Владимир Ареньев - ФЭНТЕЗИ-2004

• Название: ФЭНТЕЗИ-2004
• Автор: Владимир Ареньев
• Издательство: ООО "Издадельство "Эксмо"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05789-7

Вновь отправляются в путь странствующие рыцари и древние герои. Вновь собираются несокрушимые армады, чтобы на поле великой битвы решить судьбы мира. Вновь плетут козни черные маги и поднимают голову исчадия мрака. Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, представляют свои новые повести и рассказы о непрекращающейся борьбе Света и Тьмы, Добра и Зла, Правды и Лжи.

---

— Я много чего говорил. — Ринальди Ракан в придворной одежде стоял за спиной Эрнани и улыбался. Светлые волосы наследника украшала церемониальная диадема, но в руках эпиарх держал кожаный дождевой колпак, доверху заполненный спелыми черешнями.

— Рино!.. — Эрнани не находил слов. — Ты… Ты тут?!

— А где ж мне еще быть? — Братец отправил в рот пару черешен и протянул колпак Диамни: — Угощайся, мастер.

— Я заходил к тебе ночью… — пробормотал Эрнани. — Тебя не было. Никого не было.

— Я выходил в город, захотелось после вчерашнего развеяться. А ты никак вообразил, что я удрал?

— Что ты… — Эрнани смутился. — Я… я так и думал. Эридани убрал стражников, перенес испытание на утро… и потом эти свидетели и собака…

— Сколько раз можно говорить, что это не Гиндо! Похож, страшно похож, но не он. И потом Гиндо пропал полгода назад, мало ли в чьих руках он мог побывать… Как бы то ни было, мне жаль Лорио, хорошенький подарочек его ожидает!

«Хорошенький подарочек»… Борраска не переживет измены жены. Неужели все ложь и Ринальди невиновен? Похоже на то, виновные так себя не ведут.

— Извини…

— Это признак благородного происхождения, братец, — пожал плечами Ринальди. — Эории склонны верить любой гадости, сказанной о другом, но ужасно обижаются, когда в гадостях обвиняют их. О, а вот и обвинительница! Сегодня она выглядит получше. Все-таки некоторым женщинам лучше не раздеваться…

Беатриса Борраска в сопровождении родичей Лорио поднялась на террасу. Обведенные темными кругами глаза эории смотрели куда-то вверх — то ли на обелиск Анэма, то ли в небо. Не верилось, что эта измученная девочка могла обнаженной, с растрепанными волосами пройти через весь город и потребовать суда над насильником, и еще меньше верилось, что она способна солгать.

Звуки флейты и барабана возвестили о появлении анакса и Абвениарха, за которым шли три беременные женщины — одна эория и две простолюдинки. На поясе Эридани висел церемониальный меч Раканов. Обычно брат носил при себе другое оружие, выкованное лучшими оружейниками Гальтар, а этот, широкий и короткий, висел в тронном зале. Там же хранились и венец и увенчанный мерцающим лиловым камнем жезл, который брат сжимал в руке. Реликвии повелителей Золотых Земель мирно спали веками, тая в себе древние силы, но сегодня они увидели солнечный свет.

Анакс хмуро оглядел глав Высоких Домов, обвинительницу и братьев. При виде Ринальди его тяжелые веки едва заметно дрогнули.

— Эория Беатриса, подтверждаешь ли ты свое обвинение? Если тебя силой или обманом вынудили взойти на чужое ложе и обвинить невиновного, мы прощаем твой грех вольный и невольный в обмен на имя истинных виновников.

— Мой анакс, — Беатриса начала едва слышно, но потом возвысила голос, — я подтверждаю обвинение. Я подтверждаю, что эпиарх Ринальди из рода Раканов похитил меня и полгода продержал в своем убежище. Я подтверждаю, что он силой овладел мною и брал меня еще и еще, пока не убедился, что я забеременела. Я подтверждаю, что отец ребенка, которого я ношу, — эпиарх Ринальди… Я… Я понимаю, какую боль это принесет моему супругу и тебе, мой анакс. Я бы отреклась от своих слов, если бы Ринальди Ракан не был наследником престола, но… Но человек, поступивший… сделавший это со мной, способен на все. Он не должен носить титул наследника… И поэтому я обвиняю его! Я готова пройти испытание, и я говорю правду, клянусь Ундом и Анэмом!

— Брат наш Ринальди, — Эридани говорил чуть медленнее, чем обычно, и Эрнани понял, что каждое слово дается брату с трудом, — продолжаешь ли ты настаивать на испытании или признаешь обвинение?

— Мне жаль Лорио Борраску, — в голосе Ринальди не было обычной насмешки, — но я не желаю приносить свою честь в жертву его покою. Я не трогал эту женщину ни по ее доброму согласию, ни против ее воли.

— Я слышал. Что ж, боги ушли, но их сила и их кровь с нами и в нас. Они дадут ответ, истинный и единственный. Братья мои, идите за мной.

Анакс начал медленно подниматься по пологой лестнице, его братья двинулись за ним. Лестница кончилась, и наследники Ушедших вступили на вершину холма Абвениев. Плоская, словно срезанная ножом, она была замощена четырехугольными каменными плитами, менявшими цвет в зависимости от освещения. По углам площадки возвышались четыре стелы, похожие на воткнутые острием вверх каменные мечи, на лезвиях которых были выбиты символы Ушедших богов. Считалось, что именно с вершины мечей Ушедшие в последний раз смотрели на оставляемые ими Гальтары, а внизу, у подножия холма, находилась знаменитая Дорога в один конец — вход в бесконечные подземные лабиринты. Лишь с дозволения анакса и в его присутствии эории могли подняться на вершину мечей, и лишь анакс мог открыть дверь в загадочное подземелье.

Эридани размеренным шагом подошел к центру площадки, жестом указав братьям на место позади себя. Это было неписаным законом — когда глава дома Раканов призывает Силу, мужчины его крови находятся рядом. Эридани поднял глаза к небу и словно бы окаменел. Он не делал ничего, что обычно проделывают маги — не чертил сложных фигур, не размахивал посохом, не выкрикивал непонятных слов, не разбрызгивал эликсиров, а просто стоял и ждал ответа, и ответ пришел. Знаки на лезвиях мечей начали светиться, сначала слабо, потом все сильнее. Они словно бы отделились от камня, превратившись в сотканные из лучей узоры.

Изменились и сами мечи, теперь они казались отлитыми из золота, но по мере приближения к острию к золотому свечению примешивалось багровое, вызывая в памяти то ли кровь, то ли отблески немеркнущего Заката, в который ушли защитники Кэртианы. Эридани поднял жезл и с силой вогнал в плиту у своих ног. Металлический стержень вошел в камень, словно в масло, полыхнул вделанный в рукоять кристалл, к нему устремились сорвавшиеся с клинков багровые лучи. Эрнани моргнул и не заметил, как из пяти лучей возникла кровавая дорожка, протянувшаяся от ног анакса к лестнице.

— Женщины, — Эрнани видел лишь спину брата, голос анакса был бесстрастен, — поднимитесь и пройдите дорогой Заката.

Первой на тропу шагнула рыжеволосая красавица. Эрнани знал ее — жена одного из вассалов дома Молнии. Луч, стекший с клинка Астрапа, и зеленое сияние Унда окутали будущую мать нежным ореолом. Женщина, несмотря на беременность, двигалась грациозно и мягко, словно кошка, она принадлежала к дому Волны и, несмотря на веселый нрав, была верна своему мужу. Вторая и третья женщины не смогли пройти невидимый барьер — они были служанками и ожидали детей от таких же простолюдинов, вход на холм Абвениев был им заказан. Беатриса поднялась последней, трое ее предшественниц лишь доказали, что Ушедшие ответили на призыв анакса. Настоящее испытание начиналось лишь теперь.

Эрнани с колотящимся сердцем следил за синей фигуркой, которой огромный живот придавал странную нелепую трогательность. Эория Борраска ступила на дрожащую пламенную дорожку, и ничего не произошло. Ничего удивительного в этом не было — Борраска женился на девушке, в которой не было крови Абвениев, но она забеременела от эория и потому смогла войти на террасу Мечей. От эория, но от кого?!

Женщина сделала шаг, второй, третий. Четыре световых лезвия рванулись навстречу друг другу и столкнулись над головой обвиняющей, сплетясь в некое подобие огненного венца. С синим цветом Анэма сплеталось серебро Лита, а червонное золото Астрапа сменялось изумрудами Унда. Беатриса Борраска носила под сердцем ребенка Ракана.

Эридани стремительным жестом вырвал жезл из камня, и все погасло. Женщина доказала свою правоту и свою невиновность. Анакс, не говоря ни слова, подхватил Эрнани под руку и повел с собой, даже не глядя на Ринальди. Младший эпиарх был ему за это благодарен — опираться на руку насильника и клятвопреступника он не мог.

Анакс заговорил, лишь достигнув нижней террасы.

— Ринальди, — никогда еще старший брат не казался таким усталым, — у тебя была целая ночь, почему ты не… Теперь я вынужден передать тебя суду эориев. — Эридани вздохнул и, все еще не выпуская плеча Эрнани, совсем другим голосом, уверенным и властным, произнес: — Стража, взять его. В цепи!

8. Мастер

Ринальди, как никогда, походил на леопарда, обложенного охотниками, — смертельно опасный и невероятно красивый. Диамни понимал, что обуявшее его вдохновение и восторг по меньшей мере неуместны, но ничего не мог с собой поделать. Завтра ему будет жаль Эрнани, Беатрису, ее седого мужа, завтра он припомнит подробности услышанного и содрогнется от низости и злобы, до которой может опуститься человеческое существо, но это потом, а сейчас он будет рисовать, рисовать и рисовать.

Художник не отрывал взгляда от подсудимого, схватывая каждый жест, каждое выражение, каждый поворот головы. Для нового храма Лэнтиро понадобится вождь солнечных демонов, и лучшей модели не найти. Более того, в глубине души Диамни уже решился на собственную картину. На ней будет пленный демон, стоящий перед Абвениями. Мастер Коро, как истый ученик великого Сольеги, отойдет от привычной абвениатской композиции и не станет рисовать победителей — их присутствие должно ощущаться, не более того. Единственной фигурой, выписанной в мельчайших подробностях, вплоть до выпавшей ресницы на щеке, будет Враг. Он будет злым, гордым, упрямым, ненавидящим и побежденным. Именно побежденным! Те, кто увидит картину, должны понять, что с подобным существом, оскорбившим свое совершенство, все кончено раз и навсегда и что оно заслуживает своей участи, несмотря на красоту и силу. О нем можно сожалеть, но его нельзя прощать и им нельзя восхищаться. Художник рисовал, а суд шел своим чередом. Анакс о чем-то расспрашивал хрупкую женщину в синем, что-то говорили какие-то люди, вероятно свидетели, очень долго вещал высокопоставленный абвениат, которому Диамни был искренне благодарен, так как его увещевания вызвали у Ринальди смех. Как он смеялся! Художник жалел лишь о том, что не в его власти останавливать мгновение — смеющийся Враг стал бы истинным шедевром! А может, написать несколько картин, повествующих о суде Абвениев над гордыней, жестокостью, подлостью и завистью, показав, что есть вещи, которые нельзя прощать и о которых нельзя забывать?