Кеннет Роуз - Король Георг V

• Название: Король Георг V
• Автор: Кеннет Роуз
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028082-3, 5-9660-1444-2

Георг V.

Последний из английских королей, чье правление было озарено отблеском Викторианской эпохи.

Тихий, мягкий человек, сумевший удержать страну от хаоса и во время Первой мировой войны, и во время политических кризисов 1920-х гг. и экономических катастроф 1930-х…

В бурную эпоху исторических перемен, когда империи Европы рушились одна за другой, династия Виндзоров смогла сохраниться на троне лишь благодаря Георгу V.

Как ему удалось совершить это?

Ответ на этот вопрос вы найдете в великолепной книге Кеннета Роуза «Король Георг V», удостоенной престижнейших премий Великобритании.

---

Когда король выводил свой флот в море или наблюдал за тем, как гвардейцы поднимают флаг в честь его дня рождения, мало кто подозревал, что под его расшитым золотом мундиром бьется сердце пацифиста. «Отвратительная война и еще более отвратительный мир», — постоянно повторял он.

Он считал оружие как инструментом войны, так и ее движущей силой. Лорд Д’Абернон, британский посол в Берлине, в 1921 г. после аудиенции заметил, что король является «решительным сторонником уничтожения всех крупных боевых кораблей и подводных лодок, а также аэропланов и химического оружия». Посидев рядом с ним на матче по регби между армией и флотом, 1-й лорд Адмиралтейства записал: «Король много чего наговорил против дирижаблей, к которым он относится с предубеждением, как и ко всему современному оружию — субмаринам, аэропланам, отравляющим газам и всему остальному». В 1925 г. он надоедал своему старому другу адмиралу Битти, настаивая на уничтожении крупных боевых кораблей. В 1929-м побуждал Макдональда отказаться от субмарин. В 1932-м говорил Саймону о своем отвращении к торпедам и авиабомбам.

К авиации, как гражданской, так и военной, король относился с явным недоверием. Хотя он из вежливости и носил летные «крылышки» на своем кителе Королевских ВВС, но ни разу не летал на самолете, даже в качестве пассажира. Автомобиля ему вполне хватало — до тех пор, пока его скорость не превышала пятидесяти километров в час. Министр авиации Хор писал, что король «имеет сильные предубеждения против полетов, министерства авиации и ВВС». Время от времени он уговаривал короля и королеву приехать на ежегодные воздушные парады Королевских ВВС в Хендоне, однако оба ненавидели шум и боялись несчастных случаев. И все же король позволил сыновьям учиться летному делу, и в 1919 г. принц Альберт стал дипломированным пилотом. Тем не менее королю претил связанный с этим риск. Единственный след, который он оставил в истории Королевских ВВС, связан с их созданием в 1918 г., когда Тренчард предлагал ввести звание, аналогичное адмиралу флота и фельдмаршалу, — маршала воздуха. Решив, что такое название выглядит как покушение на прерогативы Всевышнего, король заменил его на «маршал Королевских ВВС».

Тяжело пережив Первую мировую войну, король наблюдал за событиями в Европе с беспокойством, переходящим в отчаяние. Проблеск надежды забрезжил в 1925 г., когда Германия была вновь принята в европейскую семью. «Этим утром в Форин оффис подписан Локарнский пакт, — записал он в дневнике. — Молюсь, чтобы это принесло мир на долгие годы. А может, и навсегда — почему бы и нет?» Однако по мере того как угроза со стороны Муссолини и Гитлера становилась все явственнее, его настроение падало. «Я старый человек, — говорил он Хору, когда ему еще не исполнилось и семидесяти. — Я уже пережил одну мировую войну. Как я смогу выдержать еще одну? Если она приближается, Вы должны удержать нас в стороне от нее». У него не было сомнений относительно алчности и амбиций итальянского диктатора. Еще в 1923 г. он так ответил на меморандум, составленный министром иностранных дел: «Муссолини — все, что угодно, но только не друг Англии, и ему определенно нельзя доверять». И еще через несколько месяцев: «Муссолини очень напоминает бешеную собаку, которая может кого-нибудь укусить, он опасный человек». Но к 1935 г., когда Муссолини отправил свои армии в Абиссинию, король не был готов ему противостоять. Когда в мае того года Ллойд Джордж заговорил с ним о Муссолини, король вышел из себя и резко ответил: «Мне не нужна еще одна война. Не нужна. Последняя война была не по мне, и если наступит следующая и нам будет грозить опасность в нее втянуться, я скорее пойду на Трафальгарскую площадь и стану размахивать там красным флагом, чем позволю втянуть в нее нашу страну».

Подобные взгляды разделяли многие его подданные. Противостоять диктаторам было вовсе не так просто, как это порой хотят показать некоторые нынешние летописцы. Здесь и необходимость напрягать ограниченные силы обороны, одновременно противодействуя Италии, Германии и Японии; парализующий эффект уязвимости Британии с воздуха и преувеличенных сообщений о германской военной мощи; и нежелательная перспектива перевооружения Британии, совсем недавно с трудом избежавшей банкротства. Память о так называемых умиротворителях омрачает вовсе не то, что они всячески избегали стратегических и экономических реалий оборонной политики, а низкопоклонство, с которым те относились к зловещим режимам, и бессердечное безразличие, с которым они наблюдали за постепенным порабощением Европы.

Король прожил недостаточно долго, чтобы пройти это испытание; он умер за шесть недель до того, как Гитлер оккупировал Рейнскую область, и можно только догадываться, отбросил бы он или нет свои пацифистские сантименты перед лицом германской агрессии. Следует, однако, сказать что еще в самом начале прихода нацистов к власти он неоднократно выражал свое отвращение к этим людям и их методам. Еще в 1932 г. он запретил принцу Уэльскому присутствовать на свадьбе кронпринца Швеции с принцессой Сивиллой Саксен-Кобургской, поскольку ее отец, родившийся в Англии и закончивший Итон герцог Саксен-Кобургский стал гитлеровским приспешником. Король с презрением отзывался об «этих отвратительных типах — Геринге и Геббельсе». У него вызывали отвращение нацистская практика преследования евреев и те кровавые методы, с помощью которых национал-социалистская партия консолидировала свою власть. Наконец, прибегнув к личной дипломатии, он предупредил германского посла, что такое масштабное и провокационное перевооружение, которое осуществляет его страна, толкает Европу к войне.

А вот сэр Джон Саймон, министр иностранных дел, относился к нацистам с большей снисходительностью. Посетив Германию в марте 1935 г., он писал королю:

«Хотя сама по себе внешность герра Гитлера не слишком впечатляет, фотографии не в силах передать его приятную манеру поведения, оказывающую большое воздействие на тех, с кем он встречается…»

Но главный вывод, который сделал сэр Джон, заключался в том, что Гитлер считает себя предназначенным избавить свою страну от бесчестья, и им, без сомнения, движет воодушевляющее чувство необходимости моральной реабилитации Германии. И заключил: «Если бы Жанна д’Арк родилась в Австрии и носила усы, то она, возможно, производила бы точно такое же впечатление».

Сэр Эрик Фиппс, британский посол в Германии с 1933 по 1937 г., также переписывался с королем. Это было весьма кстати, поскольку он нарисовал совершенно другой портрет Гитлера, которого наблюдал в частной обстановке:

«Было странно видеть его… такого ничем не примечательного и даже похожего на клоуна, понимая, что он возглавляет великий народ, имеющий великие традиции.

Фанатичный атеизм является точкой отсчета в нацистском кредо. Методы, которыми действуют нацисты, могут в будущем стать более умеренными, однако их конечной целью всегда будет уничтожение христианской религии — возможно, после долгих лет ее расшатывания».

Уиграму было поручено поблагодарить Фиппса за «депешу, полную здравого смысла». К этому он прибавил: «Король считает, что нас не должна ослеплять кажущаяся приторная умеренность немцев, нам следует быть настороже и не дать застать себя врасплох». Однако через несколько недель Макдональд обнаружил, что король сильно расстроен последними донесениями Секретной службы, касающимися перевооружения Германии, которые показал ему Ванситтарт. «Редко видел его таким унылым», — отметил премьер-министр.

В последний год жизни поведение короля в отношении диктаторов нельзя было назвать последовательным. Да, он питал благородное отвращение к агрессивным устремлениям диктаторов, возмущаясь как их претензиями, так и их жестокостью. Тем не менее короля продолжали преследовать воспоминания о «той ужасной и ненужной войне»; это было очень мучительно, и король говорил Хору, что скорее отречется от престола, чем снова через это пройдет. Он хотел сдерживать врага, но не провоцировать; Георг V был пацифистом, но одновременно конституционным монархом и прежде всего — патриотом. Хора, который в июне 1935 г. сменил Саймона на посту министра иностранных дел, до самого конца года часто вызывали во дворец. Вовсе не склонный к гиперболам, он позднее написал: «Я думаю, что именно неприятности в Абиссинии, начавшиеся как раз во время празднования серебряного юбилея, и убили короля».

В двадцатую годовщину воцарения король попытался изложить на бумаге мысли о том, сколь многим он обязан жене: «Я никогда не смогу как следует выразить свою благодарность тебе, дорогая Мэй, за то, что ты мне помогала и всегда была рядом со мной в эти трудные дни». Затем, что весьма характерно, он добавил: «Все это не какая-то сентиментальная чушь, я действительно так чувствую». На закате жизни он все чаще старался ее утешить и приободрить, и она ни разу его не подвела.