Игорь Чубаха - Кремлевский джентльмен и Одноклассники

• Название: Кремлевский джентльмен и Одноклассники
• Автор: Игорь Чубаха
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2012

Главный герой – сын то-ли премьера, то ли президента Российской Федерации. Ни больше – ни меньше, только в романе эти лица прямо не называются. Просто по сюжету в стране есть две слегка конкурирующие группы: сырьевики и инновационщики. И наш персонаж всеми привычно именуется Принцем.

И поскольку герою не приходится беспокоиться о хлебе насущном, развлекает он себя детективными расследованиями. Иногда крайне опасными для жизни. В частности, в этом романе он противостоит коварному злодею, запустившему механизм глобального потепления на планете.

Интересы следствия заставляют героев путешествовать и по России, и по континентам. Периодически рядом с Принцем возникает героиня – Тамара – дочь не менее высокопоставленного лица. Но зачем Тамаре возможности, которые дарит такой высокий статус, если ее Принц не обращает на девушку никакого внимания?

Бодро перемещаясь от одного места действия к другому, Принц успешно раскрывает теракт в Гималаях, серийные убийства в городке за полярным кругом и – уже в жаркой Африке – преступную схему по экспорту промышленного оборудования с привлечением сомалийских пиратов. Отказывается от должности руководителя Национального проекта «Русский Север» и от амурных приключений с регулярно влюбляющимися в него встречными – поперечными барышнями.

В результате Принц спасает Тамару из злодейских рук, а заодно и Лондон от тотального отравления генномодифицированными водорослями. То есть, если искать аналоги, то предлагаемый роман – не «Ромео и Джульета», а «Приключения принца Флоризеля».

И, естественно, в текст авторы постарались вложить столько же иронии, сколько в оригинальном «Флоризеле».

---

Похоже, из всей экспедиции только я в ночь перед преступлением слышал крики из палатки Хаартманов. Еще мог их слышать старик Тойли, но его увезли на санитарном снегоходе. Говорят, переохлаждение. Я никому не рассказал про крики «Ложь!» и «Обман!» в ночь перед гибелью ее мужа. Вдруг наш честный студент как‑нибудь не так переведет?

12 ноября.

Расследование зашло в тупик. Нам не дают возможности пользоваться рацией, а сотовые телефоны здесь не ловят точно. На вчерашнем допросе я понял, что мне не верят. Видите ли, не могли доблестные китайские пограничники проглядеть санитарный вертолет, увезший Закса. И, видите ли, курс золота к платине за последние два года ни разу не падал и предполагать такое нелепо.

13 ноября.

Говорят, при попытке перехода границы задержан Агей. Нам с ним, естественно, поговорить не удалось. Вообще, режим довольно свободный – гуляй хоть днем, хоть ночью. Все равно без ослов и мулов мы отсюда далеко не уйдем. Мулы очень понравились здешним полицейским. Они хлопают себя по бедрам и причмокивают.

14 ноября, ночь.

Удивительная ночь. В соседней палатке заунывно поет под гитару Борис. А мы беседуем с Ириной при свете звезд. У нее была очень тяжелая жизнь. Она родилась в Липецке, рано закончила школу, поступила работать в цветочный магазин и была отправлена на стажировку по выращиванию тюльпанов в Гаагу. Там и познакомилась с будущим мужем. Он интересовался тюльпанами. Этот профессор университета, оказывается, интересовался чем угодно, генной инженерией, цветоводством, поисками Шамбалы. Потребовалось выйти за него замуж и промучаться года три, чтобы понять, кем он был на самом деле.

Обыкновенным самодовольным проходимцем, только и ждущим, чтобы урвать от каждого благородного начинания кусочек пожирнее. Никаких подарков Ира не видела со дня свадьбы, даже мулы эти несчастные были не куплены, а взяты на обкатку в питомнике каких‑то швейцарских генетиков, акционером которого, конечно же, был профессор Хаартман. Чтобы сфотографировать их высокую проходимость в условиях высокогорья и вывести на международный рынок продукт исследования швейцарских друзей.

Чертовски утомительно вести беседу, когда собеседник отвечает только «возможно и безусловно».

И еще. Оказывается, в Липецке нет никакого педагогического института!

15 ноября. Ночь.

Как сообщить полиции о подозрениях в отношении переводчика, если общаешься с полицией через переводчика? Размышляя об этом, я стоял над пятидесятиметровой трещиной, где нашел свое упокоение Хаартман. Китайцы – непохожие на китайцев – лазали туда раз десять, со страховкой и крючьями, но ничего, по – моему, ценного не нашли.

Интересно, что если замерить магнитные поля над местом трагедии? Вопрос чисто теоретический, поскольку Борис впал в депрессию и ничего кроме гитары в руки не берет.

В темноте послышался хруст снега. Владик Коровин вышел на свет моего карманного фонарика и даже не зажмурился. Под мышкой он нес ноутбук, а в руке моток веревки. Но никакого страха я не почувствовал. По предыдущим моим книгам читатели должны знать, что в студенческие годы я занимался боксом и штангой. Предупредить об этом Владика я не успел, потому что он сказал:

– Подержите пожалуйста, Алишер Эдгарович. Только не включайте пока, батарея совсем дохлая.

Я остался стоять с его ноутбуком в руках, а студент полез по скале. Но не вниз, туда, где блестела в свете фонаря многотонная ледяная глыба, а вверх, туда где она оторвалась от намерзшего за столетия ледяного козырька. Цепляясь металлическими набойками на сапогах и пальцами за выступы базальта, он добрался примерно до середины стены, и только там вбил пару крючьев, протянул через них петлю веревки, балансируя на одной руке, и отправился дальше, в сторону, где раковиной выгибался свежий ледяной скол.

Там он шарил по трещинам в камне, пока не извлек что‑то тонкое, с расстояния тридцати метров в темноте неразличимое. Потом с довольным восклицанием протянул руку к самому льду. Казалось, что ему не дотянуться. Тогда переводчик с размаху заколотил два или три крюка в трещину, показавшуюся ему надежной, сделал из веревки несколько восьмерок вокруг металлических штырей. И прыгнул.

Все это время я стоял, слегка приоткрыв рот, и тысяча возмущенных, предостерегающий, дружеских и отеческих советов, из которых главным был «Брось, не дури!», теснились у меня в горле. Но у меня хватило ума не подавать их человеку, болтающемуся на тонкой веревке, которая при случае должна охранять его от падения с тридцати – или пятидесяти, как повезет – метровой высоты.

Когда он прыгнул, раздался резкий скрежет, веревка скользнула по крючьям, натянулась, но не порвалась. Падая вдоль стены, студент успел вцепиться в какие‑то ошметья, защемленные в скале метрах в пятнадцати надо мной. Раздался треск рвущейся ткани, но это была не веревка, потому что она опять выдержала и качнула Владика, как маятник, сначала над пропастью, где лежал голландец, а потом обратно, на уступ, где стоял я. И тогда Владик отпустил веревку, и мягко, в кувырке, упал на снег.

Я подбежал к нему, на бегу вспоминая приемы оказания первой помощи. Владик поднялся сам, и прежде всего отряхнулся от снега. Потом протянул мне грязную, засаленную тряпицу и выжидательно протянул руку. Я понял и отдал ему этот треклятый ноутбук.

– Обычное взрывное устройство, – пробормотал Владик, тревожно вглядываясь в монитор – загорится ли, – управляемое по радио. Вот проволока витая, это антенна. Сама адская машина конечно не сохранилась, я думают так граммов на двести эквивалента рвануло. Конечно лед треснул, и смахнул снегоход.

Ноутбук включился, и брякнул на экран табличку – «батарея почти разряжена».

– Ничего, нам хватит, – сказал Владик и в два щелчка добился надписи – «подождите соединения со всемирной паутиной». – Вы конечно, узнали тряпочку, Алишер Эдгарович?

Я призвал на помощь все умения, почерпнутые от великого тезки моего уважаемого отца. Тряпочка была отменно грязная, засаленная и пахла немытым человеческим телом.

– Тогда посмотрите сюда, – сказал студент, и указал на монитор. Сперва я ничего не понял. Радостно улыбающийся китаец в галстуке и сорочке обнимал за шею какое‑то животное, а кругом мигали знаки доллара и евро, как обычно бывает на сайтах, которые только прикидываются, что хотят сообщить вам информацию, а на деле хотят получить с вас деньги.

– К сожалению человек в наши дни неотделим от того, что на него надето, – с какой‑то грустью сказал переводчик моей экспедиции. Попробуйте представить этого жизнерадостного бизнесмена, когда от него пахнет не дезодорантом и кремом для бритья. Когда ему холодно. И когда мул, которого он сейчас обнимает, принадлежит и не ему вовсе, а заезжему голландскому фермеру, у которого мулы генномодифицированные в Швейцарии. Они, разумеется, и лучше, и красивше, а голандцу только и требуется, что захватить рынки к югу от реки Хуанхэ. Тут поневоле и духов реки вспомнишь, и медитацию в снегу устроишь, лишь бы алиби понадежнее… Как я узнал? Местные проводники никогда не идут по снегу прямо вперед, а движутся ломанной линией, вроде корабельного противолодочного зигзага. Ваш голландец об этом что‑то слышал краем уха и пытался, пусть неудачно, следовать народной мудрости. А ваш проводник даже не пытался. А еще ваш проводник вязал виндзорские узлы вместо обычных.

Я еще раз поглядел на тряпицу у себя в руке. Это была криво оторванная пола от халата старика Тойли.

Я посмотрел на экран ноутбука. И прежде, чем он, мигнув, погас, я узнал веселого богатого китайца в пиджачной паре.

Это был старик Тойли.

1 декабря.

Сегодня грустный и радостный день в моей жизни. Радостный, потому что в жизни каждого, кто посвятил себя духовному совершенствованию, выход на новый этап есть и цель, и награда. И грустный, как всегда бывает, когда дороги судьбы разводят тебя с Наставником.

Да, именно Наставником я могу, хочу и буду называть этого человека, несмотря на нашу очевидную разницу в возрасте. Ученый не должен быть тщеславен и суетно горд. Нелегкая школа оториноларингологии приучила меня признавать ошибки, даже если к ним вели годы и годы упорного труда. Я неверно представлял себе этот мир. Я пытался поверить алгеброй гармонию гор и примитивными техническими средствами замерить духовное. Наставник продемонстрировал мне это тактично, ненавязчиво, не укорив ни единым словом. Истинный такт свойствен истинным мыслителям.

Мы сидели в небольшой закусочной на берегу Хуанхэ. Обеденный зал, стилизованный под итальянское патио, был увит жимолостью, несмотря на морозную погоду и заполнивших его шоферов – дальнобойщиков – вполне типичных китайцев, на которых, в отличие от местных полицейских, приятно посмотреть. Впервые с момента, когда полиция освободила нас от всех подозрений, мы могли спокойно перекусить обедом из трех блюд. Вместо скатерти мы постелили карту Куэн – Луня, а ноутбук Наставника подключили к розетке переменного тока, чтоб зарядился.