Мирча Элиаде - Мефистофель и Андрогин

• Название: Мефистофель и Андрогин
• Автор: Мирча Элиаде
• Издательство: Алетейя, Университетская книга
• Жанр: Культурология
• Год: 1998
• ISBN: 5-89329-073-9

«Мефистофель и андрогин» — одна из ключевых работ в творчестве одного из самых оригинальных мыслителей XX в. Мирчи Элиаде. Написанная в конце 50-х гг., она оказала значительное влияние на самые различные интеллектуальные течения и школы, вызвав ожесточенные споры как о сути изложенной в книге концепции, так и о личности самого автора. Сознательно отклоняясь от магистральной линии развития западной философии в целом, Элиаде заставляет своего читателя по-новому взглянуть на привычные вещи. Частной же задачей данного исследования, по словам автора, является «иллюстрация подхода историка религии, пытающегося дать истолкование некоторому количеству типов религиозного поведения и духовных ценностей, присущих не-европейцам».

На русском языке публикуется впервые. Для широкого круга читателей.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Но несмотря на эти различия, в двух указанных типах обществ распознается некое ритуальное единство и сравнимость (гомогенность) культовых идеологий. Как у меланезийцев, так и у калифорнийских индейцев Космос должен быть перевоссоздан, отсчет времени периодически окончен и начат заново, космогонический же сценарий, по которому и производится это обновление, обусловлен созреванием нового урожая и сакрализацией пищи.

Периодическая регенерация мира

Необходимость в периодической регенерации Космоса, судя по всему, осознавалась всеми архаическими и традиционными обществами, подобные ритуалы встречаются повсюду41. Периодичность этой регенерации либо ежегодная, либо — как в Австралии42 — связана с проведением церемоний инициации; проведение этого ритуала может быть связано и с внешними факторами: на островах Фиджи это — угроза, нависшая над урожаем, в ведической Индии — освящение королевской власти.

По крайней мере некоторые из этих периодически повторявшихся церемоний должны были быть при своем зарождении праздниками Нового года, или же новогодние церемонии служили им прообразами, поскольку именно праздник Нового года представляет собой парадигму обновления, частый пример космической регенерации. Год — это завершенный цикл, законченный образ неделимого пространственно-временного единства. Наиболее тщательную проработку ритуальный сценарий празднования Нового года получил на античном Ближнем Востоке, где годовой календарь был внимательнейшим образом выверен в аграрных и городских культурах. В этом ритуале встречаются игровые и оргиастические черты, характеризующие ежегодные празднества в аграрных обществах. Космогоническая реитерация включает в себя ритуальную битву между двумя группами — так происходило в Месопотамии, у египтян и хеттов; известно, что эта битва является реактуализацией битвы между Мардуком и морским чудовищем Тиамат[63] между Тешубом[64] и Змеем Иллуянка[65] или же между Ра[66] и змеем Апопом[67],— битвы, которая происходила in illo tempore и которая, после победы в ней божества, положила конец Хаосу.

Выражаясь другими словами, по случаю празднования Нового года реитерировался переход от Хаоса к Космосу, космогония повторялась в настоящем. В Месопотамии церемониал Нового года (akitu) включал в себя также Закмук (Zakmuk) — праздник судеб, назван он был так потому, что в это время «вытаскивалась» судьба на каждый месяц нового года, как бы создавались предстоящие двенадцать месяцев. К перечисленным ритуалам добавлялась еще целая серия: нисхождение Мардука в Ад,[68] уничижение Царя, изгнание напастей, представленных в виде козла отпущения, и, наконец, иерогамия бога с Царпаниту[69] — царь воспроизводил этот акт с храмовой проституткой в святилище богини, и это служило знаком к началу коллективной оргии. Таким образом, получается, что речь здесь идет о символическом нисхождении в Хаос (главенство Тиамат, «смещение форм», оргия), за ним же следует новое творение (победа Мардука, выкликание судеб, иерогамия, новое рождение)43.

Ритуальный повтор космогонии, следующий за символическим уничтожением старого мира, регенерирует время во всей его полноте. Целью ритуала является начало новой жизни среди вновь созданного мира. В иранской традиции также сохранилось это стремление к полному обновлению времени (что реализуется через ежегодное повторение космогонии). Один текст на пехлеви звучит так: «Это месяц Фравардин, день Хурдхад, в который Господь Ормазд[70] восстанет и обретет свое „второе тело“, и мир с порожденными им демонами, наваждениями и т. д. придет в бессилие. И настанет изобилие повсюду, все будут сыты, мир станет чист, и человек поборет [злого духа] и обретет навсегда бессмертие». Казвини[71] говорит, что в день Нового года Бог воскресит усопших, «вернет им их души и велит небесам полить их дождем, вот почему люди завели привычку лить в этот день друг на друга воду». Единство, существующее между идеями «создания посредством воды» (водная космогония; потом — периодически регенерирующий историческую жизнь дождь), появлением на свет и восстанием из мертвых, подтверждается и такой цитатой из Талмуда: «Господь имеет три ключа: ключ от дождя, ключ от появления на свет и ключ от восстания из мертвых»44.

Согласно традиции, передаваемой Димаски, в Новый год, в день Навруза, царь заявляет: «Настал новый день нового месяца Нового года; нужно заново создать то, что время привело в негодность!» В этот же день на весь год определяется и судьба людей. Практиковались в то время и очищение водой, и жертвенные возлияния, для того чтобы дождей в новом году выпадало достаточно. Недаром во время Большого Навруза каждый сажал в глиняный горшок семь зерен разных культур и, наблюдая за их ростом, мог строить предположения на урожай нового года. Упоминаемый тут обряд аналогичен «установлению судеб» во время Нового года в Вавилоне — этот церемониальный комплекс до наших дней сохранился у езидов[72] и мандеев[73]. А поскольку Новый год заключает в себе повторение космогонического акта, то и двенадцать дней, отделяющие эпифанию от празднования Нового года, попрежнему рассматриваются как прообраз двенадцати месяцев года. Европейские крестьяне каждый год по народным приметам определяют в течение этих двенадцати дней, какая в каком месяце будет температура и какое выпадет количество осадков. В ведической Индии эти двенадцать дней посредине зимы тоже являли собой образ и точное отображение целого года [Ригведа, IV, 33], такое же поверье существовало и в Древнем Китае45.

Таким образом, можно заметить, что в аграрных обществах и обществах городского типа сценарий празднования Нового года включает в себя серию драматических элементов, наиболее важные из которых — повторение космогонии посредством символического возвращения Хаоса, оргиасгическое смешение, ритуальные битвы и конечная победа бога, изгнание грехов и возвращение мертвых, зажжение нового огня, регенерация времени путем «создания» двенадцати месяцев народившегося года, «предрекание» урожая и т. д. Не стоит напоминать, что этот сценарий нигде не воплощается полностью: каждый тип культуры выработал определенные элементы, придав забвению другие. Однако главная тема — регенерация Космоса путем повторения космогонии — встречается повсюду. Добавим лишь, что те провидческие движения, движения, проникнутые духом мессианства и милленаристские культы, распространенные в Древнем мире, выкристаллизовывались именно здесь, на Ближнем Востоке, и особенно там, где позднее возникли напряженные отношения между религиозной идеологией и теми политическими целями, которые обусловливались определенным видом культуры — аграрным, городским, скотоводческим. Эсхатология, ожидание Спасителя — реального или космического — и вера в восстание мертвых имеет глубокие корни — это «область» всеобщей renovatio и обновления Земли.

Римские игры: ашвамедха (asvamedha)

Как мы уже сказали, регенерация мира, хотя она и происходит в некоторых обществах периодически, может быть не связана с празднованием Нового года. Мы уже отсылали читателя к ритуалу космического обновления, который в Австралии приурочивается к некоторым ритуалам инициации. Другим примером периодичности, не связанной со сценарием празднования Нового года, являются ритуальные римские игры, которые, однако, тоже разворачиваются по определенному сценарию. По мнению А. Пиганьоля, главной темой ludi[74] было — не дать иссякнуть священной силе, с которой связана жизнь природы, группы людей или же жизнь какого-нибудь важного лица. Ритуальные игры являлись средством, предназначенным именно для омоложения как мира, так и богов, омоложения мертвых и живых46. Главным образом ludi приурочивались, как уже говорилось, к празднованиям в честь аграрных божеств (в этом случае они носят в основном сезонный характер)47, к юбилеям выдающихся людей (в этом случае это церемонии pro salute[75], празднованиям побед (чтобы возобновить пребывание божественной силы, обеспечившей победу) или же к началу (иногурации) нового периода (в этом случае игры «имели своей целью обновление мира до нового временного рубежа»)48.

Однако механизм, позволяющий выявить подвижность ритуального сценария Нового года, наиболее ярко проступает в ведической Индии. Известно, что ашвамедха — знаменитое жертвование коня, которое исполнялось ведическими индийцами, служило или для того, чтобы обеспечить Космосу способность родить, или очиститься от грехов, или подтвердить вселенскую власть. Существует, между тем, вероятность, что ашвамедха первоначально представлял собой ритуал празднования Нового года49. Структура его содержит в себе космогонические элементы50, в текстах Ригведы и брахманских священных книгах настоятельно подчеркивается связь Коня с Водой. Известно, что в Индии именно Воды являются воплощением космогонической субстанции: именно в них берут свое начало последовательные Миры. Воды символизируют собой прорастающие зерна, виртуальность (возможность жизни) — в общем, все творческие возможности. И, как мы только что отметили, главной целью ашвамедха является достижение вселенского плодородия. А непристойные диалоги, которые сопровождают этот ритуал, указывают на древность его происхождения и народный характер51. Однако совершенно очевидно, что речь идет о ритуале, предназначенном как для регенерации целого Космоса, так и для возобновления и упрочения всего социального классового порядка и всех его предназначений в их беспрекословном исполнении. Жрец читает во время церемонии ашвамедха следующий текст: «И пусть родится брахман в своей святости, и в свете своей святости! Пусть правитель родится в своем королевском величии, пусть родится герой, пусть родится лучник, воин с тугим луком, на непобедимой колеснице! И пусть корова уродится молочной, и бык — тягловым, и конь быстрым, и женщина детной, и солдат пусть родится победителем, а юноша — умелым в речах! Пусть родится от этого жертвоприношения сын героем! А Парджанья[76] наградит нас дождем, как только мы того захотим! И пусть пшеница наша уродится тучной! И отдых, и труд наш будет благословлен!»52.