Андрей Имранов - Дыхание бездны

• Название: Дыхание бездны
• Автор: Андрей Имранов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Что будет делать обычный менеджер, неожиданно обретший суперсилу? Если верить Голливуду, то ответ прост: днём герой всё так же будет вести жизнь обычного менеджера, а по ночам - нести справедливость и вершить суд. Но фильмы почему-то не рассказывают о том, как сила и безнаказанность влияют на человеческие качества супергероя. И о том, как незаметно стирается грань между супергероем и суперзлодеем. А еще и цена полученных героем возможностей растет с каждым днем. Цена, которую рано или поздно придётся платить.

---

  - Сказку, про то, как Эмемкут младшего брата воскресил?

  Отец налил кипяток в плошку, протянул сыну.

  - Да. Мой отец много лет каждый вечер рассказывал мне эту сказку. И каждое утро я ему её пересказывал. Так же делал и мой дед, и дед моего деда. Да. Только десяти оленей в жертву не хватит.

  - А сколько?

  - Нисколько. Людей надо.

  Тыгрынкээв вздрогнул, плошка качнулась в его руке и несколько горячих капель упало на снег.

  - Людей? Зачем? Зачем ты привел меня сюда, зачем рассказал всё? Ты хочешь, чтобы я призвал Калилгу? Зачем мне это? Я не хочу никого убивать!

  - Сам решай, - просто ответил отец, - ты видел - народ чоучей уже никогда не встанет на ноги. Он лежит в тундре с перерезанными поджилками, ослабевший настолько, что даже себя убить у него сил не хватает. Ты - последний из гычурмыкинов, тебе и решать.

Глава 5.

   Тыгрынкээв проснулся посреди ночи и долго лежал, глядя в темноту и пытаясь понять - приснилось ему всё, что произошло с ним, или было наяву. Но тут тихо запиликал будильник, стоящий на тумбочке у изголовья и шаман медленно встал с кровати. Надел штаны, сорочку; морщась, застегнул пуговицы на воротнике - он так и не привык к европейской одежде, хотя уже несколько лет не надевал эвиръыт . Не включая света, по памяти, вышел из комнаты и, сделав несколько шагов по коридору, свернул в кабинет. Уваров уже сидел в кресле одетый - ждал.

   Тыгрынкээв молча подошёл к своему столу, достал из ящика рогатый череп. Искоса посмотрел на Уварова, сидящего напротив него с другой стороны стола и в который раз поразился его собранности и уверенному спокойствию - редкий человек в его возрасте будет столь свежо выглядеть в четыре часа утра. Хотя Тыгрынкээв последнее время вообще не видел Уварова спящим. Сильный человек.

  - Как успехи? - спросил Тыгрынкээв, раскрывая перед собой большую конторскую тетрадь.

  - Отлично, - спокойно ответил Уваров, - пятьдесят из пятидесяти. Помню всё. А как твои успехи?

  - Пока успехов нет, - сказал Тыгрынкээв, - но не надо беспокоиться. Когда-нибудь он найдется.

  - Лучше бы он нашелся поскорее, - проворчал Уваров, - а то нехорошо получается: я свои обязательства выполнил, а ты?

  - Я не говорил, что будет быстро, - Тыгрынкээв надел череп-маску, - сидите спокойно.

  Уваров выдохнул и вцепился руками в подлокотники - сеанс терапии, проводимый шаманом, был довольно болезнен. Уваров знал, что он ему жизненно необходим, но редко когда упускал возможность оттянуть неприятный момент - разговором, чаепитием или еще как-нибудь.

   Тыгрынкээв привычно огляделся, убедился, что поблизости нет кэле, могущих помешать ему; отметил, что, тем не менее, духов сегодня особенно много - некоторые стаями кружили над лишь им известными целями, некоторые летели, бежали и неспешно брели по каким-то своим делам. Некоторые стояли поодаль и следили за Тыгрынкээвом, но подходить не спешили - чуяли его силу и боялись его. Рядом с ним стоял только один дух, похожий на силуэт волчицы, только совершенно поблекший и истаявший.

  - Скоро, - пообещал ей Тыгрынкээв, - скоро мы уедем отсюда. Терпи еще.

  Волчица не могла ответить, но спокойно кивнула - дескать, делай свое дело и не беспокойся обо мне. И Тыгрынкээв принялся за свое дело. Подошел к сидящему перед ним Уварову, осмотрел его, покачал недовольно головой: багровые семена болезни опять пустили свои злые всходы по всему телу человека и тянулись трепещущими ростками к его голове. Тыгрынкээв вздохнул, вытянул свой палец длинным тонким крючком, и принялся осторожно срезать пульсирующие багровые ростки, стараясь не зацепить тонкое тело человека. Работа была несложной, но муторной. Первое время на то, чтобы срезать все ростки, ему требовалось не меньше часа, но теперь он управлялся уже минут за десять-пятнадцать - сказывалась сноровка, да и болезнь уже не так сильно владела телом Уварова. Закончив, Тыгрынкээв осмотрелся, увидел, что кэле поблизости стало много больше - они окружили его широким кругом и следили за ним с недобрым интересом. Поежившись, Тыгрынкээв снял маску и вернулся в мир людей.

  - Готово, - сказал он напряженно сидящему Уварову. Тот выдохнул, открыл глаза и с облегчением вытер обильно выступивший пот с лица.

  - Ты волшебник, - сказал с уважением, - как ты это делаешь, а?

  - Я - шаман, - пожал плечами Тыгрынкээв. Поколебался - стоит ли говорить, что кэле с каждым разом всё больше и больше интересуются ими.

  - Нам надо уехать отсюда. Лучше в тундру, но можно и просто в лес, - раз, наверное, в тысячный, сказал он.

  - Нет, - раз, наверное, в тысячный, ответил Уваров. Встал, шагнул к двери, у выхода обернулся:

  - Через четыре часа?

  - Да, - кивнул Тыгрынкээв.

  - А если попозже на часик? В восемь у меня разговор намечается.

  - Час - много, - твердо сказал Тыгрынкээв, - болезнь до головы доберется опять. Мы же пробовали.

  - Хорошо, - сказал Уваров, - что-нибудь придумаю.

  И вышел за дверь. Тыгрынкээв устало откинулся на стуле, прикрыл глаза.

   От Эльгыгытгына они поехали в Анадырь, где и поселились. Тыгрынкээву в городе не понравилось сразу и категорически, но отец был непреклонен. 'Тебе надо научиться жить среди земных людей', - сказал он, и менять своего решения не собирался. Продал оленей, всё походное снаряжение и купил на вырученные деньги два комплекта европейской одежды, себе - похуже и сыну - поприличнее. Устроил Тыгрынкээва на рыбзавод разнорабочим, а сам пошел работать кочегаром в общежитие шахтерского поселка на другом берегу залива, там и жил.

   Тыгрынкээв изменение привычного уклада жизни принял, как очередное испытание - сжав зубы с твердым намерением выдержать его. Хотя с каждым днем ему всё больше казалось, что этот экзамен он уже провалил. Общего языка с 'коллегами' ему найти никак не удавалось - сказывалось полное отсутствие общих тем для разговора и, тщательно скрываемое, но всё же прорывающееся наружу, презрение Тыгрынкээва к 'бывшим людям'. Пили рабочие рыбзавода поголовно и непрерывно - других вариантов как-то занять себя город практически не предлагал. Непьющий Тыгрынкээв выглядел на их фоне белой вороной. Отметив эту редкую особенность, руководство сделало его бригадиром, но облегчения Тыгрынкээву это не принесло - рабочие продолжали относиться к нему с прохладцей, близкой к неприязни, а 'белые воротнички' всё так же считали его 'рабочим быдлом' и отношений не поддерживали. Неизвестно, как бы он выдержал, если бы не жена-волчица и иные миры, поджидающие его в небольшой комнатке на окраине.

  Три раза его комнатку пытались обчистить. Неизвестно, что именно чувствовали воры, но заканчивалось всё примерно одинаково. Первый вор, ничего не забрав, выпрыгнул в окно третьего этажа и все потери Тыгрынкээва исчерпались разбитым стеклом. Второго вора увезли санитары - когда его нашли, он, подвывая от ужаса, сидел в углу туалета на первом этаже и кусал всех, кто пытался к нему подойти. В третий раз воров было двое и тогда Тыгрынкээву пришлось в первый раз пообщаться с милицией - один из воров убил другого, сам получил пару ножевых ранений, истекая кровью, выполз в коридор, где и умер от потери крови. И, хотя никаких подозрений к Тыгрынкээву быть не могло (он весь день был на заводе, где его видело добрых полсотни человек), общение с милиционерами его немного шокировало: они, похоже, были очень расстроены, что Тыгрынкээва нельзя за что-нибудь посадить.

   С отцом Тыгрынкээв виделся раз-два в неделю. Отец выглядел хорошо, держался бодро и, глядя на него, Тыгрынкээв чувствовал себя неловко из-за того, что никак не мог преодолеть свою хандру - плохо ему было. Серо и тоскливо. Потом всё стало еще хуже. В очередной выходной отец не приехал к Тыгрынкээву. На вторые выходные, когда отец тоже не приехал, Тыгрынкээв забеспокоился и сам поехал в Шахтерский. И узнал, что отца арестовали - за ограбление винно-водочного магазина. При этом был убит охранник и отцу светила 'вышка'.

   Сказать, что Тыгрынкээв был шокирован - значит, ничего не сказать. Он ушёл с завода и принялся, как на работу, ходить во всё инстанции, пытаясь достучаться до разума хотя бы одного из этих непрошибаемых людей - бесполезно. Волчица ничем не могла ему помочь - силы её в городе таяли. С отцом Тыгрынкээву так и не удалось встретиться - он даже не узнал, где его держат. Попытка воздействовать на разум очередного милицейского чиновника едва не оказалась для Тыгрынкээва фатальной - стоило ему только достать маску, кабинет тут же наполнился милиционерами. Кое-как ему далось оправдаться, наговорить ерунды и остаться на свободе. Череп-маску у него не отобрали только потому, что милиционеры просто брезговали брать её в руки, не говоря уже о том, чтобы видеть в ней какую-то ценность.

  Следователь, ведущий дело отца, оказался вменяемым, не потерявшим (видимо, по молодости) человеческих качеств и Тыгрынкээву даже понравился. Но помочь он ничем не мог, да и не пытался. Тыгрынкээв не знал, что такое 'отпечатки пальцев', 'мотив', 'алиби', но и так видел: следователь уверен в виновности отца. Когда же Тыгрынкээв попытался рассказать про 'бывших' и 'настоящих' людей, про то, как выглядит алкоголик через призму мира духов - следователь поскучнел и сообщил, что 'суд во всём разберется'.