Клара Лучко - Я - счастливый человек

• Название: Я - счастливый человек
• Автор: Клара Лучко
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5–9697–0153–Х

Книга мемуаров народной артистки СССР Клары Степановны Лучко (1925–2005), названной Международным биографическим центром Кембриджа (Англия) «Женщиной тысячелетия», — это яркий, эмоциональный рассказ о ее жизни, о людях, которых она знала и любила, о работе в кинематографе, о замечательных режиссерах и актерах — С. Герасимове, И. Пырьеве, В. Пудовкине, И. Хейфице, Т. Лиозновой, С. Юткевиче, Л. Орловой, Н. Крючкове, Е. Урбанском, И. Смоктуновском, Л. Быкове, о встречах с мировыми знаменитостями — Дж. Неру, П. Пикассо, Ф. Леже… «Ах, как хочется иногда, чтобы время остановилось!» — восклицает КЛучко на первых страницах. И ей удалось это сделать в своих воспоминаниях.

---

Режиссер Надежда Кошеверова пригласила его в картину «Укротительница тигров». Она почувствовала его огромный актерский потенциал и предложила роль юноши, влюбленного в героиню, ее играла Людмила Касаткина. А она предпочитает другого — его роль исполнил Кадочников.

Тогда еще не было Госкино, и все пробы утверждали в Министерстве культуры. Пробы смотрела министр Екатерина Фурцева.

— Не понимаю, как этот гадкий утенок может быть соперником Кадочникова, — сказала она.

Быкова не утвердили.

В кино не бывает секретов, и тут же нашлись «друзья», которые передали эти слова министра Быкову.

Фурцеву в конце концов уговорили, и Леня сыграл роль Пети Монина блестяще. Он украсил картину.

Но те слова, что были сказаны ею, разве их можно забыть?

Он многие свои роли сыграл вопреки и наперекор. Его долго уговаривали сняться в главной роли в фильме «Алешкина любовь», а он отказывался: «Ну какой я Ромео? Не буду играть!» Он помнил «гадкого утенка».

Быков обладал редким даром комедийного актера. Но во всех его ролях просматривался второй план — какая‑то тоска, внутренняя трагедия. Зрители понимали, что не все так просто у героя фильма, и потому ему сочувствовали.

Леня мечтал стать режиссером, переехал в Ленинград, и на «Ленфильме» ему удалось поставить картину «Зайчик», где он к тому же сыграл главную роль. Однако дирекция «Ленфильма» никаких режиссерских открытий в картине не обнаружила, и о дальнейшем сотрудничестве не могло быть и речи. Быков почувствовал, что почва уходит из‑под ног, что он никому не нужен, и после тяжелых мытарств и мучительных раздумий принял смелое решение — вернуться в Киев.

Леня с детства мечтал стать летчиком. Ему было тринадцать лет, когда началась война. Он прибавил себе годы и отправился в военкомат, чтобы получить направление в авиационное училище. Его не взяли — подвел рост.

Он все же настоял на своем и был зачислен в летную школу, но через год кончилась война, и училище было закрыто. Вернувшись в Донбасс, Леня с баулом кукурузных лепешек взобрался на крышу товарного вагона и поехал в Киев, чтобы стать киноартистом. Но его не приняли.

Он вернулся в школу, закончил десятый класс и через год поступил в Харьковский театральный институт. Десять лет проработал Леня в Украинском драматическом театре имени Т. Шевченко, сыграл множество ролей в классических и современных комедиях и водевилях. И все эти годы разрывался между театром и кино.

Но тема войны всегда его волновала.

В Киеве он поставил фильм «В бой идут одни старики». О войне, о летчиках, о своих неосуществленных мечтах. Картина имела колоссальный успех. Леониду присвоили звание народного артиста Украины. Он получил несколько почетных призов на фестивалях, Государственную премию имени Т. Шевченко, первую премию за режиссуру и диплом за лучшую мужскую роль на Всесоюзном кинофестивале в Баку.

Успех окрылил Быкова. Он понял, что может еще многое сказать о войне, на которую сам не попал, но ее дыхание обожгло его. В следующем фильме — «Аты — баты, шли солдаты» — он рассказал о памяти, о том, как дети и внуки вспоминают близких, не вернувшихся с полей сражений.

Фильмы, поставленные Быковым, свидетельствовали о том, какой он тонкий, вдумчивый, с Божьей искрой режиссер. Сколько юмора и трагизма совместилось в его творчестве, как пронзительно звучит и откликается в душах живых нота оборванных человеческих жизней…

Он долго искал тему следующего фильма и остановился на фантастике. Фильм «Пришелец» рассказывал о жизни на другой планете, а проблемы обсуждались те, что волновали землян. Съемки шли трудно… Здоровье было подорвано: на картине «Аты — баты…» у него случился инфаркт.

У талантливых, тонко чувствующих людей бывает предчувствие неминуемой гибели. За несколько месяцев до своей трагической смерти Леня написал письмо — завещание и отдал его своим друзьям. Он писал, что долго не протянет, и просил, чтобы на его похоронах не было речей, официальных лиц и поминок. Чтобы собрались на его могиле друзья и сказали одно — единственное слово «Прощай!», а затем спели бы его любимую «Смуглянку».

Все это было странным. Его душевное состояние, его мрачные предчувствия…

Через три месяца он погиб в автомобильной катастрофе. Тогда много ходило разных слухов, кто‑то предположил, что он ушел из жизни сознательно…

Леонид Быков ушел, а память о нем, его фильмы остались. Их освещает солнечный свет доброты.

…Когда я вспоминаю Жору Юматова у меня сжимается сердце.

Он мечтал стать моряком и в шестнадцать лет стал им. Жора служил сигнальщиком на большом военном катере. Несколько раз тонул, был контужен, а в День Победы, 9 мая 1945 года, — ранен. Юношей он прошел войну, видел, как убивают, и сам убивал. Выйти из этой страшной войны без душевных потерь было невозможно.

Его стремительный взлет начался после войны. В двадцать два года Жора выписался из госпиталя и как‑то пошел в Дом кино на премьеру, а там разговорился с соседом, который сидел рядом с ним в зале. Разговорились, и сосед пообещал ему помочь с трудоустройством.

— Заходите завтра, — сказал сосед. Это был знаменитый кинорежиссер Григорий Васильевич Александров.

Первую реплику на киноэкране: «Разрешите?», Юматов произнес в фильме «Весна», накладывая компресс героине Любови Петровны Орловой.

Его стали снимать. Сергей Аполлинариевич Герасимов пригласил его в «Молодую гвардию», а в Театре киноактера, во втором составе, Жора играл роль молодогвардейца Сергея Тюленина. Он хотел поступить во ВГИК, но Герасимов сказал, что он уже актер, ему надо сниматься.

И Юматов стал сниматься. Да еще у каких режиссеров! Григорий Александров и Сергей Эйзенштейн, Леонид Луков и Всеволод Пудовкин, Александр Столпер и Михаил Ромм…

Он играл солдат, моряков, шоферов, токарей, и его герои конкретны и естественны. Среди его фильмов «Порожний рейс», «Разные судьбы», «Жестокость», «Офицеры», «Петровка, 38», «Адмирал Ушаков», «Герои Шипки» и многие другие. Его не просто любили, его обожали зрители, особенно моряки. Стоило ему зайти в ресторан, как мгновенно сдвигались столы, появлялись пирамиды бутылок, начинались воспоминания, поцелуи, объятия со слезами. Мне кажется, он и сам в то время не до конца верил, что он артист и что игра эта на всю оставшуюся жизнь. Какая‑то раздвоенность была у него в душе, и она особенно проявлялась, когда он выпивал. В такие часы он становился нестерпимым, жестким, храбрым до отчаяния. Он начинал воевать, словно перед ним был враг.

Но я помню Жору и совсем другим — счастливым. Он и моя подруга по институту Муза Крепкогорская решили пожениться. Я пришла к ним накануне свадьбы — спросить, не нужна ли моя помощь. Мы с Музой учились у Герасимова, и это была первая свадьба на нашем курсе. Пришел Жора и приволок на плечах большой ковер, который он одолжил для свадьбы, чтобы было где сидеть гостям. Собралось человек сорок, и каждый что‑то принес с собой. Это была самая необыкновенная свадьба из всех, которые я за свою жизнь видела.

Не знаю почему, но у меня всегда было ощущение, что какая‑то трагедия стояла у него за спиной. Он был одинок и любил свое одиночество. Любил рыбачить в тишине — только он и собака. Порой закрывался в своей комнате на весь день, читал или смотрел телевизор…

Мы должны были сниматься вместе с Юматовым в комедии «Опекун». Он приехал в Ялту на натуру, когда съемки уже шли полным ходом.

Вечером назначили смену, а днем он пошел в ресторан пообедать. И там встретил моряков…

Когда снимают на улице, то для порядка и оцепления места съемки вызывают наряд милиции.

Жора явился на съемку с пугачом. Где он его раздобыл, никто не знал. И начал воевать с милицией. Был большой скандал.

Картину снимали молодые режиссеры. Они боялись, что не справятся с Юматовым, и отстранили его от роли. На следующий день он должен был вернуться в Москву.

Я зашла к нему в номер попрощаться. Он был подавлен, ему было стыдно перед режиссерами и съемочной группой. Мы долго говорили. Ведь не в первый раз подобное случилось. Жора не мог простить себе такую же историю с картиной «Белое солнце пустыни»…

Он лечился безропотно, но ничто не помогало. Однажды и мне пришлось отвозить его в неврологический диспансер, потому что Муза была на съемках: она боялась, что в последний момент Жора сбежит.

Я заехала за ним на такси. В машине он сидел тихо. В руках держал целлофановый пакет со сменой белья.

В проходной, пока нам оформляли пропуск, Жора оглядывался по сторонам. Кругом был высокий забор, стояла охрана. На его лице как будто было написано: «Да, отсюда не убежишь…»

В холл, где мы ждали главного врача, вошла уборщица с ведром. Она пристально посмотрела на меня и сказала:

— Ну что, опять к нам пожаловали? Не везет вам. По — моему, я вас здесь уже несколько раз видела.