Светлана Кайдаш–Лакшина - Княгиня Ольга

• Название: Княгиня Ольга
• Автор: Светлана Кайдаш–Лакшина
• Жанр: Историческая проза
• ISBN: ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

О великой русской княгине Ольге (? — 969), жене киевского князя Игоря Рюриковича, рассказывает новый роман писательницы–историка Светланы Кайдаш–Лакшиной.

---

…Берег… берегини… береза… хором…

— На берегу росли березы, нам заповедали, что березы — это священные живые существа, души берегов. Каждый берег отделен от другого водой, никогда не может соединиться, обняться, одинок и поэтому враждебен. Над малыми речками только березы, если сумеют, коснутся друг друга ветками, сплетутся. И вот берегини вечно снуют меж берегами — чтобы они не вступили в борьбу и войну. Вода и земля — разъединены берегами, милостиво уложившими воду в свои берега, чтобы она не разлилась безмерно, не утопила людей. Выйдет вода из берегов — беда людям. И только молоденькие берегини молят берега, молят березы помочь бедным людям.

Порсенна смотрел ошеломленно.

Княгиня Ольга засмеялась:

— А ты и не знал, не ведал, с кем ты водишься, с кем беседу ведешь..

— Правда твоя, княгинюшка, — сказал Порсенна и отхлебнул мяты.

— Я иногда ночью очнусь — и мне чудится, что я в хороме, на берегу, что я опять берегиня и служу березе. Мы собирали каждый листочек ее, каждую веточку… В поле за березами стояла круглая глиняная печь, где только при ветре можно было все это сжечь… Все листики и веточки складывали в льняной мешок, его укладывали на березовую лопату — и в огонь… Одни собирают, другие метут, ну а я на челне плавала меж берегами… Там меня и увидел князь Игорь… Но только он сразу не понял, что была я берегиня…

Княгиня Ольга посмотрела на Порсенну и сказала:

— Только ты не говори, что у этрусков тоже были берегини…

Порсенна даже не улыбнулся. Он склонил голову, посмотрел куда‑то в дальний верхний угол окна.

— Хорошо, что ты меня упреждаешь… А то ведь сказал бы… Вы, русы и россы, как дети, не знаете своего прошлого… Так сказали когда‑то египетские жрецы о греках, но вы еще хуже греков… Вы не знаете, что Гиперборея —это ваше княжество Черниговское, оно и называется Северское. И пифийский треножник Аполлона там хранится с незапамятных времен… Я сам его видел, когда был в Чернигове… Мне показали его волхвы Чернобога. И Аполлон прилетал сюда… сюда… И матушка его была славянка Лето. И имя вам даже сохранили, а вы все не верите, отдаете чужим… Все готовы отдать… Как этруски…

Порсенна остановился, замолчал, затем продолжил так же горячо:

— Лето бежала из Гиперборейской страны на остров Делос рожать близнецов — Аполлона и Артемиду. И родила их в течение 12 дней — это время ваших Святок, и славянский Световид — это и есть Аполлон греков….Княгиня, поверь мне, сердце у меня болит, глядя на все, что делается у тебя в княжестве…

Ольга напряглась. Как истинный правитель, она не терпела никакой хулы, пусть даже и заслуженной… Но россказни Порсенны так далеки от жизни!

Княжеские заботы были воистину тяжелы, особенно ее мучили мысли о внуках… А невестки? Марина и Малуша…

С тех пор как княгиня Ольга стала христианкой, ей было иногда непереносимо сознание, что сын ее имеет не одну жену. Впрочем, таков был обычай и нравы, ничего дурного в этом не было… В сердце был какой‑то уголек… Он не жег и даже не тлел, а что‑то вынимал по частичке…

Но старик не унимался:

— Это мы, мы основали Рим, дали ему имя — Рума. У нас ведь нет буквы и звука О. Это римляне потом назвали РОМА. Мы основали город, выстроили храмы, стены, гробницы, мосты… И что же?! Когда сожгли Трою и Эней приплыл на кораблях в Этрурию — ветром принесло корабли, — то женщина Рума посоветовала сжечь их. Вот ее именем и назвали город. И тогда этруски Эней его товарищи возблагодарили небо, потому что это была их родина, родина предков… С той поры жены этрусков и римлян стали целовать своих мужей в губы…

— Ах, Порсенна, и чем только занята твоя голова! — воскликнула княгиня Ольга, потому что устала уже от этого изобилия ненужных ей далеких сказок.

— Подожди, подожди, княгинюшка, — отозвался Порсенна. — Я‑то о том, что тебе близко. Аполлон называл себя именем матери — Летоид, он всегда защищал мать. Он строил стены Трои и потом помогал троянцам в Троянской войне… Это наш бог, бог этрусков — Аплу, а значит, и ваш бог, бог русов и росов… Не зря он носил имена Дубового — Дримас, а ведь вы поклоняетесь дубам, вы, славяне… И еще — он был лебедем, а у вас лебеди — священные птицы. И гуси — священные, а они Рим спасли, наш Рим, Рим этрусков… И еще Аполлон — это волк. Имя Ликийский — волчий. Ведь зовут же у вас волка лыкусом?

— Зовут, зовут, Порсенна, поешь осетрины, — сказала княгиня Ольга устало.

— Но ведь лыкус — это ликийский! — вскочил старик. — И не зря близнецы в Риме сосали волчицу на Капитолии, а ведь он основан был этрусками. Волчица — это наш Аплу, это наша Ликия, и Аполлон Ликийский…

— И все‑таки, Порсенна, я не могу радоваться этому так, как радуешься ты… Просто у меня столько скорбей и горестей…

— Грешно, грешно, княгинюшка, не радоваться, глядя на белый свет! Что сказал бы твой прежний бог Радогост? Ведь только твой Христос велит все тужить да плакать… Этот мир проплачем, так в слезах и на тот свет приплываем… Я люблю этого вашего бога. Бог радости, бог радости гостям. Как только у вас могут обрадоваться и одарить гостя… Только у вас, на Руси это в обычае…

— Но ведь и у этрусков тоже? — лукаво спросила княгиня.

— Но ведь русы и этрусски — это прадеды и правнуки… — ответил Порсенна просто. — Я давно живу с вами и чем больше живу, тем больше вижу сходства….Прости, княгиня, я вижу, что ты устала, но я хочу, чтобы ты это знала: зеркала в жизни этрусков играли особую роль, зеркалами они смотрели в загробный мир. Туда смертному заглянуть нельзя, боги запрещают, и человек тут же погибнет. А зеркало навести можно, и на нем — вернее, в него увидишь то, что от нас всех скрыто. Ты думаешь, почему этруски остались и в Риме лучшими предсказателями? Да потому что они в зеркалах видят загробный мир, а там они получают прорицания будущего… Прости, прости, княгиня, я очень взволнован мыслью об отъезде. Да и я стар уже… Вдруг не увидимся?

Княгиня Ольга остановила его рукой, и он вдруг увидел в глазах ее слезы…

Старик наклонил голову над ее пальцами, сжимавшими и чашу с остывшей давно мятой…

— Но ведь и вы, русы, как и этруски, гадаете с зеркалами… И всегда только на Святках — а это время нашего Аплу–Аполлона… Да, да, этрусские зеркала — это магическое наведение того света… А ведь там знают и наше будущее… Мы только во сне иногда видим его… Ваши девицы при свечах гадают о будущем, о женихах…

Княгиня Ольга уже не знала, как ей остановить старика, он был неукротим.

— Только этруски знали и вы понимаете, что зеркало — это путь на тот свет. Ведь запрещено же у вас подносить зеркало к ребенку, пока он мал — иначе не вырастет. А роженице тоже нельзя смотреться в него — иначе может умереть… Вот теперь ты поняла, княгиня, как важно мне было у вас тут прожить годы… чтобы все увидеть… понять нашу связь… Наше родство меня все больше поражает, княгиня… Вот даже твой рассказ, как ты девочкой была берегиней…

— Неужели и у этрусков берегини? — засмеялась княгиня Ольга. — Не пугай меня!

Порсенна уже устал. Волосы на затылке были мокры от пота. Влажными были и ладони, и он беспрестанно потирал руки. Он отрезал кусочек осетра, но забыл положить его в рот.

— Это древний–предревний обряд. Вы переплывали воду подобно лебедям, а лебеди уносили Аполлона в страну Гипербореев… Наш Аплу прилетал к вам на Черниговскую землю… А вы ничего не помните… Берегини — это как наши крылатые богини, вечно наливающие воду — или несущие воду, или выливающие воду. Крылатые лебеди, любимые этрусками, крылатые богини с вечной водой… А наш бог Усил всегда плывет в челне! Не правда ли, Усил звучит почти по–русски? Наши демоны имели головы петухов, а у тебя до сих нор стоит двор для священных кур… И даже ты, княгиня, не тронешь их — иначе в Киеве будет бунт…

— Все войско моего сына и большинство горожан верят» своих древних богов, Порсенна, и ты это знаешь, — сказала княгиня Ольга холодно.

— Знаю, знаю, княгиня, — горячо отозвался старик, — я ведь не о том… Чем больше и крепче будут верить в богов своих предков, тем сильнее станет твое княжество… я об этрусках… Волки указывают путь в подземное царство. А имя Хорса вашего — это ведь наш этрусский бог смерти Харун… И ведь образом вашего Хорса часто служит волк. Ты же знаешь это… Но я надеюсь, княгиня, что вам, русам и россам, предстоит долгая жизнь потому что о смерти вы думаете мало, а мы, этруски, будто предчувствуя свое будущее, только и думали что о смерти… Путешествовали в это загробное царство постоянно, а вы любите жизнь, радость, Радогост у вас… Все гробницы этрусков обращены на восток, откуда они пришли, на западе для нас — мир зла… А слово «волки» — по–этрусски — вольчи… Пан был самым древним богом этрусков, а от них уже перешел к грекам… Даже богиня Аега — ваша Баба–яга — наша этрусская… древняя… И алтарь нашему Аплу–Аполлону ставили колонной с острием наверху, и называлась она алтарем Агийеусом… Впрочем, прости, прости, княгиня… Иногда, когда я хожу по Киеву, мне кажется, что меня может разорвать от тех мыслей и чувств, что меня обуревают… И оттого что мне некому все рассказать… Вот поэтому я и обрушиваю все на тебя… Копится в тебе, копится, а потом — вдруг прорывается… Как водой сметает все… И я не могу уже остановиться… Ведь ваша самая древняя вера — еще древнее Перуна и Велеса — еще когда вы только пришли на эту землю — а это было давно… Когда ваши жрицы назвали себя русалками — жрецами религии русов, когда главными богами у вас были Даждьбог, Троян и Дева–Обида. А у нее‑то за плечами крылья колыхались лебединые. Это ведь потом римляне у этрусков переняли богов делить на троицы и двоицы, у греков этого не было. Так, свалка. Да, княгинюшка, недавно я вспомнил, что по–этрусски «сваль» означает «жить», а у вас свальными звали игрища… знаешь, про что я говорю. Да скажу тебе, что и у христианских ангелов — крылья‑то тоже лебединые…