Елена Лаврентьева - Бабушка, Grand-mère, Grandmother... Воспоминания внуков и внучек о бабушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX-XX веков

• Название: Бабушка, Grand-mère, Grandmother... Воспоминания внуков и внучек о бабушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX-XX веков
• Автор: Елена Лаврентьева
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-480-00132-7

Героини книги – бабушки, наши ангелы-хранители. Судьба каждой из них неповторима, а истории любви достойны пера романиста. Наряду со свидетельствами мемуаристов XIX века в книге представлены воспоминания наших современников. Авторов объединяет «память сердца» и благодарность к тем, кто сумел предать внукам творческое отношение к жизни, сострадание к людям, любовь к искусству и природе.

---

Дальше опять из бабушкиного дневника: «Март 1945 года. 2-го у Сережи родился сын. Назвали Николаем. 16-го я приехала на дачу, +2. 17-го приехал Гоня, и призвали печника, чтобы сделал печку в столовой. Начал 18-го за 800 рублей. По утрам мороз —15, днем тепло.

20-го печка кончена, топится очень хорошо, сразу в столовой стало +15 по С. 24-го приехали Алеша, щенок и Марина на каникулы. Приехали на автомобиле. Погода чудная, в тени +7. Потекли ручьи. Грачи прилетели… Май 1945 года.

2-го Берлин взят! Погода хорошая, тепло, хотя и мало солнца. Гоня здесь был 6 дней. 7-го мая в 2 ч 41 мин дня сдалась Германия всем союзникам! Это я услышала по коротким волнам из Англии в 5 часов вечера. 9-го мая – конец войне!!! Объявили ночью после капитуляции Германии в Берлине маршалу Жукову. Вот истинная радость и настоящий праздник! …Апрель 1946 года. 8-го – Овчинниковы уехали в Одессу. Я переехала на дачу. 12-го – погода холодная. Привезла щенка Мая. 13-го – получили письмо от Кати. 20-го – Гоня уехал в Ригу. Май 1946 года. 15-го – утром +7, туман. Щенок спаниель очень красив и мил. Жду с нетерпением поездки в Одессу. …Март 1947 года. С 23-го по 31-е были каникулы. Были после Узкого Гоня, я, Марина и Алеша. Погода теплая, снег тает, но его такая масса, что не запомнит никто. Грачи прилетели 27-го. Дети и Гоня уехали 31-го и приехал Адриан после 8 месяцев пребывания в тубинституте. Я осталась с ним…»

На этом бабушкин дневник кончается. В нем отразились и глобальные события того времени – окончание войны, – и мелкие, семейные происшествия, и наблюдения за погодой, и садово-огородные дела. И все одинаково кратко и лаконично. В этом вся бабушка – внутренняя сдержанность, ни намека на сентиментальность. Слишком тяжелые переживания выпали на ее долю.

Летом 1946 года дед с бабушкой поехали в Одессу к В. П. Филатову и взяли меня с собой. Оттуда мы совершили поездку на большом морском лайнере «Россия» до Сухуми и обратно. Этот корабль был до войны личной яхтой Гитлера, носил его имя и был передан нам по репатриации. Поездка оказалась не очень удачной. Дело в том, что по протекции академика Филатова, который был к тому времени всемирно знаменит и необычайно популярен в Одессе, нам достали билеты в шикарные каюты люкс на верхней палубе, где, как говорили, бывал Гитлер. И вот в каждом порту, где останавливалась «Россия» и где она брала на борт экскурсантов, огромные толпы любопытных стучались к нам в двери и окна, выходившие на палубу, и просились посмотреть каюты Гитлера. Кроме того, во время продолжительных стоянок корабль катал по морю всех желающих, и посетители заполняли все палубы и рестораны и потребляли невероятное количество горячительных напитков с неизбежными последующими беспорядками и драками. Поэтому мы старались на все время стоянок сойти на берег и там, где это было возможным, гуляли по набережной или ездили на экскурсии. В Сочи я упросил бабушку поехать покататься на глиссере. Дед, который к этому времени все больше и больше раздражался от переполнявшей корабль толпы, не был этим доволен, но согласился. И вот, помогая бабушке надеть туфли, я, балуясь, стукнул ее ладонью по подошве. Дед тут же взорвался и заорал на меня, как я смею бить старую женщину по ногам. Бабушка постепенно его успокоила, но ни о каких глиссерах речи уже быть не могло. Такие вспышки неожиданного гнева у деда бывали неоднократно, и бабушка всегда становилась буфером, защищая нас, детей, и успокаивая деда. В конечном счете мы, не доехав до цели нашего путешествия – Батуми, сошли в Сухуми, сели на другой пароход «Грузию» и уже без приключений, в обычной каюте, вернулись в Одессу.

В послевоенные годы Елизавета Петровна стала часто болеть. Постоянно болели суставы, почти ежегодно случались воспаления легких, прогрессировала глаукома. Тем не менее она стойко переносила недуги. В начале 50-х дед с бабушкой несколько лет подряд проводили летние месяцы на Рижском взморье в санатории Академии медицинских наук в Лиелупе. Каждый раз брали с собой внуков. Иногда приезжал Сережа

Филатов, бывали там и мои родители. Короче, собиралась почти вся семья. Мы там назывались «колхоз Сперанского». По утрам, перед завтраком, дед ходил далеко по пляжу и каждый день купался, регулярно измеряя при этом температуру воды. Бабушка в основном сидела на скамейке в саду и беседовала с многочисленными знакомыми. Она никогда не купалась, но иногда добиралась с помощью деда до прибрежных дюн и сидела там, на пледе, среди сосен. На Рижском взморье ей очень нравилось. Правда, мы иногда доставляли ей немало хлопот. Как-то раз мои родители, взяв меня и Марину, наняли в яхт-клубе на реке Лиелупа яхту и отправились кататься к морю. До моря мы не доплыли, так как прекратился ветер, и мы несколько часов болтались в устье реки. Когда мы к вечеру наконец вернулись в яхт-клуб, на берегу стоял санаторский автобус с шофером Сашей, и в автобусе сидела бабушка, мрачнее тучи. Хотя мы и не были виноваты в отсутствии ветра, досталось всем за то, что заставили ее так волноваться.

В Турист по-прежнему приезжало много гостей. В разные послевоенные годы здесь бывали многие: тогда еще мало кому известный пианист Святослав Рихтер, приехавший к Сперанским с рекомендательным письмом от В. П. Филатова из Одессы, авиаконструкторы Андрей Николаевич Туполев с супругой Юлией Андреевной, очень дружившие с дедом и бабушкой, и Владимир Михайлович Мясищев, наш сосед по московскому дому на улице Чкалова. Дочка Мясищева Маша некоторое время жила у нас на даче, всегда переполненной детьми и молодежью. Приезжал Ираклий

Андроников. Между прочим, он рассказывал, что в имении Лужиных Григорове, расположенном недалеко от нашей дачи, в свое время бывал М. Ю. Лермонтов. Много народу из соседних домов и дач приходило к нам играть в теннис. Художник Карпов, академик Долежаль, профессор Раговин, директор Института нейрохирургии Борис Борисович Егоров были постоянными игроками на корте. С сыном Б. Б. Егорова Борей, будущим космонавтом, мы часто играли в войну в старом карьере на месте дачи Побединских. Много гостей приходило от наших соседей «Василенок» – сам Сергей Никифорович с женой Татьяной Алексеевной и ее дочерью Еленой Сергеевной, полной веселой женщиной, обладавшей особым даром рассказчицы и незаурядным юмором; известный литературовед профессор Федор Александрович Петровский; князь Владимир Николаевич Долгорукий, который после войны инкогнито жил у «Василенок» и писал детские рассказы под псевдонимом Владимиров; арестованный в 1933 году и вернувшийся из ссылки в 1951 году географ и биолог профессор Павел Николаевич Каптерев; народная артистка СССР певица Ксения Дзержинская, с ее сыном Кириллом и его женой Таней Каптеревой, впоследствии известным искусствоведом, академиком, дружили мои родители. Всех и не упомнишь. Часто приходили в гости местная доктор Лидия Александровна Преображенская со своим мужем Сергеем Павловичем, учителем математики в Деде невской школе, которым Сперанские активно помогли в трудные годы. Они очень любили и уважали Елизавету Петровну и Георгия Несторовича.

Е. П. и Г. Н. Сперанские в санатории, Лиелупе, Рижское взморье, 1951

Один из сыновей Преображенских, многократный чемпион СССР по слалому, Володя, был «лыжным» учеником моего отца. Мы дружим с ним до сих пор. Другая медицинская пара, милейшие Софья Георгиевна и Алексей Евгеньевич Звягинцевых, просто обожали деда и бабушку и часто приезжали к нам на несколько дней, как они говорили, «спераниться». Мы все очень любили Звягинцевых, а после смерти бабушки Софья Георгиевна стала для деда незаменимым другом.

На берегу Рижского залива, Лиелупе, 1953

В начале 50-х годов дед и бабушка решили продать большой дачный дом директору Института неврологии академику Н. В. Коновалову, который со своей семьей в 1951 ив 1952 годах проводил в нем летние месяцы в комнатах второго этажа. Незадолго до этого, когда решение о продаже дачи уже было принято, к Елизавете Петровне пришли какие-то люди из местных и предложили купить дом и участок. Увидев теннисный корт, женщина сказала: «Какая хорошая площадка. Здесь можно будет посадить картошку». Бабушка тут же сказала «нет», прекратила разговор и сухо попрощалась с посетителями. Дети Коноваловых Саша и Юра увлекались игрой в теннис, и это сыграло важную роль в выборе покупателя. Кроме того, Сперанские очень дружили с Николаем Васильевичем и его добрейшей супругой Екатериной Степановной. Продажа дома была очень мудрым поступком, так как дед и бабушка не хотели, чтобы после их смерти дом стал яблоком раздора между детьми. А это неизбежно бы случилось, если бы нам пришлось делить этот дом, рассчитанный на одну семью. К тому времени дед оформил на мою мать 20 соток в нижней части участка, где с его помощью мой отец построил небольшой летний домик из трех комнат с верандой.