Зигрид Грёссинг - Максимилиан I

• Название: Максимилиан I
• Автор: Зигрид Грёссинг
• Издательство: АСТ
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027939-6

Максимилиан I. Первый и самый блестящий монарх из рода Габсбургов.

Основатель легендарной «Габсбургской Империи», чья власть простиралась не только на пол-Европы, но и на далекие заморские колонии.

Умный и бесстрашный политик, которого даже циничный Макиавелли именовал не иначе, как «совершенным человеком».

Любимец народа, людей искусства, воинов, женщин — он не имел себе равных в популярности у подданных.

Почему же вся его жизнь прошла в сплошной тайной и безжалостной борьбе с врагами?

---

Максимилиан лично заботился обо всем и не перепоручал своим людям дела, казавшиеся ему важными. Так, например, он лично приказал создать во многих городах капеллы; в западной части страны они состояли в основном из нидерландских или немецких певцов и музыкантов, а в Вене некоторые музыканты создали собственные капеллы. Особое место среди них занимал придворный капеллан и певец Георг Слаткониа, прославившийся не только в области музыки, но и как известный гуманист и член «Literaria Sodalitas Danubiana»,[8] союза, возглавляемого знаменитым Конрадом Целтисом. Кроме своей милости, император одарил его и доходными постами, гарантировавшими ему, епископу Вены и советнику императора, обеспеченную жизнь.

Особенную радость Максимилиану доставляло пребывание в кругу музыкантов — он и сам время от времени дирижировал музыкантами и давал указания композиторам. Современники приходили в восторг от музыкальных познаний императора и его любви к музыке. Иоганн Куспиниан, его лейб-медик, которому приходилось совсем нелегко с таким своеобразным пациентом, рассказал об этом увлечении Максимилиана: «Император является уникальным любителем музыки: все великие мастера музыкального искусства нашего времени всех жанров и инструментов благодаря его заботе трудились, как на благодатной пашне. Я мог бы составить каталог всех этих музыкантов, если бы меня не отпугивала длина списка».

Количество музыкантов, постоянно сопровождавших Максимилиана, менялось. Существовала группа певцов, выступавших только в церквах и на церковных праздниках, в то время как другие развлекали императора и его свиту на турнирах и в узком кругу светской музыкой, распевая французские, немецкие песни и мотеты. Особенно важным император считал музыкальное сопровождение официальных государственных событий. При этом духовые инструменты играли значительную роль. В 1492 г. летописец из Метца писал: Максимилиан «сидел один за столом в увешанном коврами зале, не имея подле себя никого, кроме придворного шута; во время каждой трапезы, в полдень или вечером, присутствовали десять трубачей и десять других музыкантов, играющих на духовых инструментах; тут же на двух корзинах стояли два барабана из тонкой меди, крытые ослиными шкурами; посередине сидел мужчина, бьющий по ним толстой палкой, созвучно с другими инструментами, так как это принято у венгров и турок, — совершенно чудесное и доставляющее наслаждение слуху зрелище!» Певцы и инструменты, предпочитаемые Максимилианом, изображались художниками и в «Радостном», и в «Триумфальном шествии». Современники императора не могли его представить без сопровождения музыки.

Поэзия и музыка в те времена часто существовали в симбиозе. Когда в 1501 г. Максимилиан прибыл в Линц со своей второй женой Бианкой Марией, в честь высоких господ разыграли аллегорическую драму «Ludus Dianae»[9] Конрада Целтиса, произведение, имеющее новаторское значение. Композитором являлся не кто иной, как Генрих Исаак. Двадцать четыре артиста с известными именами, среди них и сам поэт, участвовали в монументальном музыкальном представлении, заканчивающимся прославлением Максимилиана и Бианки Марии.

Художники охотно и с удовольствием выражали свое уважение к королю и императору во всех мыслимых формах. Максимилиан был не просто человеком с разносторонними интересами, сегодня его бы назвали мегазвездой; его жизнерадостность и юмор завоевывали сердца окружающих. Благодаря счастливой натуре ему в большинстве случаев удавалось оставаться «веселым королем». Он сделал это своей жизненной целью, хотя постоянные бои призывали его к себе. Но он не обращал внимания на негативное; жизнь — игра, в которой можно потерять, но можно и выиграть. И он вовсе не был человеком, который мог бы расстроить компанию.

Он обожал забавных людей, прежде всего шутов. Им единственным император позволял говорить ему — владыке — неприкрашенную правду. Веселый советник Максимилиана Кунц фон дер Розен служил господину не только шутом, он одновременно являлся его другом, советчиком и собеседником, имея право в любое время войти в покои Максимилиана. Кунц фон дер Розен никогда не лез за словом в карман. В веселой, зачастую, двусмысленной речи он порицал то или иное решение Максимилиана, в сатирических стихотворениях указывая на какую-нибудь ошибку, и не успокаивался, пока оба, он и его господин, не разражались громким смехом. При этом император признавал правоту Кунца во многих вещах; он задумывался и старался воплотить в дело совет верного шута.

Максимилиан оставался вечным странником, обладающим железным здоровьем. Всю жизнь он подвергался бесконечным тяготам, проезжая на коне всю страну вдоль и поперек, из одного постоялого двора в другой, где люди пытались за считанные секунды создать какое-то подобие комфорта и уюта, дабы предложить императору скромное ночное пристанище. Максимилиан довольствовался и самыми скромными условиями — не так, как большинство его князей, имевших постоянные резиденции, украшенные с роскошью и элегантностью величайшими художниками страны.

В городах империи хорошо знали, чего им ждать, если Максимилиан объявлял о предстоящем визите. С одной стороны, отцы города тряслись над своими усердно собранными деньгами, ведь высокий гость крайне редко оплачивал счета, но с другой — царило радостное предвкушение предстоящего веселого праздника, которыми так славился император. Со всех концов стекались рыцари на лошадях в доспехах: каждого привлекала возможность скрестить копья со знаменитым «турнирщиком» Максимилианом. Правда, к участию в официальных турнирах допускались только выдержавшие «проверку родословной» — рыцарю полагалось иметь не менее трех поколений благородных предков. Но простой народ для собственного удовольствия сам устраивал себе представление. «Кадушечные турниры» выглядели пародией на «высокие турниры»: соревнующиеся сидели на деревянных конях и, нахлобучив на головы кадушки или пчелиные улья, бились шестами, веселясь при этом от всей души. Нюрнбергские подмастерья устраивали зрелище как раз во вкусе простых людей, и все восторженно аплодировали победителю «турнира святого Грааля», в награду за «героическое мужество» получавшего «фею», всем известную проститутку.

Маскарады и карнавалы, проходившие не только на Масленицу, устраивались для всех, без оглядки на сословие или происхождение. На шумных праздниках обходились без церемоний, и не одна девица теряла там свою девственность, что не считалось особенно зазорным. Люди имели другие моральные представления: чопорность и неприступность не слишком ценились. Пока музыканты настраивали инструменты, парни частенько подбрасывали вверх своих девушек, чтобы «рассмотреть их сзади и спереди».

Мечта об императорской короне

Вероятно, первопричиной мечты, всю жизнь не дававшей покоя Максимилиану, стала полная блеска встреча его венценосного отца с герцогом Бургундским — его будущим тестем, когда эти мужи протянули в Трире друг другу руки. На стороне одного находилась представительская власть, на стороне другого — деньги. Возможно, в то время в голове Максимилиана созрела идея объединить когда-нибудь оба столь важных компонента. Поэтому он всю жизнь заботился об усилении своей власти и власти дома Габсбургов, а также искал прибыльные источники денег, к его сожалению, все время иссякавшие. Испытывая хроническую нужду в деньгах, Максимилиан иногда совершал незаконные сделки. Например, однажды расплатился с Фуггером деньгами, полученными от продажи индульгенций, в результате чего гульдены верующих использовались совсем не по назначению. Кроме того, он сообщил Фуггерам еще об одном плане, который, будучи реализован, привел бы Аусбургский торговый дом к еще большему подъему.

Все знали о давно вынашиваемой Максимилианом мысли короноваться в Риме императором, но его идея добиваться сана папы потрясла даже привычных к высоким полетам мечты Максимилиана современников. Первоочередной целью король считал официальное коронование императором, чего добивался долгие годы. На переговорах возникали бесконечные осложнения, ведь папой, как и прежде, оставался Александр VI Борджиа — человек, неприятный Максимилиану до глубины души; о нем он неоднократно презрительно высказывался: «Папа Александр заслуживает хорошей трепки, повесить бы ему на шею схизму… новый Мохаммед и антихрист». Папу, казалось, не очень задевали грубости и порицающие тирады человека, намеревающегося получить корону императора и тем самым зависящего от его услуг. Если бы Максимилиан бушевал по эту сторону Альп, то неизвестно, когда бы он получил корону императора! Александр VI вел тайную игру, а французский король с восторгом ему подыгрывал, Людовик XII уже давно понял, каким огромным желанием поглощен его вечный соперник. Он не позволит папе в полном одиночестве мешать осуществлению мечты Максимилиана. Но земная жизнь Александра Борджиа подходила к концу. Изнуренное развратом, тело папы буквально разваливалось. Посмертная слава о нем была ужасной. Слуги, ухаживавшие за умирающим, рассказывали с ужасом, будто сам черт в образе обезьяны выпрыгнул из спальни святого отца.