Элис Хоффман - Здесь на Земле

• Название: Здесь на Земле
• Автор: Элис Хоффман
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46275-9

Марч возвращается в родной город, где она оставила свою юношескую любовь. И вот — новая встреча с человеком, память о котором тревожила ее все эти годы, несмотря на счастливый брак. Вспыхнувшая страсть не позволяет Марч разглядеть, как ужасно изменился за эти годы Холлис, с которым ее когда-то связывало столь многое. Их отношения подобны стремительному водовороту, который жадно засасывает Марч в свои темные глубины.

Элис Хоффман — признанный мастер тонкого психологического романа. Общий тираж ее книг составляет более 50 миллионов экземпляров. Роман «Практическая магия» экранизирован (в главных ролях — Николь Кидман и Сандра Баллок).

---

— Ты ведь хочешь этого, да? Да? — шепчет он.

Или, может, ей только кажется, что шепчет.

Холлис занимается с ней любовью, как никогда прежде: голоднее, алчнее, исступленнее. Марч запускает руку под его рубашку. Это он, тот самый мальчишка. Вот его сердце, бьется в ее ладони. Ее уже не беспокоит, что подумают другие. Пускай себе судачат.

Она упирается ладонями в раковину позади себя — облегчить свой вес. Холлис берет ее так, будто вот-вот наступит конец света. Медь давит, врезаясь в кожу, оставляя на память глубокие борозды и волдыри, как от ожогов.

Его лицо — на ее шее. Марч ощущает полыхающий в нем жар, слышит, как он, будто издалека, произносит ее имя, а затем она словно исчезает. Ее сотрясает прибой чистой энергии, без остатка растворяя в Холлисе, в его жаре, в его тепле. Ей слышен собственный плач; жар, овладевший ею, рождает конвульсивный всхлип. И, запрокинув голову, Марч льнет к Холлису еще сильней.

Двор полон солнечного света. В небе ни облачка. У черного входа теснятся, повизгивая, псы. Клены за дорогой не роняют листьев, и ни одной птицы над головой. Даже когда синь сумерек принимается туманит горизонт, день остается все таким же на удивление редким, почти идеальным днем.

Бедной Систер, запертой в машине и пару часов без остановки лаявшей, хватает теперь лишь на хриплый скулеж. Весь подъездной путь и выезд на проселок терьер глядит на Марч с нескрываемой обидой. На полпути она остановит машину у каменной стены, где по-прежнему растет пчелиный бальзам.[18] Снимет с левой руки обручальное кольцо, обнажив на пальце беловатую отметину, — и вновь скроет ее под изумрудом Джудит. Нужно бы стремглав нестись домой готовить ужин, но Марч простоит у стены дольше, чем намеревалась. И темнота поглотит дорогу впереди.

13

Вечером Гвен будет во всем черном. Нет-нет, не подумайте, никаких маскарадных угроз и вымогательств — сласти и без того ей обеспечены: у Крис сегодня, в день Хеллоуина, вечеринка.[19] А еще Гвен припасла подарок, для Хэнка. Он парень серьезный, нелегко подобрать ему то, что в самый раз. CD-диск, магнитофонная кассета, что-то модное из одежды — все это не то. Гвен несет ему компас из серебра высшей пробы, который она нашла наверху, в мансарде. Старинная вещица, годная еще, смеет надеяться Гвен, правильно определять север.

В этот вечер она хочет быть рядом с Хэнком. У нее немало было парней, в высшей степени ей безразличных. До крайности себялюбивые, они не упускал случая пройтись по адресу девушек, которых трахали, оценивая каждую по десятибалльной шкале. «Ниже нуля», — так они, хохоча, именовали тех, с кем вообще отказывались иметь дело. Например, с ее подругой Минни. И подумать только, Гвен все это устраивало! Она стояла среди них, слушала непристойные комментарии в адрес близкой подруги и делала вид, что ей все по барабану.

С Хэнком все иначе. По-настоящему. И потому Гвен нервничает: уже давно пора бы выйти из дому.

— Потрясно выглядишь, — говорит Марч, видя готовую к вечеринке дочь.

Короткое черное платье, в меру туши и подведенных глаз. Вместо игловидной прически — мягкая, очаровательная форма естественно высохших волос. Она очень хочет хорошо выглядеть для Хэнка, но по-прежнему не в состоянии спокойно выслушать в свой адрес комплимент и потому в ответ нервно пожимает плечами.

— Мы опаздываем, — сухо информирует она, отстраняясь от объятий Марч и нетерпеливо сдергивая с вешалки обе куртки, свою и матери, — Тебе, может, все равно, когда тебя человек на свидание ждет, а мне вот нет.

Выйдя, Гвен спешит к машине (это, кстати, теперь их «тойота» — Марч выкупила ее у Кена Хелма за шестьсот долларов, одолжив деньги у Холлиса). На дворе — поистине жутковатая ночка. В морозном воздухе виден каждый выдох. В самый раз для Хеллоуина.

— Меня? На свидание?

Марч огорошена. Ей как-то не приходила в голову мысль, что дочь, возможно, знает больше, чем предполагалось.

Гвен зыркает на мать и, сев в машину, хлопает дверцей, словно подчеркивая сказанное жирной чертой. С нее довольно! Она, сколько могла, крепилась, и теперь, нравится это матери или нет, ей больше невмоготу.

— Ты это о Сьюзи?

Марч проскальзывает за руль. Она не готова говорить с дочерью о Холлисе. Сейчас не время. Да и настанет ли оно когда-нибудь — время сказать правду? «Я не могу отказать ему, не могу сказать «нет». Я постоянно его хочу. Всегда хотела и всегда буду хотеть». Это она должна выложить своей дочери? Раскрыть такое вот положение дел?

— А, так это Сьюзи тебя сегодня с нетерпением ждет? — сипит Гвен пуще обычного.

Нет ответа. Гвен фыркает и, отвернувшись, смотрит в ночь.

— Я так и думала, — дымит она на морозе выдохами. — Правда и впрямь нечто тебе несвойственное.

— Ладно, — произносит наконец Марч. — Сегодня у меня встреча с Холлисом — раз ты такой правдолюб.

Она заводит мотор и несется по грунтовке на скорости, с которой им в поворот явно не вписаться.

— А я, можно подумать, не знала, — ворчит себе под нос Гвен.

— Что здесь такого? — пытается быть убедительной Марч. — Мы целую вечность знакомы, вместе росли.

У Гвен комок в горле. Ей непереносимо видеть, как поступают с ее отцом — самым лучшим человеком из всех, кого она знает. Он, конечно, не самый разговорчивый папа на свете — бывали семейные трапезы, когда вообще никто слова не проронит, — но только до тех пор, пока не завести с ним речь о жучках и паучках. Гвен была рядом с отцом, когда он специально остановил машину — посмотреть, как лесной паучок плетет свою сеть. И своими глазами видела (в Йосемитском национальном парке, куда они приехали на день ее десятилетия), как он что-то говорил заблудившемуся медвежонку, а тот — она готова поклясться! — внимательно слушал.

Гвен знает: отец регулярно шлет матери открытки. Она нашла одну сегодня утром. «С мыслью о тебе» — гласила типографская надпись. А на обороте, рукой отца: «Мне каждый день тебя недостает». Гвен заплакала. Для такого молчуна и скрытника, как ее отец, это почти крик души, а мать, похоже, все никак его не услышит.

— У нас с Холлисом встреча в ресторане «У Димитрия». Это что, преступление?

Да, преступление — чувствует сама Марч. Иначе бы она так не защищалась.

— Да это вообще не мое дело, — отворачивается Гвен.

Мать лжет. Они не в ресторан идут. «Ну да, ну да», — думает Гвен, когда та наспех объясняет, что ей надо к Сьюзи, в аптеку, в магазин… «Срочно понадобилось прикупить еды на ночь глядя? Так я и поверила, — скажет Гвен своей подруге Минни (если хоть когда-нибудь дозвонится, черт возьми), — так и поверила хоть одному ее слову».

Хэнк тоже все знает. Да и как ему не знать? Однажды она встретила его, когда, как обычно, шла к Таро. Хэнк ждал ее на подъездной аллее. Уговаривал пойти в школу прямо сейчас, в такую рань, и вид у него был странный, словно виноватый. Гвен глянула вперед — у дома стоит «тойота». Значит, мать провела здесь ночь, а Гвен и не подозревала. Думала, та еще спит, когда, по своему обыкновению, тихо заперла входную дверь в пять тридцать утра.

В другой раз она видела их, когда выгуливала Систер. В пикапе, на обочине дороги, что ведет с шоссе на Лисий холм. Она быстро отвернулась, однако успела заметить запрокинутую голову мастери, ее открытый рот, их поцелуй. Гвен пробежала весь путь к дому — тщетно, слишком многое запечатлела память.

— Ты поднимаешь шум из ничего, — продолжает убеждать Марч.

— Послушай, ты не обязана ничего мне объяснять. Это твоя жизнь — и точка.

Гвен откидывает голову на сиденье и глядит в окно. И вдоль шоссейной Хай-роуд, и на центральной Мейн-стрит — призраки, балерины, ниндзя, рыцари… Веселый Хеллоуин. Словно вся власть в городе перешла к детям. Они повсюду, на каждом перекрестке. Носятся, светя фонариками, с сумками, полными сластей.

— Спасибо за то, что подвезла, — бросает Гвен, выходя у дома. Крис, и закрывает дверцу машины, прежде чем мать успевает что-либо сказать.

У Крис уже битком набито, в прихожей целый ворох курток. Музыка так гремит, что басы проникают сквозь стены и даже сквозь одежду Гвен.

— Наконец-то! — восклицают Крис и Лори, когда она появляется на кухне.

Мать Крис готовит пунш на апельсиновой газировке и соке грейпфрута. Все девушки, как положено в такую ночь, в черном. Даже блондинка Крис надела черный ведьминский парик.

— Ты потрясающе выглядишь, — отмечает Лори.

— Думаешь?

Гвен не уверена. Ах, ей бы научиться без стеснения воспринимать комплименты, распрощаться со своей вечной зажатостью…

Мать Крис закончила с закуской и напитками и удаляется в дальнюю комнату, ибо обещала дочери не стеснять своим присутствием их вечеринку. Не успевает за ней закрыться дверь, как Алекс Махони (новый, с недавних пор, бойфренд Лори) достает литр виски — «подкорректировать» пунш. Всех искренне веселит хитроумный план набраться-таки под завязку. За исключением Гвен; она смотрит на Хэнка, входящего через заднюю дверь. Лицо с мороза в румянце, листочки прилипли к светлым волосам. На нем поношенное черное пальто (одно из тех как пить дать, что перестал носить Холлис), джинсы, чистая белая рубашка. Гвен уже неплохо его знает: он, конечно, сам гладил рубашку, тщательно и очень осторожно (не дай бог прожечь!), потому и опоздал. И Гвен любит его за это еще больше.