Эйдзи Микагэ - Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1

• Название: Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1
• Автор: Эйдзи Микагэ
• Жанр: Научная Фантастика

На дворе стоял март, когда новенькая по имени Ая Отонаси вошла в наш кабинет. Весь класс был ошеломлен ее красотой и сгорал от любопытства, почему она перевелась в конце учебного года.

Ее «представление», однако, ограничилось простым сообщением имени, после чего над классом повисла мертвая тишина.

По крайней мере, пока…

— Кадзуки Хосино.

…она не назвала мое имя.

— Я здесь, чтобы раздавить тебя.

Версия текста от 07.05.12. Последнюю версию можно найти на http://ushwood.narod.ru/unh/unh.html

Перевод с английского языка — Ushwood

Бета-редактирование — Lady Astrel

Любое коммерческое использование данного текста или его фрагментов запрещено

---

Харуаки слушает молча, не пытаясь возражать.

— Способность сохранять память — суперсила… так я всегда думал. В конце концов, естественно думать, что чем больше информации, тем лучше, верно? Только это не так. Постоянно сохранять память — значит еще и постоянно быть под ударом тех, кто ее не сохраняет, и тех, кто притворяется, что не сохраняет. Те, кто без памяти, сидят в укрытии. И могут спокойно атаковать оттуда нас, кто стоит на линии огня.

Я тоже испытал на себе такую атаку, когда девушка, которую я люблю, отвечала на мое признание словами «пожалуйста, подожди до завтра». Она, правда, не была в укрытии.

— Что если был кто-то, кто нарочно атаковал Моги-сан из своего укрытия? Кто-то, кто знал ее боль, кто сделал все, чтобы она не нашла выхода, кто приготовил для нее ответ «убийство». Если так…

— Если так, можно сказать, что этот тип управлял Касуми и был соучастником убийств, — спокойным тоном заканчивает фразу Харуаки.

Он не пытается возражать.

— Но не факт, что Моги-сан была единственной целью.

— …Да?

— Я имею в виду, она была не единственной, кто стоял на линии огня. Мы с Марией тоже. Все зависит от целей этого человека, но, возможно, нами с Марией он тоже пытался управлять. Нет… мы, возможно, уже более или менее под его контролем.

«…Не хочешь попробовать меня убить?»

Я вспоминаю кем-то когда-то произнесенные слова.

И правда, я ведь не единожды их слышал. Он говорил их мне черт знает сколько раз. Эти слова застряли у меня в голове, словно какое-то проклятье.

И это еще не все. Мне показывали трупы.

Марии признавались в любви, и ей приходилось смотреть, как другой жертвует собой ради нее.

Это все важная информация, которую я наскреб в своей обрывочной памяти. Может, были и более мелкие ловушки, которые я пропустил.

Он постоянно атаковал из укрытия, ничем не рискуя. Даже если результат выходил не тот, которого он ожидал, атаку можно было повторять неограниченное число раз.

— Если предположить, что наши действия в той или иной степени управлялись этим человеком…

Я сглотнул.

— …т о н а ш у н ы н е ш н ю ю с и т у а ц и ю о н н а в е р н я к а т о ж е с п л а н и р о в а л.

Харуаки молчит. Его лицо скрыто под зонтом, так что я не вижу его выражения.

Молчание все тянется. Звук дождя кажется странно громким. Раздается тихий голос. Сперва я не понимаю, что это, но когда напряг слух, до меня дошло — это подавляемый смех.

Харуаки сдвигает зонт и показывает лицо.

Он весело смеется, глядя на меня.

— Эмм, Хосии. Что это еще за шутка или, может, супергипотеза? Во-первых, это просто невозможно. Управлять другими не так-то легко, правда? История забавная, да. Но, честно говоря, я даже не знаю, смеяться или нет, у тебя такое серьезное лицо… погоди-ка, я же уже смеялся, ну очень это было смешно.

— Мда, думаю, я слишком окольно все это говорил.

— …Окольно? И вообще, я просто не понимаю, что этому типу нужно. Но что бы это ни было, наверняка есть более простой путь.

Харуаки по-прежнему говорит беззаботным голосом.

— Угу. Я тоже не знаю его мотивов. Поэтому я хочу спросить тебя.

— …Спросить меня?

Когда я это произнесу, пути назад уже не будет.

— Харуаки…

Но я давно уже отбросил всякое намерение отступать.

— …З а ч е м т ы н а с з а г н а л в э т у л о в у ш к у?

Нет ответа.

Его лицо вновь скрыто за зонтом.

Он ничего не говорит. Наверно, он и не собирается что-либо говорить.

— Я уже не помню, что именно было, но мы подружились вскоре после того, как я поступил в школу. И благодаря тебе я смог подружиться с Коконе и с Дайей. Думаю, если бы не ты, моя школьная жизнь была бы малость скучнее. Все благодаря тебе.

Раз он молчит, значит, говорить за него должен я.

— Мы подружились меньше года назад, но…

— Стало быть, ты хочешь сказать, что не можешь судить, могу ли я что-то подобное сделать?

Я качаю головой. Правда, Харуаки меня, скорей всего, не видит.

— Я много чего о тебе не знаю. Но кое-что я знаю абсолютно точно. По крайней мере, одно я могу сказать наверняка.

И я заявляю.

— Х а р у а к и У с у й н и з а ч т о т а к н е п о с т у п и л б ы, н е с т а л б ы з а г о н я т ь н а с в л о в у ш к у.

Наконец-то я вижу его лицо.

Харуаки смотрит на меня, распахнув глаза.

— Так что…

Наконец я это произношу.

— Так что… к т о т ы т а к о й?

«О? Да ты скрытничаешь! Подозрительно! Неужели я попал в яблочко?! Блин, я ревную! Касуми стала такая красивая!»

Такие легкомысленные слова Харуаки произнес.

Но я кое-что заметил.

У «Комнаты отмены» есть свои правила. Окружающие не замечают изменений Моги-сан. Они ничего не замечают, даже когда на ее месте появляется «Ая Отонаси». Поэтому — как? Ну как?

…Как он мог сказать, что К а с у м и с т а л а к р а с и в а я?

И не только это подозрительно.

Харуаки был «отменен».

Даже я про него забыл. Н о м н е у д а л о с ь с н о в а е г о в с п о м н и т ь.

«Я вспомнил, потому что он мой близкий друг». Так я рассуждал. Но все же: почему я смог его вспомнить, когда не вспомнил больше никого из «отмененных»?

Это всего лишь предположение, но, думаю, я не забыл его окончательно, потому что в Х а р у а к и в с е л и л с я к т о — т о е щ е.

И то, и другое не тянет на доказательства. Нет, оба аргумента дырявы, как решето.

Но это все уже не имеет значения.

Потому что я вспомнил.

Потому что я вспомнил что-то, что не должен был вспомнить.

«У тебя есть желание?»

«Это „шкатулка“, которая исполняет любое желание».

Слова кого-то, кто может становиться кем угодно, но и никем тоже может становиться.

— Говори, что тебе нужно!

И я называю его имя.

Я называю имя того, кто раздает «шкатулки», того, кого я не помнил все это время.

Его имя –

— …«0».

И как только я произношу имя…

— Хе-хе…

…Харуаки исчезает с лица Харуаки.

Не то чтобы у него форма головы изменилась. Просто в улыбке на этом лице больше нет Харуаки. Остается фальшивка, которая маскировалась под Харуаки.

Образ, который все это время нас преследовал, наконец проясняется.

…«0».

— Черт побери. Знаешь, это имя никто не должен был знать, кроме нынешнего «владельца». Странно.

— Ты был неосторожен в словах.

— Неосторожен?

«0» хихикнул, он откровенно забавляется происходящим.

— Я вовсе не был неосторожен. Мне вообще не нужно быть осторожным. Это ты аномален, если смог узнать меня по таким намекам!

— Ты так думаешь?

— Ну скажи тогда: вот ты видишь, как кто-то ведет себя не совсем обычно; ты что, сразу думаешь «Это кто-то другой. Кто-то в него вселился»?

Должен признать, он прав. Как бы подозрительно человек себя ни вел, это совершенно не повод считать его кем-то иным.

— И тем не менее ты меня отыскал. Это значит, что ты знал обо мне как о возможной причине всех этих случаев. Хотя помнить о самом моем существовании не должен был никто.

— Если я не должен был, почему же вспомнил?

— Кто знает? Загадка. Может, на тебя повлияла Ая Отонаси? Хотя вообще-то всего лишь из-за того, что тебя кто-то обучал, ты все равно не должен был меня заметить.

«0» говорит дружелюбным тоном. Но сейчас мне на подобные вещи наплевать.

— …Ааа, ты хочешь знать мои намерения? Отлично! Мне нечего скрывать. Я — в с е г о л и ш ь х о т е л п о н а б л ю д а т ь з а т о б о й с б л и з к о г о р а с с т о я н и я.

Услышав эти слова, я вновь почувствовал.

Аах — опять.

То же самое неприятное чувство, как тогда, в первый раз, когда я его встретил. Снова оно же.

Что это? Напомните-ка мне, что это за чувство?

— …Не понимаю! Почему для этого тебе понадобилось загонять в угол Моги-сан?

— Зачем я так поступил с «владельцем»? Я же уже сказал — я хотел понаблюдать за тобой. Впрочем, пожалуй, попробую объяснить проще.

«0» начинает говорить веселым голосом.

— Я хотел посмотреть, как ты реагируешь на чью-то еще «шкатулку». Когда исполнилось искаженное «желание» Касуми Моги вернуть прошлое, я, не подумавши, обрадовался. Я был рад, потому что мог наблюдать за тобой, оказавшимся в этой «шкатулке», довольно долго. …Но вскоре я понял, что это была ошибка. Потому что я, разумеется, хочу наблюдать за тобой в самых разных ситуациях. Но в «шкатулке», которую вы, люди, называете «Комнатой отмены», я не могу этого делать. Все всё время ведут себя одинаково, ты, разумеется, не исключение. Как бы ни сохраняли память Касуми Моги и Ая Отонаси, это совершенно неинтересно, если самый главный, ты, ее теряешь.

Я обхватываю себя руками, пытаясь защититься от этого неприятного чувства.

— Поэтому я решил вмешаться. Я превратился в Харуаки Усуя — он играл важную роль, с его места я мог легко влиять на вас троих. В общем, я позволил себе создать подходящие условия, пользуясь Харуаки Усуем, Аей Отонаси и Касуми Моги, плюс я ввел в систему сохранение тобой памяти. И благодаря этому я мог за тобой наблюдать просто великолепно!