Эдмунд Гуссерль - Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

• Название: Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1
• Автор: Эдмунд Гуссерль
• Издательство: Академический Проект
• Жанр: Философия
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-8291-1042-0

Ключевая работа основателя феноменологии — одного из ведущих направлений современной мысли, подвергающего анализу непосредственные данности сознания — представляет собой подробное введение в феноменологическую проблематику. В книге обосновывается понимание феноменологии как чистой науки, философского метода и мыслительной установки. Традиционные философские вопросы о восприятии и переживании, о сознании и мышлении, о разуме и действительности разворачиваются оригинальным образом. С немецкой обстоятельностью Гуссерль разбирает особенности феноменологической редукции, учения о ноэме и ноэзисе, позиции трансцендентального идеализма.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Итак, усмотрение и вообще очевидность есть событие исключительной отмеченности; по своему «ядру» очевидность есть единство разумного полагания со всем мотивирующим ее по мере сущности, причем все такое положение дел может разуметься ноэтически, а также и ноэматически. По преимуществу же слова относительно мотивации подходят к сопряженности полагания — ноэтического и ноэматической положенности по его способу ис-полненности. Выражение «очевидное предложение» непосредственно вразумительно в его ноэматическом значении.

Двусмысленность слова «очевидность», применяемого то к ноэтиче-ским характеристикам, и, соответственно полным актам (к примеру: очевидность с какой выносится суждение), то к ноэматическим предложениям (к примеру: очевидное логическое суждение, очевидное предложение высказывания), — это один из случаев всеобщей и необходимой двузначности всех выражений, сопрягаемых с моментами корреляции между ноэсисом и ноэмой. Феноменологическое обнаружение истока такой двузначности лишает ее какой-либо вредности и даже позволяет понять ее необходимость.

Остается отметить, что слово «ис-полнение» обладает и расположенной в совсем ином направлении двусмысленностью: «ис-полнение» — это и «исполнение интенции», т. е. характеристика, обретаемая актуальным тезисом вследствие особенного модуса смысла, и сама же особенность модуса или же особенность соответствующего смысла, скрывающая в себе разумно мотивирующую «полноту».

§ 137. Очевидность и усмотрение. «Первозданная» и «чистая», ассерторическая и аподиктическая очевидность

Двойные примеры, какими мы воспользовались выше, одновременно иллюстрируют и второе и третье важные различия. То, что мы обычно называем очевидностью и усмотрением (или усматриванием) — это позициональное доксическое — притом адекватно дающее сознание, исключающее какое-либо «инобытие»; тезис же благодаря адекватной данности мотивирован совершенно исключительным образом, он есть в высшей степени акт «разума». Это показывает нам пример из арифметики. В примере же с пейзажем у нас есть, правда, видение, но только не очевидность в обычном отчетливом смысле слова, не «усмотрение». Если же мы рассмотрим примеры точнее, то в их контрастности заметим двойное различение: в одном примере все дело — в сущностях, в другом — в индивидуальном; во-вторых же первозданная данность в эйдетическом примере — адекватная, в примере же из сферы опыта — неадекватная. Оба различения могут еще, при обстоятельствах, и пересекаться, и они позднее окажутся весьма значительными, что касается вида очевидности.

Что до первого различения, то феноменологически следует констатировать, что, так сказать, «ассерторическое» видение чего-то индивидуального, например, когда мы «замечаем» вещь или индивидуальное положение дел, сущностно отличается в своем разумном характере от видения «аподиктического», от усмотрения сущности или сущностного положения дел, однако также и от такой модификации усмотрения, какая может совершаться путем смешения одного и другого, как когда мы применяем усмотрение к чему-либо ассерторически увиденному или же вообще познаем необходимость бытия таким для такого-то отдельного.

Слова «очевидность» и «усмотрение» понимают как равнозначные в обычном отчетливом смысле — понимают их как аподиктическое усмотрение. Мы же терминологически разделим оба слова. И нам безусловно необходимо более общее слово, какое охватывало бы своим значением ассерторическое видение и аподиктическое усмотрение. Следует рассматривать как феноменологический вывод огромной важности то, что и то, и другое действительно относится к одному роду сущностей и что — постигая это еще более общо — разумное сознание означает вообще высший род тетических модальностей, внутри которого как раз «видение» (в расширенном до крайности смысле), сопрягаемое с первозданной данностью, составляет видовое образование со своими четкими границами. Теперь, чтобы наименовать высший род, у нас есть выбор — либо мы расширим (как делали вот только что, но заходя в этом еще куда дальше) значение слова «видение», либо значение слов «усмотрение», «очевидность». Для наиболее общего понятия самым подходящим будет выбрать слово «очевидность», — тогда для любого тезиса разума, характеризующегося мотивационной сопряженностью с первозданностью данного, само собою представиться выражение «первозданная очевидность». Далее, следовало бы различать ассерторическую и аподиктическую очевидность, оставляя за словом «усмотрение» лишь обозначение «аподиктичности». В дальнейшем надлежало бы противопоставлять чистое и нечистое усмотрение (например, усмотрение необходимости того фактического, бытию какого не приходится даже и быть очевидным), и точно так же — столь же общо — чистую и нечистую очевидность.

Если же продолжать изыскания в глубину, то выступят и дальнейшие различения — различения среди мотивирующих подоснов, задевающих характер очевидности. К примеру, различение чисто формальной («аналитической», «логической») и материальной (синтетически-априорной) очевидности. Однако пока мы не в праве выходить за рамки самых первых начертаний.

§ 138. Адекватная и неадекватная очевидность

Примем теперь во внимание второе из указанных выше различений очевидности — различение, взаимосвязанное с различием адекватной и неадекватной данности; оно в то же самое время даст нам повод описать особо отмеченный тип «нечистой» очевидности. Хотя полагание на основе живого, телесного явления вещи есть полагание и разумное, однако явление всегда — лишь одностороннее, «несовершенное»; не только «собственно» являющееся — вещь предстоит как живо-телесное — как сознаваемое так, но и попросту сама вот эта самая вещь, само целое — сообразно совокупному, хотя лишь односторонне наглядному, а притом и многообразно неопределенному смыслу. Притом «собственно» являющиеся вещи никак не отделить в качестве особой вещи для себя, — ее смысловой коррелят составляет лишь несамостоятельную часть во всей полноте вещного смысла, а такая часть может обладать смысловым единством и смысловой самостоятельностью в таком целом, какое необходимо скрывает в себе пустые и неопределенные компоненты.

В принципе нечто вещно-реальное, некое бытие с таким смыслом в качестве такого замкнутого явления может являться лишь «неадекватно». С этим, по мере сущности, взаимосвязано то, что ни одно полагание разума, покоящееся на такой неадекватно дающем явлении, не может быть «окончательным», ни одно не может быть «непревозмогаемым», и то, что ни одно полагание в своем индивидуальном обособлении не равнозначно безусловному — «Вот эта вещь действительна», — а равнозначно лишь — «Вот это действительно», — последнее в предположении, что дальнейший ход опыта не принесет с собой «более сильных мотивов разума», благодаря каким первоначальное полагание выступило бы в дальнейшей взаимосвязи как подлежащее «перечеркиванию». При этом разумно мотивированно полагание лишь явлением в себе и для себя, — несовершенно ис-полненным смыслом восприятия, — рассматривая таковое в его индивидуальном обособлении.

Итак, феноменологии разума надлежит изучать в сфере тех видов бытия (трансценденций в смысле реальностей), что в принципе могут даваться лишь неадекватно, различные, априорно предначертанные в этой сфере события. Ей надлежит довести до ясности, в каком отношении ко всем новым и новым, непрерывно переходящим друг в друга явлениям с одним и тем же определимым X находится неадекватное сознание данности, одностороннее явление, пребывающее в непрерывном поступательном движении, какие сущностные возможности вытекают отсюда в результате; каким образом возможен тут, с одной стороны, поступательный ход опыта, непрестанно разумно мотивируемый непрерывно-континуально предшествующими полаганиями разума, — именно тот самый ход опыта, в каком заполняются пустоты предшествующих явлений, конкретнее определяются неопределенности — и так все непрестанно, по способу последовательно согласующего ис-полнения с его постоянно все нарастающей силой разума. С другой же стороны, нужно прояснить возможности противоположного — случаи слияний или политетических тезисов несогласицы, «определения в качестве иного» постоянно сознаваемого тем же самым X — определения его иначе, нежели то соответствовало первоначальному придаванию смысла. При этом надо показать, как компоненты полагания из ранее протекавшего восприятия вместе с их смыслом претерпевают перечеркивание, как, при известных обстоятельствах, все восприятие, так сказать, взрывается, распадаясь на «противоборствующие вещные постижения», подступы к вещным полаганиям, как снимают себя тезисы таких подступов, своеобразно модифицируясь в таком своем снятии, или как известный тезис, оставаясь немодифицированным, «обуславливает» перечеркивание «противо-тезиса», — и какие бы подобные события ни встретились еще тут.