Карл Гагенбек - О зверях и людях

• Название: О зверях и людях
• Автор: Карл Гагенбек
• Издательство: ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1959

В этой книге публикуются воспоминания Карла Гагенбека — известного немецкого звероторговца и основателя крупнейшего зоологического парка вблизи Гамбурга. Долголетнее общение с дикими животными позволило Гагенбеку сделать интереснейшие наблюдения над их жизнью.

---

Если корабельные каюты показались эскимосам настоящими волшебными дворцами, то по прибытии в Копенгаген многочисленные впечатления уже просто не укладывались в их голове. «Разве эти огромные собаки тоже кусаются? И почему вы на ваших санях строите такие большие дома?», — спрашивали эскимосы, показывая на самую обыкновенную извозчичью пролетку. Газовое освещение в гостинице казалось им настоящей чертовщиной. Только подумать: свет без фитиля и рыбьего жира!.. Железная дорога привела их в неописуемое удивление — как это могли «собаки» тянуть за собой такое. Когда нам по дороге пришлось проехать через туннель, они все закричали: «Мы пропали, мы едем на скалу!»

Мне всегда доставляло большое удовольствие наблюдать наивных детей природы всех частей земного шара при первом знакомстве их с европейской цивилизацией. Можно было бы рассказать много интересных и забавных эпизодов, если бы я не боялся выйти за рамки настоящих воспоминаний. Последними сведениями об этих гренландских эскимосах мы обязаны перу смелого норвежского путешественника Руала Амундсена, который прожил среди них три года. Хотя они и приняли христианство, однако их нравы и обычаи напоминают языческие обряды. Основой их жизни является охота. Наш Укубак считался лучшим ловцом тюленей. В своем каяке — узком кожаном челноке — он чувствовал себя на воде как дома. Нередко случается, что подобные лодки застигает в море непогода и их бросает с волны на волну, а часто они и совсем опрокидываются. Поэтому лодки устроены так, что корпус сидящего в них охотника надежно закреплен, а когда лодка переворачивается, то, применяя силу и ловкость и помогая себе двойным веслом, охотник снова возвращается в исходное положение. Для Укубака этот маневр не представлял никаких затруднений. Он, как ванька-встанька, мог бесконечно опрокидываться вместе со своим каяком и тут же переворачиваться обратно.

Укубак был человек среднего роста. Ему было примерно тридцать лет. Его жена, одетая в хорошенькое меховое платье, даже с точки зрения «каблуны», т. е. белого, могла считаться красивой. Читатель может открыть один из энциклопедических словарей и в статье «эскимосы» найти рисунок, изображающий ее вместе с грудным младенцем. На родине ее звали Эскимо. Волосы она носила собранными в чуб посередине головы. При ней находились два восхитительных малыша. Как и все эскимоски, она носила меховые панталоны, которые надевались на голое тело, а на ногах — аккуратно сшитые башмачки, так называемые каммики. Семью дополняли двое юношей, которые немедленно выстроили себе на нашем дворе из дерна «квартиру» наполовину под землей. Совсем на эскимосский манер! Окруженные заботой фрау Якобсен, которая сопровождала группу, они чувствовали себя прекрасно в новом окружении, и я не знаю, кто больше получал удовольствия от этой выставки, наши гамбургские зрители или мои гости с Северного полюса.

Вскоре приехал мой высокоуважаемый друг Жоффруа Сент-Илер, чтобы пригласить эскимосов в Париж. Там они произвели еще больший фурор. Ученые предприняли измерение тела эскимосов, филологи попросили Укубака выступить перед недавно изобретенным Эдисоном фонографом. Его фотографировали, с него рисовали портреты. Но когда однажды попробовали снять гипсовую маску с его лица, он швырнул под ноги скульптору деньги за позирование с чисто северным эскимосским проклятием. Однако фрау Укубак, после того как ее женское сердце прельстилось одурманивающим блеском и лоском парижских бульваров, решилась дать снять маску с приплюснутого носа. Правда, фрау Якобсен стоило затем немалого труда уговорить ее снять жакет, в котором она позировала.

Теперь, наконец, немецкие зоологические сады начали открывать свои двери моим выставкам. Не мог более устоять и директор Берлинского зоологического сада доктор Бодинус. В марте 1878 года экспедиция отправилась из Парижа в Берлин, где успех превзошел все ожидания.

Из Берлина мы поехали в Дрезден, затем снова в Берлин и, наконец, в Гамбург, где эскимосы, правда всего на несколько дней, устроились в зоологическом саду. Это было как раз на пасху. При дешевизне, входной платы — всего четыре шиллинга — наплыв посетителей был громадный. Было зарегистрировано более 44 тысяч гамбуржцев, которые пожелали еще раз взглянуть на эскимосов перед их отъездом на родину. Они приехали нищими, а возвращались домой в буквальном смысле богачами. Кроме целого состояния (по их положению конечно) — 000 крон, они увозили с собой две полные подарков повозки. Как я позднее узнал от моего агента в северных морях, радость гренландских эскимосов при возвращении из Европы их земляков была неописуема. Укубак пригласил почти всех жителей бухты Диско на праздник возвращения. Около 3000 гостей единодушно помогали ему промотать его состояние до последнего эре. И как только был съеден последний кусок на этом пиршестве был выпит последний глоток кофе в снежной хижине, первый охотник за тюленями вынужден был снова отправиться на поиски пищи.

Большие успехи породили новые планы. Теперь я уже снарядил капитану Адриану Якобсену собственное экспедиционное трудно для ловли зверей в Арктике и на бриге «Айсбар» послал в новую экспедицию. Его имя приобретало все большую известность мере того, как он привозил в Европу из разных частей света невиданные ранее европейцами народности. В 1879 году он привез с южной оконечности Америки жителей Огненной Земли, а в 1880 году лабрадорских эскимосов. В 1885 году благодаря его стараниям в Европе появились первые индейцы белла-кула, а позднее и сиу, которые, не считая гастролировавших с труппой Буфало-Билла по Германии, предстали перед европейцами первыми. Из своих многочисленных путешествий, преимущественно в северных морях (но также и в южных), он привез тысячи предметов быта и домашней утвари, имевших большую этнографическую ценность, часть которых после окончания выставок перешла во владение моего шурина Генриха Умлауфа, содержателя одноименного музея торговли. Один только Берлинский этнографический музей приобрел 14 230 различных предметов, причем Якобсен по окончании своих экспедиций был назначен профессорами Вирховым и Бастианом хранителем этих коллекций. Чего только не пришлось пережить в своих путешествиях отважному капитану: кораблекрушения, голод, жажду, битвы не на жизнь, а на смерть. Свои приключения в экспедициях, которые он предпринимал частью на свой счет, частью на счет музеев, он красочно описал в известной книге «Белые границы». Когда в 1883 году я попал на Аляску к индейцам с реки Юкон, мой путешественник находился среди них. Благодаря тому, что это был опытный моряк и большой знаток северных народностей и их языков он добился в своем деле блестящих успехов, которые завоевали ему почет и признание как в высших правительственных кругах, так и в среде ученых и исследователей. С ним дружили такие, например, выдающиеся путешественники как Амундсен и Нансен.

То, что сначала казалось веселой забавой или просто приятной сменой впечатлений, впоследствии стало большим счастьем. Торговля зверями, которая была далеко не прибыльной, принесла в тот год большие убытки, и выставки народностей с лихвой их покрыли. Особенно неудачным был для меня 1879 год, когда я, несмотря на все усилия, потерял почти все, что было приобретено неустанным трудом в течение многих лет. Однако уже в следующем году фортуна снова повернулась ко мне лицом. Между моими американскими покупателями возник спор из-за приобретения индийских слонов. Местные цирковые короли хотели превзойти друг друга в количестве показываемых публике слонов. Ко мне со всех сторон посыпались заказы на поставку слонов.

В Судане появились Махди и его последователь Абдуллах, и доступ в новое государство Махдия был закрыт для всех неверных. Там, где ранее мои охотники могли свободно гулять по лесам и долам, где европейские путешественники могли беспрепятственно ездить по стране под защитой египетского правительства, царили теперь фанатические последователи нового пророка. Чтобы удовлетворить «слоновый голод» моих американских друзей, я был вынужден искать другие места, где можно было бы достать слонов. С этой целью я послал своего агента Джозефа Менгеса, который служил у меня с 1876 года и до сих пор работал в Судане, на остров Цейлон. Менгес еще в начале семидесятых годов сопровождал экспедицию Гордон-паши к Белому Нилу и собрал там много ценных и интересных сведений, которые ему очень пригодились впоследствии. Он принадлежал к числу тех гениальных натур, которые прекрасно сочетают в себе интересы дела с наукой. Благодаря этим качествам он стал одним из лучших моих сотрудников. Менгес детально ознакомился с Цейлоном, завязал там деловые связи. По его следам в коре были отправлены мною два других агента, которые занялись покупкой и отправкой слонов. Между тем Менгес снова отправился в Сомали, чтобы приобщить к сфере нашего влияния новые области. Летом 1881 года он вернулся в Европу с транспортом зверей, в составе которого были страусы, газели и дюжина красивых антилоп. К сожалению, пароход, на который погрузили транспорт зверей, при выходе из Аденской бухты был захвачен ураганом, причем большая часть ящиков была смыта огромными валами в море. Только шесть страусов и три антилопы остались в живых и благополучно достигли Гамбурга. Однако подобные неудачи в нашем деле не должны пугать.