Анри Мюрже - Сцены из жизни богемы

• Название: Сцены из жизни богемы
• Автор: Анри Мюрже
• Жанр: Классическая проза

Анри (1822-61 года), французский писатель. Книга «Сцены из жизни богемы» (1851 г.) послужила основой для оперы Дж. Пуччини «Богема» (1896 г.).

Проблема выбора – одна из вечных проблем, актуальная ныне как никогда. «Нельзя одновременно служить Богу и Маммоне», – гласит Евангелие (Маммона – воплощение земных благ, богатства, потребностей желудка). Герои романа Анри Мюрже «Сцены из жизни богемы» (1851 г.) и написанной на его сюжет в 1885 году Джакомо Пуччини оперы «Богема» вопреки нищете однажды и навсегда сделали свой выбор в пользу искусства, творчества, любви. «Благоприятные условия. Их для художника нет. Жизнь сама – неблагоприятное условие. Всякое творчество – перебарывание, перемалывание, переламывание жизни – самой счастливой. И как ни жестоко сказать, самые неблагоприятные условия, быть может, самые благоприятные», – так в 1922 году определила Марина Цветаева проблему выбора для Артиста в эссе о художнице Наталье Гончаровой

---

На другой день мадемуазель Мими явилась за своими пожитками. Родольф был в это время дома, один. Ему пришлось призвать все свое мужество, чтобы не броситься на шею любовницы. Он встретил ее обидным молчанием, а мадемуазель Мими ответила ему градом холодных, жестоких оскорблений, которые вызывают гнев даже у самых смирных, робких людей. Любовница беспощадно хлестала его наглыми словами, обдавала таким презрением, что Родольф не выдержал и в дикой ярости кинулся на нее, Мими побледнела от страха и уже сомневалась, удастся ли ей живой вырваться из его рук. На вопли девушки сбежались соседи и вытащили ее из комнаты Родольфа.

Два дня спустя подруга Мими пришла к Родольфу и спросила, согласен ли он вернуть оставшиеся у него вещи.

– Нет,– ответил он.

И он стал расспрашивать посланницу о своей возлюбленной. Подруга ответила, что Мими оказалась в очень тяжелом положении, что ей даже негде жить.

– А как же ее любовник, от которого она без ума?

– Но ведь он вовсе не собирается брать ее себе в подруги,– ответила Амели (так звали девушку).– У него уже давно есть другая, и он даже не думает о Мими. Она села мне на шею и очень мне в тягость.

– Пусть устраивается как знает, сама виновата,– возразил Родольф.– Мне до этого нет дела…

Он тут же стал сочинять мадригалы в честь мадемуазель Амели и легко убедил ее, что она первая красавица в мире.

Амели рассказала Мими о своей встрече с Родольфом.

– Что он говорил? Что он поделывает? – спросила Мими.– Он расспрашивал вас обо мне?

– Ни звука. Он уже забыл вас, дорогая. У него новая подруга, он получил уйму денег и купил ей шикарное платье, да и сам одет как принц. Какой он любезный! Он наговорил мне кучу комплиментов.

«Что бы все это значило?» – подумала Мими.

Амели под тем или иным предлогом каждый день забегала к Родольфу. И чем бы ни был занят Родольф, он находил время поговорить с ней о Мими.

– Она в прекрасном настроении и, как видно, ни о чем не жалеет,– щебетала подруга.– Впрочем, она уверена, что вернется к вам, как только ей захочется, говорит, что не пойдет ни на какие уступки и помирится с вами только назло вашим друзьям.

– Хорошо, пусть приходит. Посмотрим,– сказал Родольф.

Он продолжал ухаживать за Амели, а та обо всем рассказывала Мими и уверяла приятельницу, что Родольф безумно увлечен ею, Амели.

– Он поцеловал мне руку, а потом даже поцеловал в шею,– хвасталась она.– Вот посмотрите, еще пятно осталось. Завтра он приглашает меня на бал.

– Дорогая моя,– ответила задетая за живое Мими,– я вижу, к чему вы клоните, вы хотите меня убедить, будто Родольф в вас влюблен и уже забыл меня. Но вы зря хлопочете, у вас все равно ничего не выйдет и меня вы не проведете.

И в самом деле, Родольф любезничал с Амели лишь для того, чтобы она почаще заходила к нему и было бы с кем поговорить о Мими. Со своей стороны, Амели понимала, что Родольф по-прежнему влюблен в Мими и что Мими не прочь примириться, поэтому она, проявляя коварство, достойное Макиавелли, всячески препятствовала сближению любовников, и действовала с необычайной ловкостью.

В день, когда они должны были отправиться на бал, Амели рано утром зашла к Родольфу узнать, не изменил ли он своего намерения.

– Разумеется, нет,– ответил он,– разве я могу упустить случай быть кавалером самой обворожительной особы на свете!

Амели приняла кокетливый вид – как в тот единственный раз, когда ей довелось выступить статисткой в захудалом театре на окраине,– и обещала, что будет готова вовремя.

– Кстати,– проронил Родольф,– передайте мадемуазель Мими, что если она пожелает разок изменить своему возлюбленному и переночевать у меня – я верну ей все ее вещи.

Амели выполнила поручение, но придала словам Адольфа совсем иной смысл, хотя прекрасно поняла, что именно хотел он сказать.

– Ваш Родольф – негодяй,– заявила она.– Его предложение – сущая гнусность. Он хочет поставить нас на одну доску с самыми презренными тварями. Если вы пойдете к нему – он не только не отдаст вам вещей, но сделает вас посмешищем в глазах всех своих приятелей. Они сговорились опозорить вас.

– Да я и не пойду,– сказала Мими.

Увидев, что Амели начала наряжаться, она спросила, не собирается ли та на бал.

– Собираюсь.

– С Родольфом?

– Да. Мы сговорились встретиться у подъезда театра.

– Желаю вам повеселиться,– сказала Мими.

Бал должен был вскоре начаться, и Мими поспешила к любовнику мадемуазель Амели, она решила предупредить молодого человека, что его возлюбленная собирается изменить ему с ее бывшим другом.

Господин этот был ревнив как тигр и груб как дубина, он приехал к мадемуазель Амели и сказал, что будет очень рад провести с ней вечер.

В восемь часов Мими побежала к дому, где Родольф должен был встретиться с Амели. Родольф уже прогуливался возле подъезда, Мими дважды прошла мимо него, не решаясь к нему приблизиться. В тот вечер Родольф был одет очень изящно, а все пережитое за последнюю неделю придало его лицу какую-то особенную значительность. Мими очень волновалась. Наконец она решилась заговорить с ним. Родольф встретил ее без всякой злобы, осведомился, как она себя чувствует, потом спросил, что ее привело сюда.

– Я пришла сообщить вам неприятную новость, мадемуазель Амели не может пойти с вами на бал, ее друг не пускает ее.

– В таком случае я пойду один.

Тут мадемуазель Мими сделала вид, будто споткнулась, так что ей пришлось опереться на плечо Родольфа. Он взял ее под руку и предложил проводить домой.

– Не надо,– отвечала Мими,– я живу у Амели, а там сейчас ее друг, и я не могу вернуться, пока он не уйдет.

– Скажите…– проговорил поэт.– Я просил мадемуазель Амели передать вам мое предложение… Она передала?

– Передала,– сказала Мими,– но в таких выражениях, что даже после всего, что между нами произошло, я не могла ей поверить. Нет, Родольф, я не поверила… Хотя вы и во многом меня обвиняете, все же вы не можете ожидать, что я соглашусь на такую подлую сделку.

– Вы не поняли меня или вам неправильно передали мои слова,– возразил Родольф.– Я повторяю свое предложение, сейчас девять часов, у вас три часа на размышление. Ключ от моей комнаты до полуночи будет висеть на гвозде. Прощайте… или до свиданья.

– Прощайте…– молвила Мими дрогнувшим голосом.

И они расстались… Родольф вернулся домой и, не раздеваясь, бросился на постель. В половине двенадцатого мадемуазель Мими вошла к нему.

– Господин Родольф приютите меня, пожалуйста,– сказала она.– Приятель Амели остался у нее, и мне негде ночевать.

До трех часов утра они разговаривали. Между ними происходило объяснение, и время от времени официальное «вы» сменялось непринужденным «ты».

К четырем часам свеча догорела. Родольф хотел было зажечь другую.

– Не стоит,– сказала Мими.– Давно пора спать.

И пять минут спустя ее хорошенькая темная головка уже покоилась на подушке. Девушка говорила Родольфу нежные слова, и он осыпал поцелуями ее ручки с голубыми жилками, ручки перламутровой белизны, едва ли не белее, чем простыня. Родольф так и не зажег свечи.

На другое утро Родольф встал первый. Указав на приготовленные свертки, он ласково сказал:

– Вот ваше имущество. Можете его взять. Я верен своему слову.

– Знаете, я очень устала,– ответила Мими,– мне всего сразу не унести. Лучше я зайду еще разок.

Она была уже одета и поэтому взяла только воротничок и пару манжет.

– Остальное буду уносить… постепенно,– добавила она улыбаясь.

– Ну уж нет! – возразил Родольф.– Забирай все или не бери ничего. Так продолжаться не может.

– Наоборот, пусть продолжается. И подольше,– сказала девушка, обнимая Родольфа.

Они вместе позавтракали, потом отправились за город. В Люксембургском саду Родольф встретил известного поэта, очень к нему расположенного.

Родольф сделал вид, будто не замечает его. Но хитрость не удалась, когда они поравнялись, поэт приветливо помахал ему рукой и, любезно улыбнувшись, поклонился его спутнице.

– Кто это? – спросила Мими.

Родольф назвал ей имя, и девушка покраснела от удовольствия и гордости.

– Встретиться с поэтом, который так вдохновенно воспел любовь,– это хорошее предзнаменование,– сказал Родольф.– Примирение принесет нам счастье.

– Я люблю тебя, ты же знаешь,– ответила Мими и при всех крепко пожала руку возлюбленному.

«Что лучше,– с горечью подумал Родольф,– слепо верить женщине, давая ей повод к измене, или же не верить ей, всегда ожидая измены?»

XV ПОКА ТЫ МИЛ

Мы уже рассказали, как художник Марсель познакомился с мадемуазель Мюзеттой. Их сочетал в одно прекрасное утро всемогущий Случай, состоящий в Париже мэром тринадцатого округа, и, как это частенько бывает, они думали, что заключают брак с условием раздельного владения сердцами. Но однажды вечером, когда они после бурной ссоры решили тут же расстаться, оказалось, что их руки, соединившись в прощальном пожатии, вовсе не желают разлучаться. Молодые люди и не подозревали, что прихоть их превратилась в любовь. И полушутя они признались в этом друг другу.