автор: Эйдзи Микагэ
• Жанр: Научная Фантастика

На дворе стоял март, когда новенькая по имени Ая Отонаси вошла в наш кабинет. Весь класс был ошеломлен ее красотой и сгорал от любопытства, почему она перевелась в конце учебного года.

Ее «представление», однако, ограничилось простым сообщением имени, после чего над классом повисла мертвая тишина.

По крайней мере, пока…

— Кадзуки Хосино.

…она не назвала мое имя.

— Я здесь, чтобы раздавить тебя.

Версия текста от 07.05.12. Последнюю версию можно найти на http://ushwood.narod.ru/unh/unh.html

Перевод с английского языка — Ushwood

Бета-редактирование — Lady Astrel

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено

---

«Э? Ч-чего это, так вдруг?»

«Может быть, тебе кажется, что это вдруг, но, знаешь, я все время хотела, чтобы ты так ко мне обращался».

«Вот… как».

«Ну… тебе это нормально?»

«Н-нормально…»

«И, и еще, это, в общем… можно я буду тебя звать „Кадзу-кун“?»

«Эээ… ну да, я не против».

«Л-ладно, попробуй меня позвать».

«…Касуми».

«…Пожалуйста, еще раз скажи».

«Касуми».

«…Спасибо».

«Уаа!.. Ч-чего ты плачешь?!.»

«Мм? Я плачу?»

«Еще как!..»

«Это… это из-за того, что я так счастлива, Кадзу-кун».

И К а с у м и рассмеялась, все еще со слезами в глазах.

Я никогда раньше не видел подобной улыбки.

Улыбки, полной чистого счастья.

Впервые в жизни я принес кому-то столько счастья. Это ощущение было совсем новым для меня, и я тоже почувствовал, что счастлив до краев.

Принести кому-то счастье — само по себе счастье.

Я был очень рад, что открыл в себе такую сторону, и Касуми, научившая меня этому чувству, стала для меня особенной.

Может, я примитивен.

Но та улыбка изменила меня, сомнений нет.

Я собираюсь стереть это воспоминание.

Я собираюсь стереть это заново узнанное чувство.

По-моему, это слишком жестоко. Мне кажется, в таком препятствии в самый последний момент совершенно не было нужды. Слишком жестоко — заставлять меня уничтожать такое своими собственными руками.

И все же — выбор уже сделан.

Выбор сделан давным-давно.

Я что хочу сказать, ведь даже это сожаление будет сразу стерто «Комнатой отмены», верно?

— Мария, могу я тебя кое о чем попросить?

Я хочу всего лишь, чтобы кто-то меня чуть подтолкнул, когда я колеблюсь.

— Давай.

— Ты знаешь, что я сейчас собираюсь сделать.

— Угу, я ведь наблюдала за тобой дольше, чем кто-либо в этом мире.

— Что я сейчас собираюсь сделать? Просто скажи мне.

Мария серьезно кивает. Конечно же, она знает, почему я спрашиваю.

— Ты собираешься растоптать эту штуку!

Но Мария не подбирает мягких слов.

— Ты собираешься растоптать неуклюжее «желание» другого человека во имя своего собственного «желания»! И это то, что ты не оставишь никогда и ни за что, Кадзуки!

Да. Я убежден, что прав.

— И поэтому ты — уничтожишь «шкатулку».

Я киваю Марии.

Всей левой рукой, от пальцев до локтя, провожу по лицу, стирая слезы.

— Все правильно говоришь.

Я подхожу к стене.

Серая стена, которая нас окружает, тонкая, словно бумажная. У «шкатулки» нет больше власти. Она всего лишь хранит в себе мои воспоминания и оттягивает момент, когда они исчезнут.

Мне хочется оглянуться и посмотреть, какое сейчас лицо у Касуми.

Но я чувствую, что не должен.

Я поднимаю правую руку.

Чтобы уничтожить «шкатулку», «желание» Касуми и мои воспоминания.

— Спасибо тебе. В конце концов все же именно ты спас меня, Кадзу-кун.

Пожалуйста, прекрати!

Тебе не за что меня благодарить. Я лишь разбиваю. Всего лишь разбиваю твое дефектное «желание».

Прости меня.

Пожалуйста, прости меня за то, что не сумел тебя спасти.

И поэтому я не обращаю внимания на ее голос.

Но — спасибо.

Ты в итоге улыбнулась, и благодаря этому я все-таки смог поверить в себя.

— УАААААААААААААААА!

Завопив во всю мощь своих легких, я со всей силы бью в стену кулаком.

Стена разваливается с громким треском, легко, как стеклянная.

В одном из опадающих осколков я вижу нас с Касуми. Мы радостно улыбаемся друг другу.

Осколок падает и рассыпается в пыль.

Снаружи начинает вливаться белый свет. Чем бОльшая часть стены разрушается, тем сильнее темнота поглощается светом. Все, кроме нас, исчезает в белизне.

Так слепит; я ничего не вижу.

Но — это жестоко — Касуми здесь. Изначальная Касуми здесь.

Касуми лежит на мостовой. Вся в крови. На нее так больно смотреть, что хочется отвести взгляд.

Но Касуми улыбается. Из последних сил улыбается, глядя на меня.

Ее губы начинают шевелиться.

— Прощай.

А затем нас окутывает белое сияние, и мы исчезаем.

Свет проникает в мое тело. Он отыскивает во мне прорехи и жестоко вторгается в них. Он окрашивает белым мои внутренности, мою кровь, мое сердце, мой мозг. Свет вторгается в мою память, и она тоже становится белой. Фальшивые, но драгоценные воспоминания. Новое чувство, которое я познал. Слова, которыми мы обменивались.

Все становится белым и исчезает.

Все становится белым и исчезает.

Все становится белым и исчезает…

Первый раз (2)

— Меня зовут Ая Отонаси. Рада с вами познакомиться, — произносит новенькая с легкой улыбкой на лице.

В шоке от ее красоты, девчонки начинают перешептываться; парни сидят, лишившись дара речи.

Разумеется, я не исключение. По-моему, никогда прежде я не видел столь же прекрасной девушки. Я не смог бы отвести взгляда, даже если бы захотел. Наши взгляды встречаются. Я тут же тону в ее глазах. Новенькая, словно привыкла уже к такой реакции, мягко улыбается мне.

У меня почти кружится голова.

Влюбиться в нее, скорей всего, просто невозможно. Мы слишком разные. Мы практически из разных миров. Это, может, довольно грубо звучит, но, думаю, любой, кто видел ее, со мной бы согласился.

— Сперва я хотела бы сделать одно объявление, — продолжает Ая Отонаси, не убирая с лица своей идеальной улыбки.

— Пожалуйста… не пытайтесь подружиться с Аей Отонаси — со мной.

В классе мгновенно воцаряется молчание.

Одного этого заявления достаточно, чтобы погрузить в молчание весь наш неугомонный класс. Это почти как магия.

— Пожалуйста, не обижайтесь на мои слова. Если бы это было возможно, я бы с радостью подружилась с вами всеми. Однако это невозможно. Потому что…

— …само существование Аи Отонаси д о л ж н о б ы т ь и л л ю з и е й.

Я нервно сглатываю, хотя по-прежнему совершенно не понимаю, о чем это она.

— Мы все равно не созданы друг для друга. Мы друг для друга призраки. Потому что я «новенькая». Я никого из вас не знаю — и вы никто меня не знаете — и я буду все время возвращаться в это состояние. Мне придется долго терпеть и поддерживать такое положение дел. Поэтому, думаю, называть меня призраком будет вполне правильно. Но хоть я и призрак, все равно я личность. И это меня тоже печалит. Но у меня нет выбора, кроме как смириться с этим. Потому что как только я престану мириться с тем, что я лишь иллюзия, — как только окажется, что я больше не могу это вынести, — меня захватит эта фальшивая петля.

Я по-прежнему ни черта не понимаю. Единственное, что я понимаю, — что она донельзя серьезна и не позволит никому над собой смеяться.

— Чтобы стать иллюзией, я отбросила свое настоящее имя в этой «шкатулке». Я боюсь, что если воспользуюсь моим настоящим именем, то стану обузой для самой себя. А если меня захватит эта петля, то все вы, скорей всего, будете стерты.

Она продолжает твердым голосом.

— Поэтому я — должна быть иллюзией, Аей Отонаси.

Понятно. Не знаю, что все это значит, но она пока что еще не «Ая Отонаси».

Она собирается стать «Аей Отонаси».

Скорее всего, она не хочет. Не это ее желание.

Но у нее нет иного выхода, кроме как стать «Аей Отонаси».

— Но я не сильная, — с горечью в голосе продолжает она. — Думаю, придет время, когда я захочу пожаловаться. Однако в будущем, как только я продемонстрирую свою слабость, я перестану быть «Аей Отонаси». Поэтому я ее продемонстрирую сейчас. Я…

Это случайность.

Да, думаю, так получилось случайно; но, вне всякого сомнения…

…она смотрит мне прямо в глаза, заканчивая фразу.

— Я хочу, чтобы кто-то был рядом со мной.

И улыбается мне.

— Ну что ж, позвольте мне представиться еще раз.

Она говорит так, словно пытается убедить саму себя.

— М е н я з о в у т «А я О т о н а с и». Надеюсь, мы будем ладить всё то долгое время, что нам предстоит.

Ая Отонаси глубоко кланяется.

Мы все по-прежнему молчим, не понимая, как себя вести.

И поэтому я начинаю аплодировать.

Хлопки моих ладоней друг о друга — единственный звук, который разносится в классе.

Наконец кто-то ко мне присоединяется. Потом кто-то еще. Аплодисменты становятся все громче.

Когда аплодируют уже все одноклассники, она наконец вновь поднимает голову.

Но она уже не улыбается.

Сжимая кулак, она решительно смотрит вперед.

Эпилог

Шикарная погода, ярко-синее небо.

Первое, что я сделал, проснувшись, — проверил дату по мобильнику. «7 апреля». Сегодня «7 апреля». Потом я проверил по газете и по телеку, чтобы лишний раз убедиться, что сегодня «7 апреля». Да-да, я знаю, в таких подтверждениях совершенно никакого смысла. Но с того времени, когда я торчал в «Комнате отмены», я просто не могу по-другому. Иначе меня начинает трясти.