Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.

• Название: Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг.
• Автор: Виктор Петелин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-8288-0775-7, 5-8288-0774-9

Перед читателями – два тома воспоминаний о М.А. Шолохове. Вся его жизнь пройдет перед вами, с ранней поры и до ее конца, многое зримо встанет перед вами – весь XX век, с его трагизмом и кричащими противоречиями.

Двадцать лет тому назад Шолохова не стало, а сейчас мы подводим кое-какие итоги его неповторимой жизни – 100-летие со дня его рождения.

В книгу первую вошли статьи, воспоминания, дневники, письма и интервью современников М.А. Шолохова за 1905–1941 гг.

---

Здесь, в Рубежном, Шолохов впервые услышал о жителе хутора Якове Фомине, в прошлом красном командире, а затем перешедшем на открытый бандитизм. Тут все знали Попова Филиппа Андреяновича, который руководил сотней рубеженских повстанцев, и впоследствии писатель, несомненно, многое заимствовал из его рассказов для создания образа Григория Мелехова. Это он, Попов Филипп, скакал на коне в Плешаков, чтобы удержать сестру, Марию Дроздову, от самосуда над Сердиновым и его товарищами.

Переезд к Поповым ничего хорошего не обещал, поэтому Шолоховы переходят на квартиру к Максиму Воробьеву, семья которого не принимала участия в мятеже.

Дом Воробьевых стоял почти на краю хутора. Именно тут и запомнился Мише Шолохову крутой «восьмисаженный» спуск к Дону.

Старинный казачий хутор Рубежный расположен на грани двух станиц, оттого, наверное, и название его пошло. С юга он защищен крутой возвышенностью, переходящей в степь, с запада – высокой Шутовой горой, с востока – меловым увалом Венцы, а на севере, сразу за – стремя Дона.

Александр Михайлович давно заезжал в хутор к Попову Филиппу Андреяновичу, еще когда жил в Кружилине и в Каргине. Нередко брал он с собой и Мишу, который вскоре познакомился со своими сверстниками: Павлом Кузнецовым, Василием Ивановым, Матвеем и Николаем Поповыми, Стефаном Воробьевым.

В хуторе Калининском уже несколько лет я знаком с краеведом Иваном Ивановичем Федоровым, и попросил его записать для музея воспоминания рубеженских старожилов, и вот теперь, с его разрешения предлагаю их:

Попов Николай Данилович, 1906 года рождения, житель хутора Рубежного:

– 1919 год. Верхнедонской мятеж. В это смутное время и переехали к нам в Рубежный Шолоховы. Сперва прибыл к моему дяде Попову Филиппу Андреяновичу один Миша, пожил немного и перешел с согласия старших к Воробьеву Максиму Ивановичу. Вскоре Александр Михайлович с Анастасией Даниловной тоже переехали к Воробьевым и перевезли кое-что из имущества. В основном то, что было дорого Александру Михайловичу: на удивление всем, привез он 116 лохмоногих кур и около сотни бисерных цесарок и оберегал их так, что готов был заплатить соседу за петуха, чтоб он не залетал к его курам. «Ты убери его, – говорил он, – а то он мне чистопородность кур испортит».

Мишиных сверстников у нас в хуторе было много: Павел Кузнецов, Василий Иванов, Стефан Воробьев, Филипп Кузнецов да мы с братом Матвеем. Дружили мы еще до этого, когда Шолоховы приезжали в Рубежный в гости или на рыбалку. А иногда Миша приезжал один.

Помню, приехал он как-то попутно с казаками, остался порыбалить, а вечером ему надо было ехать домой. Но пошел сильный дождь, и я поленился его везти.

«Бери, – говорю, – старую кобылу и езжай, а там уздечку сымешь и пустишь. Она сама домой придет».

Домой-то лошадь ходила, но имела дурную привычку: как зайдет, бывало, в воду, так и ложится на бок. А я забыл предупредить его об этом.

Прошло полчаса, как Миша уехал. Смотрим – идет кобыла вся мокрая и с уздечкой. Испугались мы, оседлали лошадей с отцом и поехали седока искать.

…Подскакали к Кривому логу, а вода гудит в нем, как весной. Смотрим, идет Миша уже из леса – весь слипся, в тине. Посадили мы его на коня и повезли к себе домой.

Обмыли, обстирали, и только тогда он рассказал нам: «Подъехал к Кривому и хотел уже возвращаться – поток был слишком сильный, – но лошадь сама пошла в воду. А как только дошла до середины, – так и легла».

Лошадь-то после вскочила, а Мишу покатил поток до самого леса. Только там он ухватился за кустарник и вылез из воды.

После этого случая, когда мне приходилось бывать у них в Плешаках (я часто ездил к ним на мельницу за дегтем, а Шолоховы жили у моей тетки Марии Андреяновны Дроздовой), я все избегал встречи с Мишей: думал, обиделся. Но он не упрекнул никогда, только спросит, бывало: «Ты не на той кобыле приехал? А то дай, я поведу ее напою».

Кто из родственников принимал участие в мятеже? Все! Павел Дроздов, муж моей родной тетки, командовал повстанцами в Плешаках, но не долго. Его сразу убили в Вилтовом буераке. Дядя, Филипп Андреянович, – в Рубежном. Тогда-то командиров не назначали, а выбирал народ. А дядя был уважаемым в хуторе человеком. Тетка Мария Андреяновна убила Сердинова, когда узнала, что он убил ее мужа Павла Дроздова. Отец тоже был в восставших. Так что перечислять не стоит. Троцкий приказал всех нас уничтожить как класс, – все и пошли в восставшие.

Я всю жизнь удивляюсь: как могло случиться, что Сердинов Иван и Дроздов Павло – соседи, кумовья, – ранее жившие за одну семью, вдруг стали врагами и уничтожили друг друга.

Страшное дело – смута простого народа.

Расстегаев Виктор Степанович, 1927 года рождения, проживающий в хуторе Рыбном:

– Мой дед по материнской линии, Попов Филипп Андреянович, был коренной житель хутора Рубежного, 1876 года рождения. Дожил он до 78 лет и погиб в дорожной катастрофе.

До революции дед имел какой-то чин и награды, но никогда не рассказывал об этом.

Александр Михайлович Шолохов издавна дружил с Филиппом Андреяновичем. У деда Шолоховы бывали часто всей семьей, когда жили еще в Кружилиие, а в мятежный 1919 год жили первое время у него в доме.

Дед после возвращения с действительной службы занимался сельским хозяйством. Был он хорошим столяром, кузнецом, бондарем, слесарем, потому и обращался к нему Александр Михайлович за помощью по ремонту мельницы.

Голубева Ксения Даниловна, 1902 года, х. Лебяжинский:

– Жила я до 18 лет в Рубежном, а потом меня замуж выдали. Помню, Шолоховы не долго жили у Стефана Максимовича Воробьева. Дом-то у него стоял под жестью. В семье, значит, было две бабки, жена Стефана, Феврония Филипповна, и сын. И все в доме размещались.

Рядом с домом стояла старая связь8 – в ней и жили Шолоховы.

Воробьева Ульяна Максимовна, 1914 года рождения:

– Те годы, когда у нас жили Шолоховы, помню смутно, по рассказам родных тоже могу о них сказать. Правда, в старину, с нами, с бабами, разговаривали мало – не доверяли.

Хоть мне и было пять лет, помню отца Воробьева Максима Ивановича, помню брата отца Воробьева Тимофея Ивановича – Щукаря шолоховского.

Мой брат Воробьев Стефан Максимович дружил с Михаилом Александровичем, но его давно уж нет…

Жили у нас в 19-м году Миша Шолохов и моя двоюродная сестра Фекла Васильевна Куликова.

Потом приехали к нам и Мишины родители и привезли с собой породистых кур и цесарок.

Из хутора Волоховского к Воробьевым приезжал брат Максима Ивановича – Тимофей Иванович, по прозвищу Чибис, пустобрех. И когда он начинал свой очередной рассказ, то не только ребята, но и взрослые слушали его байки.

Рассказывал Тимошка и о том, как он попался деду Гераське на крючок, после чего волоховского чудака стали звать еще Щукарем.

Потому старожилы и поныне утверждают, что прототипом Щукаря из «Поднятой целины» был именно Тимошка Воробьев.

В автобиографии 28 февраля 1940 года Михаил Александрович Шолохов писал: «С 1918 по начало 1920 года находился на территории, занятой белыми. Жил с родителями в ст. Еланской и Каргинской В-Донского округа».

Чем занимались в это время Шолоховы? Это было время страха и ожидания мирных дней. Это было время, когда на глазах будущего писателя рождались из простых казаков Мелеховы, а из бывших красных командиров, как рубежинский Яков Фомин, – бандиты.

События Вешенского восстания проходили на глазах Шолохова. Но тогда он еще не знал, что перегибы по отношению к казакам-середнякам со всеми вытекающими из этого последствиями были спровоцированы директивой о поголовном истреблении казачества как класса, что виновники в разжигании «борьбы с Доном» – Лев Троцкий и Яков Свердлов9.

В конце 1919 – начале 20-го Шолоховы вновь возвращаются в Каргинскую и поселяются в небольшой саманной хате на окраине станицы.

…И снова Каргинская

Юность Шолохова… В 1920 году он работает учителем по ликвидации неграмотности, служащим Каргинского станичного совета, потом вновь учителем в низшей школе, станичным статистиком стола погашения налогов, о чем свидетельствует вот этот документ: «Зав. заготконторой № 32 тов. Мельникову заведующий столом погашения Каргин Т.И.

Вашим распоряжением я назначен зав. столом погашения…

Предлагаю назначить сотрудников в штат по нижеследующему списку: 1. Лосев Сергей Сергеевич, х. Латыши, хлебороб, зав. столом погашения. 2. Мрыхин Тимофей Тимофеевич, Каргинская, школьный работник, счетчик стола погашения. 3. Попов Андрей Тимофеевич, Каргинская, школьный работник, счетчик стола погашения. 4. Рычнев Платон Никитович, Н-Грачевский, школьный работник, счетчик стола погашения ст. Боковской. 5. Боков Андрей Анисимович, Федоровский школьный работник, счетчик стола погашения Боковской станицы. 6. Шолохов Михаил Александрович, Каргинская, школьный работник, справочное бюро при столе погашения. 7. Козин Виссарион Константинович, х. Латышов, школьный работник, счетчик стола погашения ст. Усть-Хоперской. 8. Шумнов, х. Вислогузовский, школьный работник, счетчик стола погашения ст. Усть-Хоперской. 9. Демин Алексей Андреевич, школьный работник, счетовод стола погашения х. В-Грушинский. 10. Ю. Лучинкин Сергей Григорьевич, продработник, справочное бюро стола погашения…