Василий Федорович - Faciam lit mei mernineris

• Название: Faciam lit mei mernineris
• Автор: Василий Федорович
• Жанр: Современная проза

От автора

Люди, знающие меня давно, неоднократно говорили мне, что многое из того, что я люблю рассказывать в хорошей компании, должно быть записано. Сложно сказать что побудило меня начать публиковать многое из практики – наверное то, что мир изменился.

В этой рубрике будет много историй – смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.

Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях. Косвенно в пользу этого же говорит тот факт, что времени прошло с тех пор гораздо меньше, чем за такое положено сидеть. Не менее несостоятельными будут и обвинения меня в очернительстве Светлой Правой Идеи и уж тем более русофобии - я националист что написано в дисклеймере, а антифашизм считаю явлением, рядоположенным с прогибиционизмом и педерастией.

Так уж вышло, что на определенном этапе через мою практику прошла масса дел с участием представителей праворадикальной общественности, и накопилась масса любопытных наблюдений за данной средой, ее представителями и проявлениями. Этим объясняется несколько отстраненный тон повествования, а равно отсутствие националистического пафоса и характерной для многих авторов «оттуда» предвзятости. Взгляд на жизнь у меня довольно глумливый, и там где кто-то увидит героизм и идею, я вижу то что вижу.

---

Уже известный читателям А. вырос в простой пролетарской семье, и всю жизнь нес на себе клеймо троечника, как и его родители. Посредственность была выражена во всем: посредственный район города, серый и унылый, такая же школа посреди панельных пятиэтажек, грязная квартира с ремонтом тридцатилетней давности. С детских лет А. знал совершенно точно, что есть два мира: тот, где происходит что-то интересное, красивое и красочное, и мир реальный, грязно-серого цвета, украшенный помойкой во дворе и сломанными качелями. Да и сам А. вне всякого сомнения принадлежал ко второму миру: невысокий, с оттопыренными ушами и курносым носом, невразумительной речью и клеймом троечника по жизни. По сравнению с ним тот же Виктор всегда выглядел настоящим аристократом, на чей отдающий бесовщиной взгляд всегда слетались девочки, которые не менее постоянно проходили мимо А.

В человеческом мире его звали Андрей. Нет, Андрей никак не относился к озлобленным пролетариям, столь любимыми СМИ для описания образа скинхеда. В их семье была иномарка, а летом в обязательном порядке следовала поездка в Сочи или в Турцию, с жиреющим папой-служащим и толстой дебелой мамашей с обесцвеченными волосами. Более того, исходя из своих личных потребностей Андрей был всецело доволен жизнью где-то до четырнадцати лет. А потом начались странные вещи – хотелось непонятного. Где-то во тьме сознания Андрея зрели странные картины: как он, Андрей, решает проблемы, его слово имеет вес, а за ним стоят шеренги людей, готовых повиноваться каждому слову.

«Воля к победе и воля к власти…». Возможно, более впечатлительная натура чем А. увлеклась бы книгами, например о войнах древности, и сбежала бы от серой реальности в мир занавесок и деревянных мечей. Но книги Андрей презирал, как-то опасаясь печатного слова, из фильмов котировал в основном порнуху, а культурные потребности до некоторого времени реализовывал автомобильными журналами и просмотром спортивных телепередач.

Интуитивно Андрей стал тянуться к тем, кто мог бы с его точки зрения воплотить странные желания. И вот настал тот день, когда пересеклись небесные сферы, и А. с какой-то отвратительной карлотой прыгнул на неформальную молодежь. Это и стало тем моментом, когда ребенок впервые подошедший к пианино, на слух играет знакомую мелодию.

Водоворот насилия, захлестнувшего А., оказался по-настоящему прекрасен. Мозг его к этому моменту не был отягощен никакими знаниями, и новый опыт ложился буквально на чистый лист. А. запоминал и анализировал тысячи мелких деталей, которые не отображали остальные: скорость сбора и атаки людей, нюансы позиции жертвы, ошибки и паузы в столкновении, моменты, когда ситуация теряла контроль лидеров и превращалась в хаос. Очень скоро именно поданные им команды, принимаемые спонтанно решения и действия стали сигналом для всех остальных: в любой драке с А. было безопаснее всего, и люди рядом с ним чувствовали себя заговоренными как от пиздюлей, так и от милиции. Ему не было и 16 когда он почувствовал на себе взгляды людей, ждущих от него команды. Это было то самое, что он интуитивно хотел всегда: реальная и очень осязаемая власть. Впервые в жизни он почувствовал себя не троечником в массе посредственностей, а реально лучшим, причем первым среди равных.

Очень сильно изменился Андрей и внешне. За эти два года он набрал не менее десяти килограммов, и из низкорослого подростка гоповатого типажа вырос в коренастого и довольно квадратного парня, выглядящего гораздо старше своих лет. Раздавшаяся в ширину шея и руки заполнили ворот и рукава поло, разбитые кулаки и сплющенный нос в сочетании с абсолютно пустым взглядом завершили его истинный, природный образ. Изменились также жесты, походка, манера речи и стиль одежды. Его перестали узнавать старые знакомые. Забылось и его человеческое имя – его заменило хлесткое погоняло А., похожее на собачью кличку.

Естественно, в очень скором времени наш герой оказался около гук-общаг. Именно там и сложился основной состав широко известной в узкой кругах бригады, в которую А. сначала вошел как боец, а потом и возглавил. Шестнадцатилетний А. сам по себе наверное вызвал бы улыбку у многих – ребенок же… но о людях говорят их дела.

***

Цыганский поселок в городе Екатеринбурге известен достаточно широко: построенные на деньги от героина особняки, стайки характерного вида цыганят, наркоманы, ну и собственно цыгане и прочие приезжие. Вот идет монументального вида матрона: шаль, юбки, тапки на толстые шерстяные носки, под центнер живого веса. В руке – плотно набитая сумка. Рядом усатый мужик, выглядящий куда моложе спутницы, но на самом деле старше. Они идут из одного дома в другой, когда видят одиноко стоящего темноволосого пацана в олимпийке «каппа» и голубых джинсах. На руках – строительные перчатки. Дальше события, изложенные в виде текста, куда более растянуты чем то, что было в реальности – времени они заняли примерно столько же, сколько времени займет прочтение этого предложения вслух.

…Струя газа ударила цыганку в лицо и краем задела ее спутника. Тот сунул руку в карман, на согнутой в локте руке кто-то повис. Одновременно кольнуло что-то в боку и стало очень тяжело двигаться. Резанул по ушам визг цыганки и перешел в утробный вой. Мир потерял резкость, и наступила темнота.

А. всегда чувствовал свою бригаду не как спутников, а как части собственного тела. Это он, А., имел восемь рук и ног, которыми действовал не менее слаженно чем двумя. Две пары атаковали цель, и спустя секунды все было кончено. Струя газа с полуметра, два удара ножом в бок, и А. добил жертву ударом молотка в затылок. Цыганке повезло еще меньше – получила нож в ягодицу от четвертого бойца, и на нее посыпались удары всех четверых. Два ножа и молоток за несколько мгновений прекратили сопротивление – жертву вытягивали на удары друг друга. Присоединяется пятая фигура – наносит несколько ударов, и ловко обшаривает жертву. Как всегда, над юбками под одеждой в складках жира прячется самодельный пояс из ткани. Там деньги.

- А., смотри чо тут!

Темноволосый парень держит в руках газовый «Вальтро», снятый с цыгана.

- Выкинь нахуй!

- Валим! – резкий выкрик худенькой девочки, и смазанные тени рванули спринтом вдоль забора. Девочка бежит с трофейной сумкой. Пока вокруг вражеская территория все держатся вместе, но вот пустырь, и А. оказался рядом с девочкой у кустов. Остальные кидают рядом с ними перчатки, ножи и исчезают. А. быстро вытряхивает сумку. Грязный пакет, какие-то тряпки, женская сережка… пузырек какой-то дряни, смятая карта города с пометками, телефонная книжка… на землю все, к черту! Вот оно!

Толстая пачка купюр переправляется в маленькую сумочку через плечо, какие носили А. и его бойцы, молоток – в рюкзачок девочки, где уже лежат окровавленные перчатки и два ножа.

- Что взять успела?

- Вот…

На узкой женской ладони – порванная цепь, два перстня, мятый ворох разномастных купюр. Узкая рука девочки выглядит красиво и даже изящно: как-то беззащитно и нежно кажется она на пустыре. Девочка очень по-детски сдувает растрепавшуюся на бегу прядь светлых волос. В серо-голубых глазах радость и счастье. А. сгребает трофеи, и они выходят во двор. Движения неспешны и неторопливы; А. привлекает ее к себе и целует, после чего они занимают скамейку во дворе. Она у него на коленях, и пара выглядит столь увлеченной собой, что даже бабки во дворе улыбаются от такой картины.

А. смотрит в ее глаза и видит сквозь поволоку безумия отражение солнца в них… день и правда чудесный. Они хорошо смотрятся: физически развитый парень в белоснежных кроссовках, белых джинсах и темной спортивной олимпийке, и миниатюрная блондинка с телосложением гимнастки: в красной курточке, синих джинсах со школьным рюкзачком. На молнии – смешной полосатый плюшевый котенок с умильной мордочкой.

Улыбаясь друг другу, они идут вдоль улицы. А. покупает ей цветы. Мимо едет машина «Скорой помощи», а им нет до этого дела. Есть только он, она, окровавленные инструменты, и около восьмидесяти тысяч рублей разными купюрами у нее в рюкзаке вперемешку с золотыми украшениями.

В голове А.словно невидимый секундомер: с момента акции прошло около получаса. Если все нормально, то остальные уже должны быть где-то в центре. Каждый знает примерный маршрут и свой вид транспорта, а значит гулять им еще около часа. Потом А. заберет деньги и отправится в дендрарий, а девочка – на маршрутке домой, к папе и маме. Железки будут отмыты и брошены под кровать, а перчатки – выкинуты на помойку во дворе.

А. и остальные ничем не интересны милиции – трезвые парни с документами без какого-либо оружия в аккуратной летней одежде без малейшего подозрительного пятнышка.