Дмитрий Шерих - Улица Марата и окрестности

• Название: Улица Марата и окрестности
• Автор: Дмитрий Шерих
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03374-1

Предлагаемое издание является новым доработанным вариантом выходившей ранее книги Дмитрия Шериха «По улице Марата». Автор проштудировал сотни источников, десятки мемуарных сочинений, бесчисленные статьи в журналах и газетах и по крупицам собрал ценную информацию об улице. В книге занимательно рассказано о богатом и интересном прошлом улицы. Вы пройдетесь по улице Марата из начала в конец и узнаете обо всех стоящих на ней домах и их известных жителях.

Несмотря на колоссальный исследовательский труд, автор писал книгу для самого широкого круга читателей и не стал перегружать ее разного рода уточнениями, пояснениями и ссылками на источники, и именно поэтому читается она удивительно легко.

---

«Потомственная дворянка Антонина Ивановна Богданович обвиняется в том, что в ночь на 13-е июля 1912 г. в г. С.-Петербурге, в доме № 23 по Фонтанке, находясь в состоянии запальчивости или раздражения, с целью лишить жизни потомственного Почетного гражданина Якова Петровича Беляева произвела в него пять выстрелов и тем причинила ему две тяжкие раны в грудь и голову, от которых он тут же и умер». Это был громкий судебный процесс! Антонину Богданович защищал адвокат Карабчевский – и защищал виртуозно, особо напирая на нравственные муки обвиняемой. Несмотря на очевидный факт убийства, она была оправдана...

Не всегда и не все Беляевы жили в доме на Николаевской. Но именно этот дом был их настоящей штаб-квартирой. Здесь находилось правление их товарищества, здесь проходили ежегодные собрания пайщиков. И хотя последним перед революций владельцем дома стало крупнейшее в стране торгово-промышленное товарищество «И. Стахеев и Ко» – дом так и вошел в историю под своим привычным именем: дом Беляевых.

ДОМ № 17

ТУЗ КНИЖНОГО ДЕЛА

Кажется, ни в одном доме по улице Марата нет такого количества владельческих монограмм! «И. Т.», «ИТ», «И. Т. Л.»: все это – купец Игнатий Тузов, по заказу которого и был построен дом.

Биография Игнатия Лукьяновича типична для купеческого сословия. Поступив «мальчиком» в одну из книжных лавок, он потом всю жизнь остался верен выбранному делу. Торговал книгами в Гостином дворе и на Садовой улице, но не всякими книгами – только духовного содержания. В торговом каталоге его фирмы были тысячи наименований, от дорогих подарочных изданий до тоненьких брошюр «для народа».

Едва ли не половину своего товара Тузов издал сам – тем более, что и дело это было вполне прибыльное. На духовную литературу спрос тогда был постоянный! Выпускал Игнатий Лукьянович многочисленные богословские труды, печатал сочинения Николая Лескова – в том числе знаменитые «Мелочи архиерейской жизни».

Лесков, кстати, упоминает Тузова в своем романе «Некуда». Там его герои ведут полемику о современных журналах, редакторах и издателях.

«Тапер опять зевнул, потянулся, погладив себя от жилета до колен, и произнес:

Дом № 17

– Однако эти постепеновские редакторы тоже свиньи изрядные, живут у черта в зубах, да еще ожидать себя заставляют.

– Ну, уж и Тузов, – заикнулся было блондинчик.

– Что Тузов? – опять окрикнул его тапер.

– Тоже... ждешь-ждешь, да еще лакей в передней скотина такая... и сам тоже обращается чрезвычайно обидно. Просто иной раз, как мальчика, примет: "Я вас не помню, да я вас не знаю".

– Пх! Так тот ведь сила!».

Что ж, Тузов вправду был силой. Настоящим тузом книжного дела. И подчеркнуто эффектный дом № 17 полностью соответствует статусу своего владельца.

В этом доме Игнатий Лукьянович прожил вместе с семьей последние два десятилетия своей жизни. Но занимали Тузовы не весь дом: значительную его часть сдавали жильцам. Не абы каким, а тоже состоятельным и достойным. Жил здесь, например, крупный промышленник Лев Николаевич Ашурков, владелец торгового дома «Сестрорецкий металлический завод».

Дом И.Л. Тузова в начале XX века

А самым знаменитым жильцом дома стал, без сомнения, великий актер Александринского театра Владимир Николаевич Давыдов. Тот самый, о котором другой актер Александринки Николай Ходотов отзывался так: «Тонкий, филигранный чародей-волшебник, кумир зрителей, виртуозный техник и психолог, великий маг и волшебник». Ходотов восхищенно вспоминал о знаменитых давыдовских паузах, длившихся иногда по несколько минут, а также о рецептах некоторых столичных невропатологов: те прописывали своим пациентам просмотр спектаклей с Давыдовым и его коллегой Константином Варламовым в главных ролях...

Давыдов переехал в дом Тузова с Николаевской, 84, где жил прежде. Здесь он обитал недолго, но и этого хватило, чтобы сделать дом памятником петербургской театральной истории.

В.Н. Давыдов

Ирония судьбы: Игнатий Лукьянович Тузов издавал православную литературу, а в 1920-е годы в его доме обосновалась община «Христианской науки» – американской секты, больше известной под названием сциентизма. Та секта была схожа с нынешней сайентологией: в ней практиковалось «духовное врачевание», причем все дело было поставлено на прочные финансовые рельсы...

В России сциентисты появились примерно в 1907 году и продержались пару десятилетий. А в доме Тузова они выдавали книги с таким штампом: «Читальный зал "Христианской науки". Ленинград, ул. Марата, 17, 2-й этаж. Открыт понедельник, четверг, суббота – с 12 до 14 час; вторник, среда, пятница – с 6 до 8 вечера».

Ленинград – это значит, что читальня работала и после 1924-го...

ДОМА №№ 19, 21

ДВА ДОМА У КОЛОКОЛЬНОЙ

Дом № 19, стоящий на углу улиц Марата и Колокольной, мы пройдем практически без остановки. О нем рассказывать особенно нечего: строился в пушкинские времена, перестраивался. В 1880-х здесь недолго работала редакция популярного журнала «Живописное обозрение», в котором случалось печататься Лескову. В 1910-е годы, вплоть до революционных времен, тут принимала посетителей «радиолечебница» доктора Сергея Николаевича Бормана, который лечил кожные болезни, опухоли, невралгию. Инструмент, судя по рекламе 1911 года, был у него один: «Лучи Рентгена, Радия, синие, красные».

Куда примечательнее история дома № 21, стоящего на другом углу. Он стоит на том самом месте, где когда-то находились дом и участок бывшего комиссара Главной дворцовой канцелярии Якимова. В якимовском доме весной 1746 года случилось памятное событие: к празднику Пасхи здесь открыли временную церковь. Был в этом храме только малый походный иконостас, в котором находилась Владимирская икона Божией Матери.

А через два года икону перенесли в построенный неподалеку деревянный храм, – и началась история Владимирской церкви, стоящей и ныне на другом конце Колокольной улицы.

Дом № 19

Якимовым угловой участок принадлежал больше столетия. Какое-то время здесь находился дровяной двор. Потом новые хозяева возвели тут четырехэтажный каменный дом, сохранившийся до сей поры; случилось это в последние годы царствования Николая I.

А при сыне Николая, императоре Александре II, в этом доме жил один из самых известных народовольцев Николай Васильевич Клеточников. Здесь была последняя его квартира.

«Во внешности этого человека было много привлекательного, детски чистого и милого. Он был среднего роста, очень худощав, щеки даже были втянуты; руки небольшие, с тонкими пальцами. Голос был негромкий и глухой. С первого знакомства с Клеточниковым становилось ясным, что видишь кроткого и доброго человека, который не знает зла и питает к людям братские чувства и сострадание к их бедствиям». Так вспоминала одна из соратниц Клеточникова по «Народной воле».

Дом № 21

Роль Николая Васильевича в организации была уникальна. Он устроился на работу в Третье отделение – и снабжал революционеров самыми точными сведениями из логова врага. Он помогал избегать арестов и провалов. Но в конце концов был арестован сам. Причиной тому стала случайность: документы, обычно шедшие через Третье отделение, попали в другое ведомство, и он не узнал вовремя о провале одной из явок. Явившись там по срочному делу, Клеточников был арестован.

Суд состоялся в феврале 1882 года; это был знаменитый «процесс двадцати», стоивший жизни Николаю Суханову. Клеточникова тоже приговорили к смерти, но затем заменили казнь пожизненной каторгой. Правда, исход это отодвинуло ненадолго. В июле 1883 года Клеточников, заключенный в Алексеевский равелин Петропавловской крепости, начал голодовку протеста против тяжелейших условий содержания.

Народоволец Николай Морозов, тогда тоже узник равелина, писал:

«В первый день Соколов (тюремщик Матвей Соколов, известный как "Ирод". – Д. Ш.) сказал ему:

– Твое дело есть или не есть.

Однако через неделю голоданья, вероятно, получив инструкцию свыше, он явился к нему, как всегда в сопровождении жандармов, и накормил его насильно теми же щами и кашей, как и нас. Результат получился тот, какого и можно было ожидать: через три дня Клеточников умер от воспаления кишок».

Николай Клеточников был не единственным жильцом дома № 21, которому довелось протестовать против условий содержания в тюрьме. Правда, следующему нашему герою пришлось полегче: его тюремная эпопея закончилась достаточно благополучно.

Знаменитый педагог и ученый-биолог Борис Евгеньевич Райков жил в этом доме в конце 1920-х годов. Один из основателей юннатского движения, он был тогда фигурой заметной и не боялся вступать в дискуссии с чиновниками Наркомпроса, которые требовали рассматривать природу строго в производственном ракурсе, как поставщика нужного стране сырья.