Геннадий Семенихин - Космонавты живут на Земле

• Название: Космонавты живут на Земле
• Автор: Геннадий Семенихин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1969

Автор этой книги писатель Геннадий Александрович Семенихин, перу которого принадлежат известные широкому кругу читателей романы «Летчики», «Над Москвою небо чистое» и повесть «Пани Ирена», длительное время изучал жизнь коллектива людей, готовивших первые космические старты, присутствовал в районе приземления кораблей «Восток-3» и «Восток-4», сопровождал космонавтов в ряде их поездок по стране и за рубежи нашей Родины.

Роман «Космонавты живут на земле» – первое художественное произведение о людях молодой героической профессии. Герои его – вымышленные. Вместе с тем содержание романа во многом навеяно реальной действительностью.

---

— Ты пойми меня правильно, Сережа, — сумбурно оправдывался Ефимков, — зачислят его к вашим космонавтам, и будет он там ждать своей очереди. Год, два, пять лет. Ручкой истребителя, гляди, ворочать разучится за это время. А потом оглянется — вроде уже и прошла самая спелая полоса жизни. И космонавтом не стал, и летчиком быть разучился. А у нас он, без обиняков скажу, на широкую дорогу вышел бы. Скоро командовать эскадрильей назначу. Годик-два, и в академию учиться отправим. А оттуда на полк, а то и замом на дивизию. Талантливый, чертяка!

— Так ты же только что уверял меня, что он ничем не лучше других? — заметил насмешливо Мочалов.

Но Ефимков уже входил в раж:

— Э, да это только для присловья было говорено. Горелов — что надо. И потом, как старому другу, тебе откроюсь: он сиротой рос. Понимаешь, жизнь для него с колыбели медового пряника не заготовила. Мать, простая крестьянка, еле-еле читает и пишет. Батька в сорок третьем году в танке сгорел. Горелов еще картину об этом написал. «Обелиск над крутояром» называется. Круча, внизу Днепр бурлит, над обрывом одинокая солдатская могилка. Глянешь — по сердцу мурашки...

Мочалов уже твердо убедился, что его своенравный приятель будет как скала стоять за Горелова. Возможно, и кадровику он дал указание не приносить личного дела этого летчика. И чем упрямее возражал Ефимков, тем все сильнее росло у Мочалова желание поговорить со старшим лейтенантом Гореловым.

Тихонько трогая с места машину, Ефимков оживленно продолжал:

— И еще могу по секрету прибавить, чем дорог мне этот парнишка. Два года он у меня учился, а курсанты были всякие. И отличники, и вчерашние маменькины сынки, и стиляги. Но серьезнее, сдержаннее и умнее не было там у меня парня. Откровенно говоря, иной раз подумаю, он мне вроде родного сына. Никого сейчас так не опекаю. Вот теперь я и высказался, Сережа.

Мочалов искоса посмотрел на друга.

— Так ты что же, — спросил он, пожимая плечами, — полагаешь, что после такой красочной характеристики у меня пропадет желание с ним увидеться?

Ефимков затормозил, давая дорогу маслозаправщику, и, поглядев на генерала широко раскрытыми глазами, умоляюще произнес:

— Сережа, пощади. Откажись от этой беседы!

— Но ты же дал слово, Кузьма! — нахмурился генерал. — Да к тому же, если я побеседую с ним несколько минут, посмотрю медицинскую книжку и личное дело, это еще ничего не означает.

Комдив резко, так что завизжали тормоза, остановил «Волгу» у штабного подъезда. Вышли молча и так же молча прошли в кабинет. Мочалов неторопливо снял шинель, достал платок с синей каемкой и, страдальчески сморщившись, громко чихнул.

— Будь здоров, — мрачно пожелал Ефимков. — Ну так что, Горелова звать?

— Обязательно, — сказал Сергей Степанович.

Ефимков шумно вздохнул и нажал на табло коммутатора одну из кнопок.

— Майора Климова, — прогудел он в трубке. — Это ты, Леонтий Архипович? Чем сейчас у тебя народ занимается? Техсостав на матчасти? А летчики? Так. А где старший лейтенант Горелов? По штабу дежурит? Что-то вы его слишком зачастили на эти дежурства. Человек он творческий, надо учитывать. У вас людей много, можно и пореже посылать. Тем более только что стал командиром звена, работы непочатый край. На будущее учти это. А сейчас срочно подмени его кем-нибудь, и пусть немедленно ко мне придет.

Полковник положил трубку, и красная лампочка на табло погасла. Не замечая в глазах Мочалова иронии, спросил:

— Мне как, остаться при этой беседе или уйти?

— Как хочешь. Пожалуй, оставайся.

— Нет, не останусь, — нахмурился комдив. — А то будешь после говорить, что я психологически или еще как-нибудь подчиненного подавлял.

— Да не ворчи, друже, — потеплевшим голосом сказал Мочалов. — Оставайся, и баста!

— Нет, я уйду, — решительно сказал комдив и нахлобучил папаху на подстриженную ежиком голову.

Дежурный принес в это время личное дело и медицинскую книжку Горелова.

— Как знаешь, Кузьма Петрович, — ответил Мочалов и быстро потянулся к документам.

Личное дело Горелова генерала уже не интересовало: там все было так, как представил Ефимков. А вот медицинскую книжку генерал читал жадно. Словно заправский терапевт, приблизив к глазам причудливые, пляшущие линии кардиограммы, всматривался в них. Поглощенный расшифровкой цифр и латинских, трудно разбираемых фраз, он не сразу поднял голову на скрип двери. Спокойный громкий голос заставил его оторваться от записей.

— Товарищ генерал. Старший лейтенант Горелов по вашему вызову явился.

Мочалов вскинул голову. На пороге стоял молодой стройный парень. Чуть худощавое лицо, вздернутый мальчишечий нос. Спокойные, но отнюдь не апатичные, а пытливые, с затаенным блеском глаза. Рот — тонкая прямая линия, чуть поджатая в углах. Широкий лоб без единой морщинки. Сдержался Мочалов — не захотел сразу показаться излишне демократичным. А парень продолжал стоять с рукой, приложенной к виску, и была в этом уставном жесте старательность, присущая молодому офицеру, которому в своей жизни весьма редко приходилось докладывать генералам.

— Садитесь, товарищ старший лейтенант, и подождите немножко. — Листая теперь ненужную ему медицинскую книжку, Мочалов исподлобья наблюдал за летчиком. — Я с вами познакомился чуть пораньше, — улыбнулся он.

Ни один мускул не дрогнул на лице Алексея Горелова, только ресницы застыли от удивления.

— Каким образом, товарищ генерал?

— Смотрел ваши работы... Конечно, это ещё не рука профессионала, но человек вы, бесспорно, одаренный, и я вам от души желаю держать кисть так же крепко, как и ручку управления на истребителе.

— Стараюсь. Но за двумя зайцами не гонюсь.

— Это как же понимать?

— А так, что ручка истребителя для меня прежде всего, а уж кисть — потом, на досуге.

— Хороший взгляд на свою профессию, Алексей Павлович. Вы раньше на чем летали?

— На МИГ-19, товарищ генерал.

— А как, на ваш взгляд, самолеты, на которых теперь летать приходится?

— Сложнее и лучше.

Мочалов одобрительно кивнул головой. Он не хотел затягивать беседу. Все было ясно. Этот доверчивый и в то же время знающий себе цену, уверенный в своих силах парень был прекрасным кандидатом. Генерал встал из-за стола, заложив за спину руки, прошелся по кабинету, ощущая на себе взгляд Горелова, наполненный ожиданием.

— Ну как, Горелов, хотели бы вы перейти на новую, более сложную технику?

У старшего лейтенанта вздрогнула нижняя губа.

— Какой же летчик этого не хочет, товарищ генерал?

— А если придется летать на высотах раз в двадцать больших, чем высота вашего истребителя, да и на скоростях во много раз превосходящих?

— Мой истребитель двадцать километров запросто берет, — с дерзинкой ответил Алексей. — А вы говорите — раз в двадцать выше. Что-то я не слыхал, товарищ генерал, что есть такая авиация.

Мочалов пропустил дерзинку мимо ушей и сам ответил насмешливо:

— Если газеты читаете и радио слушаете, должны бы знать, что есть.

Уверенность как ветром сдуло с лица Горелова. Волнение, робкая невысказанная надежда и, наконец, полное смятение отразились в его глазах.

— Так то ж только космические корабли могут, — прошептал он. — Я не понимаю вас...

— Сейчас поймете, — испытывая его нетерпение, проговорил генерал. — Я приехал сюда для того, чтобы подобрать одного кандидата в отряд летчиков-космонавтов.

Горелов чуть побледнел. Голос, дрогнувший на первом же слове, выдал его волнение:

— Шутите, товарищ генерал?

— Да, да, шучу. Именно для этого я и приехал сюда из Москвы, — холодно осадил его Мочалов. — Чтобы вызвать старшего лейтенанта Горелова и пошутить.

Неловко опираясь о подлокотники, Алеша поднялся в кресле. Глаза его растерянно блуждали по комнате.

— Простите, товарищ генерал. Но то, что вы говорите, так необычно.

— Ущипните себя за нос, чтобы убедиться, что это не сон, — тем же бесстрастным голосом произнес Сергей Степанович. — Но вы что-то не торопитесь с ответом. Возможно, это предложение вам совсем не по душе.

Горелов клятвенно прижал ладони к груди, словно хотел унять неровное дыхание.

— Что вы, товарищ генерал! Стать космонавтом... Да это же мечта всей моей жизни! Самая заветная мечта. Только я и думать не мог, что... то есть не я, а вы... ой, я совсем запутался, товарищ генерал. Выдержки не хватило.

— Космонавту всегда должно хватать выдержки, — нравоучительно заметил генерал.

— Да, но это так странно, — повторил Алексей. — Два года назад я пытался просить Гагарина взять меня в космонавты. Тогда я был предельно наивным провинциальным парнем. Позже сам смеялся над этим. А здесь, в полку, спутал в ночном полете бортовой огонь самолета со звездой, и ребята наши так и прозвали меня: Космонавт. И мечта об этом как-то уже растворилась. И вдруг вы мне предлагаете... Да как же я могу отказаться? Только это как снег на голову. И притом — почему мне? У нас в дивизии есть ребята и получше...