Марина Броницкая - Я не Поттер!

• Название: Я не Поттер!
• Автор: Марина Броницкая
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Северус Снейп, Гарри Поттер, Драко Малфой, Беллатрикс Блэк, Джинни Уизли, Симус Финниган, Том Риддл

Рейтинг: PG-13

Жанр: POV/General/Adventure

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Гарри На темной стороне, Распределение в другие факультеты, Тайный план Дамблдора, Темный Гарри, Снейп — отец Гарри, Наследник Волдеморта

Саммари: Повесть о легендарном Гарри Потере так и не написана, ведь её некому прожить, а смерть Лили и Джеймса оказалась не столь однозначной и героичной. В мире волшебников пытается разобраться с чужими секретами и чужой моралью Гарри Снейп. У него есть семья, которая не нравится Дамблдору, у него есть цель, о которой знают лишь близкие, у него есть Волдеморт, который всегда подскажет нужные ответы…

Предупреждение: Темная сторона действительно Темная. Не в горошек, не в полосочку, а просто черная. Без претензий в личку.

От автора: Снейп — отец Гарри изначально. POV со второй главы, ТЕМНАЯ сторона, АУ, зеркало канона.

---

— Тебе сейчас очень страшно, когда я так близко, что слышу твое сердце, а?

Судя по бешеному ритму этого самого сердца – страшно, очень страшно.

— Боишься смерти, да? Тогда объясни мне… – мое колено давило на грудь рыжего. – Не мешает? Нет? Так вот, — я продолжил, — объясни мне, друг любезный, с чего ты взял, что Драко смерти не боится? Давай сбежим, давай сбежим… Твои слова, урод?!

Рон закрыл глаза два раза.

— Принимая во внимание, что вопрос мой был риторическим, выходит – это да?

Опять два раза.

— Какой послушный! – я всплеснул руками и тихо засмеялся.

Впереди, не за горизонтом, а так, в ближайшем будущем, Рон уже увидел, как старуха смерть свою косу точит. Он не сомневался, что я не поговорить пришел, по его небритым щекам текли одинокие слезы, одна слезинка за другой, и я все сильнее давил на его ребра. Мне хотелось, чтобы там, у его сердца, раздался хруст, а слезы потекли рекой, как у меня, когда я в подушку рыдал, оставшись без единственного друга. Я пожертвовал им ради него самого, а чем в своей жизни пожертвовал Уизли? Он же не жертвовал, он предавал!

— Папочке твоему привет передавать? – спросил я деловито. — Что смотришь удивленно? Разве непонятно – ты уже не передашь, Ронни, никогда не передашь… Ой, а ты разве не на меня смотришь?

Я обернулся, поскольку рыжий смотрел на дверь.

— Там нет никого, спят. Ты, наверное, романы читать любишь? Ну там… детективные? Или не детективные? Приключенческие? Но не важно, – я вздохнул. — Нет, не спасут, поверь мне — не спасут…

Наконец я добился, чего хотел, и под моей ногой сломалось ребро. Рон забился в конвульсии, ему было больно и обидно, и я слез с кровати, отошел от неё, чтобы насладиться происходящем в полной мере.

— Думаешь, я злобный псих? Нет, не мигай… нет нужды. Да, я такой. Нет, ты не подумай! — я сделал предупреждающий жест рукой. – Просто у меня не получилось стать другим, природа, что поделаешь…

Мычание стихло, а тело на кровати прекратило извиваться.

— Ты послужишь благородным целям. Первая – твой друг не сотворит глупость и останется жить, детей наживать, богатство… что там еще порядочным иметь полагается? – спросил я. – Не знаешь? И впрямь, откуда тебе знать… Ну а вторая – наши друзья из северной школы когда‑нибудь обзаведутся отличным профессором физической культуры!

Время шло, оно ведь никогда не останавливается, на меня похоже.

Я с разбега запрыгнул на кровать, встал в полный рост и посмотрел прямо в перекошенное от заслуженных страданий лицо Рона Уизли, на свою беду защитившего меня в еще совсем недалеком девяносто первом году.

— Ты сейчас ответишь мне… стой! – в этот раз я поставил на грудь рыжего не колено, а ногу, и наклонился к нему. – Дай‑ка я твои мыслишки просмотрю…

Прошло не больше минуты.

— Мерлин всемогущий, как жалко! Ты что же, в заучку втрескался? Ладно, Виктор — он её не знает, но ты?!

Впрочем, меня не интересовали его унылые привязанности, меня что‑то задело в его мыслях, какая‑то мутная картинка, какой‑то ветхий дом, весь в паутине, кошачьи черепа по стенам, связки трав… Черепа?! Где это он уикенд проводил? И почему мне, то есть ему, капюшон на глаза ниспадает? Не видно ж ничего!

— Чьи сбережения потратил, сволочь… Отвечай! – закричал я не своим голосом. — Круцио! Круцио! Круцио!

Ярость застилала разум, и я мучил полуживого бывшего товарища так долго, как только защитная магия спальни позволила. Белки глаз рыжего налились кровью, изо рта пошла пена, но остановился я, только услышав потрескивание этих самых чар, наложенных мной заранее, чтоб действию не помешал никто.

Между моими выкриками рыжий из последних сил старался мигать мне, боялся умереть раньше, чем донесет до меня свою мысль. Но его старательность и страх не за себя, а за другого, выводил меня из себя еще сильнее. Сдыхая от боли в этой комнате, он думает о том, кто может пострадать вслед за ним? Значит, все хорошие, один я плохой?!

В какую‑то секунду здравомыслие насколько это было возможно, вернулось. Не понадобилось и палочки, чем я сосредоточеннее на собственной злости, тем сильнее моя невербальная магия.

— Ты можешь шептать, говори теперь, откуда деньги…

— Это не он, мразь ты поганая! Одумайся, пощади его, он же твой лучший друг, не убивай… Я украл! Посмотри же! – парень кричал, надрывал гланды и задыхался от крика, но я слышал только сиплый шепот. – Я украл его деньги!

— Посмотрел… – ответил я вскоре.

— Убедился?!

— Ты украл, убедился… – я кивнул и откинулся на вторую половину кровати, обессилев от ярости. — Еще я убедился – умрешь ты не зря. Это ж надо, убить меня захотел…

— Сожалею об одном – не вышло…

— Тихо! – заорал я на него.

Тишина помогала думать.

— Мычи лучше дальше, недоумок, твой голос меня бесит…

Уставившись на бархат зеленого балдахина, я подложил руки под голову и закинул ногу на ногу, расслабившись.

— Ты глупец, до тебя не доходит, если бы Драко попытался меня убить, я бы разозлился на него, конечно! Знаешь, почему? – я повернул голову к лицу рыжего, еще немного и его нос коснулся бы моего. – Это же опасно, убивать такого, как я. Даже если бы папа захотел меня убить, я бы тоже разозлился только по этой причине. Пап беречь нужно, дубина ты! Только вот ты не Драко, и не папа, ясно тебе?

Закрыл глаза два раза.

— Это, наверное, интересно, видеть омлет на тарелке и знать, что ты его в последний раз ешь… или вот солнце. Видеть его и знать, что уже не увидишь? – размышлял я вслух. — Вот выйдешь ты завтра во двор, а там солнечно, небо синее. И кто чем занимается — кто бегает, кто первый тур обсуждает, кто на ступеньках воздухом дышит, как мы с тобой когда‑то. Может даже первый снег пойдет! А ты уже знаешь – он не первый, он последний…

Мальчишка больше не рыдал, просто смотрел мне в глаза, и в них плескался такой ужас… не знай я, что боятся меня, сам испугался бы.

— Напрасно ты Драко как липку ободрал, сколько‑то оно хоть стоило? Хотя ладно, лучше молчи, и так голова болит…

Говорят, те кто к земле ближе, в том смысле, что простолюдины, они тоже опасность нюхом чувствуют, не только те, кто борьбой живет. Никогда бы не догадался, что эта дылда неуклюжая первой меня со свету сжить попытается. Ожерелье только зря перевел, хотя… а вдруг Барти его сохранил? Надо в понедельник спросить, после похорон. Хорошая ведь вещь, стоящая!

— Ты же можешь думать здраво, Рон. Никому ни одного секрета не выдал, ни про Моуди, ни про меня, ни про милорда. За кого боялся? За себя?

Глаза закрыл один раз.

— За Джинни? Драко?

Два раза.

— Врешь, и не краснеешь! – рявкнул я. — Ты хорошей жизни хотел. Не гнилую, живую мать к черту послал! Джинни знала, зачем ей это все, она молодец, а ты? Как припекло одно место, вот тогда только одумался…

Закрыл глаза два раза, но не сразу, промедлил.

— Ты меня не стесняйся, тебе теперь никого стесняться не надо. Поздно!

Не ожидал я от себя такого нездорового красноречия, такой лавины слов, а потому замолк минут на десять. Мы лежали на одной большой кровати мирно и спокойно, как друзья после утомительной тренировки, завалившиеся на ближайший диван в обуви и без сил. Как обычно в Хогвартсе и бывает – одна сплошная иллюзия.

— От тебя потом разит жутко… Так! – я спустил ноги с кровати и сел спиной к рыжему. – Всё, пора кончать. Хотел я тебе вопрос задать «почему», что тебя, такого добренького, покоробило… – взгляд парня прожигал меня насквозь, не хуже адского огня. – Но что ты мне ответишь даже угадать не сложно. Злые мы, да? – меня вновь разобрал смех. – Верно?

Обернувшись, я получил утвердительный ответ, и неожиданно успокоился.

— Ты умрешь завтра вечером, Рон. Где‑то в районе двенадцати ночи, и мы еще поздороваемся, не переживай. Только смотри мне, не опоздай на собственную кончину! – я погрозил ему пальцем. – Отсрочить её нетрудно, но я на тебя сейчас наложу самый сложный Империо в мире, а бегать проверять утюг… да ладно тебе! – мальчишка застонал и в ужасе завертел головой. — Был там случай, с утюгом, давно уже… В общем, заклинание я за ужином выучил. Из одной очень–очень старой книги выписал, и вроде бы без ошибок, но оно, зараза, длинное. Так что, если будет больно – тебе же не привыкать, правда?

Покидая комнату так же бесшумно, как и проник в неё, я оставил после себя аккуратно заправленную постель, свечу на камине, совсем даже и не оплавленную, очищенное от магии пространство, и спящего человека. Здорового, невредимого и на первый, поверхностный и не проникающий внутрь взгляд – абсолютно счастливого, так мило и по–детски сопящего под аккомпанемент своих уже отнюдь не радужных снов…

Глава 32

Уизли вел себя как обычно, да вот только совсем не так, как раньше, он действительно цеплялся за воздух, за утекающую сквозь пальцы жизнь. Долго не хотел вставать из‑за стола и выпил целых три стакана тыквенного сока, то и дело подымал глаза к верху и рассматривал потолок большого зала — ждал солнца, с горечью понимая, что и в этом маленьком наслаждении природа ему отказала. С самого утра лил дождь и те, кто не покинул школу на выходные, предпочли не покидать даже собственных постелей. Гости Шамбратона вернулись из спален факультетов в свою безразмерную карету, северной школы — в пришвартованный на черном озере корабль. Усевшись возле клюющей носом над тарелкой сестры, он попытался завести с ней беседу о предстоящем турнире, но девчонка только скривилась.