Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

• Название: Псевдоним(б). В поисках Шекспира
• Автор: Даниэль де Труа
• Издательство: Литагент «РИПОЛ»15e304c3-8310-102d-9ab1-2309c0a91052
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-03806-9

Роман «Псевдоним(б)» опирается на реальные факты. Факты биографии Шекспира и факты сенсационного открытия, сделанного российским ученым, одним из прототипов героя романа. Решение загадки имени Великого барда дается герою в изнурительной борьбе со сложившимися обстоятельствами, когда научное исследование превращается в захватывающий триллер, страшный для действующих лиц и притягательный для читателя, который приобщается к раскрытию величайшей тайны литературы – тайны Шекспира.

---

Я такого никогда раньше не встречал! Мне и делать-то особо ничего не пришлось. Я просто увеличил портрет Марло, и маска легла на него, как будто там и должна быть!!! Сходство поразительное! Одно и то же направление взгляда, один и тот же поворот головы, одна и та же поза натурщика, одна и та же линия плеч, одни и те же вытачки правого и левого рукавов.

Поменять воротники, расцветку камзола и прическу, и это будет один и тот же портрет.

Ты сделал открытие?

Иван.

Неужели? Неужели все-таки Марло? Как-то все очень просто получалось. Нет, он конечно же читал все работы марловианцев, сторонников теории, согласно которой автором произведений, изданных под именем Шекспира, является Кристофер Марло. Он даже переписывался с Альфредом Барковым, одним из российских столпов этой теории. Но никогда всерьез Александр в нее не верил. Уж слишком большое допущение нужно было сделать, чтобы это оказалась правдой. Допущение, что Марло не был убит 30 мая 1593 года, что его смерть была инсценировкой.

А все «доказательства» инсценировки его гибели, взятые из текстов Шекспира, казались просто притянутыми за уши. Так можно доказать все что угодно. Что Достоевский зарубил старуху, что Дантес не убил Пушкина, а Толстой был глубоко набожным человеком…

Кстати, про Бога. Он так погрузился в свои исследования, что совершенно забыл про божественный «Опус». Нужно поехать его навестить. Тем более что он оказался не только божественным, но и по-шпионски политизированным. Александр вспомнил, как во времена студенческой молодости к ним на занятия в университете пригласили проповедника под предлогом языковой практики. Проповедник был необразованным американцем. Он с пеной у рта очень патетично кричал: покайтесь, уверуйте! Александр вышел из себя, когда проповедник спросил, знают ли собравшиеся, кто такой Христос. Александр встал и ответил, что мистер, наверное, ошибся адресом, потому что приехал проповедовать в страну, история христианства в которой в три раза длиннее, чем история страны, в которой американец живет. «Вау!» – только и ответил проповедник и продолжал нести свой запрограммированный бред.

Александр всегда был человеком верующим, глубоко верующим в душе. О Церкви как институте власти он старался от греха подальше не думать. Поминал церковное начальство на ектении во время службы, а всуе старался не поминать совсем. Еще со времен СССР в народе шли разговоры про попов-кагэбэшников. А теперь, во времена так называемой свободы слова, разговоры и вовсе ходили нехорошие. То про епископа-педофила в новостях расскажут, то о том, как церковные власти торгуют икрой да рыбой. В девяностые, помнится, разразился «сигаретный скандал». Газеты писали тогда, что каждая третья сигарета, которая продавалась в России, была ввезена РПЦ. А храм, выстроенный на месте бывшего бассейна «Москва», построенного на месте взорванного храма Христа Спасителя, называют в народе или храм на куриных голяшках, намекая на то, что РПЦ ввозила в страну без налогов «ножки Буша», накачанные антибиотиками и выращенные на генномодифицированной сое, или храм Лужка-спасителя, подчеркивая финансовые и политические связи Церкви с еще недавно всемогущим мэром Москвы.

«Единственное, что может объединить русский народ, поднять его с колен, – это вера», – думал Александр. Но как можно верить церковным властям, когда то и дело вокруг Церкви разгораются такие скандалы.

В церковь Александр ходил теперь редко, только по некоторым двунадесятым праздникам, но обязательно на Пасху и Крещение. Постился и исповедовался тоже редко – перед причастием да Великим постом. Любил ездить со своими друзья ми – «верующими попами», как он их называл, – в далекие сельские храмы. Только здесь еще живет Господь, думал Александр, глядя на светлые лица деревенских батюшек, которые умудрялись на копеечную зарплату да на мизерные подношения таких же нищих, как и они сами, прихожан не только сводить концы с концами, воспитывая по пять – восемь детей, но и помогать другим.

Крещен Александр был еще в младенчестве. Слава богу, бабушка постаралась и тайком от родителей отнесла его в церковь «Всех скорбящих Радость», что на Большой Ордынке. Родители тогда целыми днями учились, работали, а бабушка сидела все время с внуком. Она была самой настоящей дворянкой, закончила Смольный институт и прекрасно говорила на французском и английском. В тридцатые, когда ее родителей расстреляли, она устроилась в какое-то советское учреждение секретарем и там трудилась до самой пенсии. Именно от бабушки маленький Саша узнал, что такое Бог, выучил первые молитвы – «Отче наш» и «Символ Веры», которые помнил с детства. У бабушки в комнате всегда горела лампадка и висели красивые старинные иконы. Саше нравилось молиться перед ними. Ему казалось, что Христос с Богородицей улыбались ему и приветливо на него смотрели.

Он до сих пор вспоминал светлый праздник Пасхи. Бабушка пекла куличи, они вместе с ней красили яйца и носили все это в церковь освящать. А еще бабушка умела делать какую-то волшебную пасху. Она долго над ней колдовала, варила и остужала творог, что-то в него добавляла, а потом Саша помогал ей складывать творожную массу в старинные деревянные формочки. Пасха получалась твердой, как сливочное масло, а сверху были выдавлены кресты, ангелы и красивые буквы ХВ. Вкуснее бабушкиных куличей и пасхи Саша в жизни ничего не пробовал.

В детстве же Саша получил первый урок страданий за веру. Когда он однажды спросил отца, почему тот не ходит в церковь, отец учинил настоящее расследование с допросом. Наивный Саша – ему было тогда лет пять-шесть – рассказал, что они с бабушкой ходят в церковь, где так красиво поют ангелы, что там они причащаются, а по воскресеньям батюшка дает ему красивую теплую и вкусную просфору и брызгает живой водой. Воскресенье было для маленького Саши настоящим праздником, которого он ждал всю неделю с замиранием сердца.

После допроса случилось страшное. Папа кричал на бабушку так громко, что маленький Саша закрыл руками уши и с головой зарылся в огромное старинное кресло. Бабушка сначала тихо возражала, а потом и вовсе перестала обращать на взбесившегося сына внимание. Тогда отец заперся с Сашей в комнате и устроил ему настоящую пытку.

– Скажи: Бога нет!

– Есть… – сглатывая слезы, шептал Саша. Он не понимал, почему отец заставляет его говорить неправду.

– Что?! Я не слышу! – надрывался Дмитрий Николаевич. – Перестань распускать нюни, ты же мужчина, советский человек, будущий пионер! Я жду!

Саша растирал слезы по лицу и всхлипывал, пытаясь успокоиться.

– Говори громко и четко: Бога нет.

– Не-е-е-ет…

– Я не слышу. Кого нет?

– Нет, есть! – вдруг громко и четко выкрикнул Саша. – Есть! Есть! Есть! Бог есть, я знаю, я сам видел! Он в церкви живет, ты просто не знаешь, потому что туда не ходишь!

После этого отец совсем озверел. Он в первый и единственный раз выпорол Сашу ремнем и поставил в угол.

– Так и будешь тут стоять, пока не выбросишь из головы свои поповские бредни. Придешь ко мне, попросишь прощения и скажешь, что был не прав.

Саша простоял в углу весь день и весь вечер. Потом он свернулся калачиком и заснул. Сквозь сон он слышал, как пришла бабушка, как отнесла его в кровать и тихонько поплакала над ним, пока он снова не заснул. Ему снился отец с рогами и хвостом, который бегал по комнате с ремнем и громко кричал: «Бога нет! Бога нет!» Вокруг него летали ангелы и пели волшебные песни, а отец пытался ударить их ремнем, но все время промахивался. Проснулся Саша в своей постели. В тот раз он навсегда усвоил урок, что веру свою надо скрывать. Да и не только веру. С отцом у него отношения испортились навсегда. Саша стал замкнутым и жил в своем внутреннем мире. В церковь они с бабушкой теперь ходили тайком, когда отец был в командировках. А через два года бабушка умерла.

Июнь 1593

Уилл Шакспер едва не умер после побоев. Как он дотащился до Лондона, было известно только одному Богу, ведь путь был не близкий – миль пять. Он то полз на карачках, то набирался сил и вставал, то отдыхал в придорожных кустах. Под утро его подобрал торговец, который ехал из Дептфорда в Лондон покупать пеньку для корабельных канатов. Он довез Уилла до дома и сдал на руки Уилсонам. Джейн запричитала, но тут же отправила мужа на рынок покупать какие-то травы. Она была травница и сама делала разные мази, настойки и отвары, которые стояли в ее комнате на всех полочках и комодах, да вдобавок пучки разных трав были развешаны по стенам и потолку. Джон называл жену за это увлечение колдуньей и даже ведьмой. И в шутку говорил, что если ей не удастся выпить всю его кровь, то наверняка она когда-нибудь его отравит.

Недели две Уилл не вставал с постели, Джейн и Кэт за ним ухаживали как за ребенком. Кэт кормила его с ложечки, поила каким-то горьким чаем, выносила за ним ночной горшок и не отходила от Шакспера ни на минуту. «Главное – кости целы, а мясо нарастет», – приговаривала Джейн, меняя на Уильяме повязки. «Где это тебя так угораздило, мистер Шакспер?» – сетовала сердобольная старушка. Хотя какая она старушка, ей не было еще и сорока пяти. Уилл врал, что по пути из Дептфорда в Лондон на него напали бродяги. Но этот ответ тоже вызывал у мисс Уилсон недовольство: «И чего тебя занесло в этот вонючий Дептфорд? По нему же от запаха рыбы, пеньки, смолы и дегтя пройти нельзя спокойно».