Дмитрий Жуков - Русские писатели XVII века

• Название: Русские писатели XVII века
• Автор: Дмитрий Жуков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит книга о двух писателях, вернее, двух книжных деятелях древней русской литературы — Аввакуме Петрове и Симеоне Полоцком.

---

В качестве примера женского коварства Полоцкий приводит известный рассказ о воцарении Семирамиды: она вначале была наложницей у царя Нина, который безмерно любил ее. Видя силу своих чар, она упросила царя всего на один день разрешить ей стать царицей для того, чтобы испытать силу и прелесть царской власти. Нин не мог отказать и исполнил ее желание. Она судила и рядила, и все ее приказания немедленно исполнялись. Наконец, она приказала воинам схватить царя Нина, связать его и обезглавить. Так воцарилась коварная и злая Семирамида. Этот сюжет, обработанный еще задолго до Полоцкого греческим писателем-компилятором Клавдием Элианом, должен был, по мысли Симеона, убедить читателя в том, что нет под солнцем худшей беды, чем злая женщина.

Известно, что рассказы о львах неизменно пользовались большой популярностью у читателя, начиная с литературы Киевской Руси, куда эти сюжеты попали из Византии. Так, уже в «Синайском патерике», бытовавшем на Руси с XI века, было помещено повествование о льве и старце Герасиме, вынувшем занозу из лапы льва. Тот остался жить со старцем, прислуживал ему, а когда Герасим скончался, то и лев не смог пережить смерть друга. Лев умер на могиле Герасима[35].

Полоцкий переработал другую старинную легенду (известную также по Сенеке, Элиану и Авлу Геллию) — о рабе Андроде (Андрокле), который убежал от своего господина в пустыню, встретил там и исцелил хромого льва. Лев три лета служил беглому рабу, а затем оба — и Андрод и лев — были схвачены и отправлены в Рим. За побег Андрода бросили на съедение львам. И надо же было так случиться, чтобы именно излеченный им лев и был спущен на Андрода! Лев начал ласкаться к Андроду; тогда кесарь приказал выпустить на раба «люта зверя рыся», но лев растерзал ее. Удивленный кесарь даровал Андроду жизнь, и он ходил со львом по домам, собирая себе подаяние, а люди осыпали смиренного льва цветами и восхищались его благодарностью человеку за свое исцеление.

Можно очень долго и подробно пересказывать подобные развлекательные притчи, в изобилии встречающиеся в «Вертограде многоцветном». Здесь и рассказ о дамокловом мече («Меч истинны»), и популярная история о вдове, добившейся суда у Траяна («Суд», этот же сюжет был обработан Данте в его «Божественной комедии»), и легенда о царе Крезе и мудреце Солоне, которую часто использовали проповедники, говорившие о непостоянстве счастья («Щастию не верити»).

И во многих произведениях Полоцкий старается подчеркнуть связь между жизнью, культурой современной ему России и лучшими достижениями культуры прошлого. Вот характерный пример: в своем «Приветствии» по поводу вселения царя Алексея Михайловича в только что отстроенный Коломенский дворец Полоцкий дает подробнейшее и детальнейшее описание тронной палаты дворца, расписанной искусными мастерами под руководством Симона Ушакова. Но вслед за этим Полоцкий, называя Коломенский дворец восьмым чудом света, перечисляет остальные семь чудес света. Тем самым он приобщает своих слушателей и читателей к культуре прошлого, связывая ее с достижениями настоящего:

Седмь дивных вещей древний мир читаше,
Осмый див сей дом время имать наше.

Дворец действительно был великолепным. Его начали строить с осени 1666 года опытные русские плотники, мастера своего дела Семен Петров и Иван Михайлов. Всю зиму 1667–1668 годов столяры и резчики украшали здание деревянной резьбой как внутри, так и снаружи. Главным мастером у них был старец монах Арсений, выходец из Белоруссии.

Вместе со своим учеником-царевичем Симеон ездил смотреть работу искусных резчиков. В июле 1668 года они наблюдали за работой Клима Михайлова, сделавшего 10 запоров к окнам столовой в виде точеных деревянных рук, которые позднее были «раскрашены живописным письмом». На их глазах расписывались золотом и другими красками «окна и двери резные и на теремах чешуи и подзоры».

Из Оружейной палаты отпустили на позолоту 202 тысячи листов немецкого золота и различных иноземных красок. Дворец так пестрел узорочной резьбой, блистал и горел золотом и красками, что, но словам одного иноземца, «он походил на игрушку, только что вынутую из ящика». 17 февраля 1671 года царь принимал в Коломенском дворце польских послов, которые с удивлением рассматривали это творение русских зодчих. Послов особенно удивили расписные щиты с изображениями Европы, Африки и Азии, а также гербов различных государей и государств. Коломенский дворец, «зело красный, прехитро созданный», не случайно был воспет Симеоном. Причудливость плана, фантастическая резьба, украшения даже на дверных петлях и накидках, всевозможные переходы, крылечки, шатры и балясы — все это сливалось в сказочное целое, поражало воображение.

Рыкающие львы, изготовленные часовым мастером Оружейной палаты иноземцем Петром Высоцким, вращали глазами, раскрывали пасти, двигали ногами, били хвостами, и маленькие царевичи боялись к ним даже подойти. 23 июня 1669 года стрелец Никифор Еремеев сделал для царевича Федора «пять львов деревянных потешных, на цепях железных, на ларцах деревянных, золоченых и расписанных красками». Львы были хороши, но до коломенских им было далеко…

Обилие мифологических образов в поэзии Полоцкого не должно удивлять нас. Он познакомился с мифологией в Киево-Могилянской коллегии, где она считалась необходимейшей принадлежностью поэзии, изучалась там необыкновенно обширно и подробно. Произведения Симеона, насыщенные мифологическими образами, несомненно, готовили почву для развития в России классицизма.

Полоцкий в своей просветительской деятельности не был одинок. По тому же пути шли новые редакторы Хронографа, переводчики латинских и польских повестей и хроник типа «Великого зерцала», «Римских деяний», «Фацеций», хроник Вельского, Стрыйковского.

Ученые до сих пор не пришли к единому мнению, пользовался ли Симеон сборниками «Великое зерцало» или «Римские деяния» в качестве непосредственного источника для своих стихотворных обработок. Однако все единодушно отмечают часто наблюдаемую общность сюжетов между многими стихотворениями Полоцкого и произведениями из этих весьма популярных на Руси сборников. Источником стихотворения Полоцкого «Муха победи хульника» (то есть богохульника) является польский сборник «Великое зерцало». Симеон переложил в вирши также и известный сюжет «Великого зерцала» о монахе, который заслушался пением райской птички и не заметил из-за этого, как пронеслось 300 лет. Этот сюжет, как и многие другие, использованные Полоцким, восходит к западноевропейской легендарной литературе — он был известен по сборникам еще начала XIII века (Мартина Полонуса) во многих странах, а в 70-х годах XVII века в двух вариантах был внесен в «Великое зерцало». Позднее этот сюжет вошел в фольклор и лубок и был использован Н. М. Карамзиным в его повести «Райская птичка».

Поэтический сборник Полоцкого «Вертоград многоцветный» интересен для нас не только с точки зрения чисто литературной или исторической. Он сам подготовил его к печати. До нас дошел хранящийся в библиотеке Академии наук в Ленинграде экземпляр наборной рукописи, переписанный каллиграфическим почерком и украшенный большим количеством заставок, буквиц, концовок и т. д. Книга вызывает удивление и своим объемом, и тематическим разнообразием стихотворений. В легко запоминающихся и звучных силлабических стихах он популяризировал античную и западную историю, географию, зоологию, минералогию.

Из сказанного отнюдь не следует, что Полоцкий значительно опередил свое время. Нет, он был человеком своей эпохи, со всеми присущими ей заблуждениями и суевериями. Достаточно раскрыть, например, сочинение Полоцкого «Венец веры кафолический» и познакомиться с его космографическими представлениями, чтобы оценить уровень знаний поэта в этой области. Симеон придерживается, конечно, геоцентрической системы мироздания: Земля кругла, черна, тяжела, холодна, мрачна, внутри у нее — ад, землетрясения происходят от терзаний заключенных в ее недрах грешников.

ГЛАВА 4

Алексей Михайлович постоянно привлекал Полоцкого для решения различных вопросов, связанных с деятельностью церкви. Недаром П. Н. Крекшин в своих «Записках» называет Полоцкого «муж, исполненный разумом просвещения, знавший звездное течение и многое как о России, так и о других государствах предвещавший».

Ученый иеромонах много сил и времени посвятил чисто церковной деятельности. Выше уже говорилось о его участии в соборе 1666 года, о борьбе с раскольниками. Среди написанных им работ мы находим и такие богословские произведения, как «Венец веры кафолический». В этом догматическом сочинении Полоцкий изучал так называемый апостольский символ, или курс вероучения, исповедания веры. Этот символ, по учению церкви, был составлен якобы самими апостолами (учениками Иисуса Христа) в Иерусалиме. Полоцкий клал в основу символ, известный на Западе, но не пользующийся признанием на Востоке, в православной церкви, где он был вытеснен символом никейским (то есть принятым на Никейском соборе). И до Полоцкого ученые-богословы писали различные сочинения на отвлеченные религиозные темы. Почему же Симеон решил к этой многочисленной литературе добавить еще один трактат? Он задумал написать такую работу, которая возбуждала бы любопытство, понуждала бы к самостоятельным размышлениям, приучала бы к чтению. Поэтому, помимо раскрытия чисто догматических положений, в этом сочинении решались такие, к примеру, вопросы: почему в церкви не почитается осел, на котором Христос въехал будто бы в Иерусалим, или — какие звуки будут издавать трубы архангелов перед ожидавшимся воскресением мертвых. Полоцкий стремился популярно изложить основные догматы христианского учения в занимательной форме, что должно было, по мысли автора, привлечь многих читателей. Отсюда изобилие апокрифических рассказов — о 12 сивиллах (пророчицах), об испытании мудрости Соломона царицей Савской.