Элизабет Хардвик - У кромки прибоя

• Название: У кромки прибоя
• Автор: Элизабет Хардвик
• Жанр: Современные любовные романы

Желание работать няней в семье и постоянно находиться со своей воспитанницей приводит Мэри в «Дом на мысу», одиноко стоящий на морском берегу. Его владелец, мрачно–язвительный, с пронзительным взглядом и непокорными длинными волосами, тут же вызывает в памяти девушки образ сэра Рочестера. Да и судьбы обитателей дома, как умерших, так и ныне здравствующих, окутывают тайны. Мать главы семейства покончила с собой, жена погибла при загадочных обстоятельствах, а предыдущая няня, никого не предупредив, поспешно оставила место.

Сумеет ли героиня избежать участи, уготованной злым роком женщинам, носящим фамилию Тэлфорд, и обрести счастье с человеком, которого полюбила с первого взгляда?

---

— Дядя Генри! — Нина, вскочив, бросилась к нему в объятия. — Я так рада, что ты здесь.

— Приятно сознавать, что хоть кто–то этому рад, — протянул он, вопросительно глядя на Мэри через плечо девочки, повисшей у него на шее.

— Твоя мать больна. — Она не собиралась так прямолинейно заявлять ему об этом, но так уж получилось. — Томас сейчас с ней в больнице и…

— В больнице? — медленно повторил Генри, опуская Нину на ковер и пристально глядя на Мэри. — Моя мать в больнице?

Мэри проглотила комок в горле.

— У нее был… Она потеряла сознание вскоре после того, как мы вернулись из Эдинбурга…

— И где же был Томас, когда с ней случился… обморок? — прервал ее Генри, который в этот момент очень походил на сводного брата.

— Папа разговаривал с бабушкой…

— Будь он проклят! — взорвался Генри. Его глаза зловеще сузились.

Почувствовав недоброе, Мэри повернулась к Нине.

— Стало холодновато. Не могла бы ты подняться в мою спальню и принести мне джемпер? — с улыбкой попросила она.

— Но…

— Пожалуйста, Нина, — твердо пресекла Мэри возражения девочки.

Неохотно повиновавшись, Нина отправилась искать никому не нужную вещь. Мэри подождала, пока девочка не удалится на безопасное расстояние, и повернулась к Генри.

— Томас и твоя мать разговаривали, когда она почувствовала себя плохо, — подтвердила она. — Томас только что звонил из больницы…

— Из какой? — воскликнул Генри с напряженным лицом.

Мэри смутилась.

— Понятия не имею… — Она только сейчас с изумлением поняла, что не удосужилась спросить об этом. — Но с твоей матерью все в порядке. Оказалось, что это не инфаркт или что–нибудь в этом роде. Ее оставили для обследования на некоторое время… на несколько дней, — упавшим голосом продолжала она. Томас своим звонком так вывел Мэри из себя, что ей не удалось выяснить что–то определенное о состоянии Джулии. — Томас скоро вернется… — беспомощно закончила она.

Несколько минут назад она думала о возвращении Томаса с ужасом, а сейчас хотела лишь одного — чтобы он оказался уже здесь.

— Было бы лучше для всех, если бы он никогда больше не вернулся сюда, — процедил Генри сквозь зубы. — Каждый раз, когда он приезжает, случается что–то малоприятное. Теперь ты понимаешь, какая это на самом деле сеющая смуту скотина?

— Нина идет, — предупредила его Мэри, услышав шаги девочки на лестнице. — Пожалуйста, постарайся не забывать, что он ее отец.

Генри презрительно фыркнул.

— Неужели? Ты в этом уверена? А он сам? — насмешливо добавил он.

Мэри застыла на месте. На ее лице отразился ужас, когда она поняла, на что именно намекал Генри. Связь Генри и Синтии… прервалась ли она, когда эта женщина вышла замуж за Томаса? Именно Генри был с ней в лодке, когда произошел несчастный случай. Генри и Синтия…

Она обернулась к Нине, входившей в комнату, и внимательно вгляделась в рассыпавшиеся по плечам темные локоны, ярко–синие глаза. Лицо девочки казалось уменьшенной и смягченной копией лица Томаса.

— О да, — выдохнула Мэри в ответ на язвительное замечание Генри. — Уверена. Думаю, и он тоже, — заявила она со сдерживаемым негодованием. — И я вовсе не считаю, что он сеет смуту, Генри. Ты прекрасно справляешься с этим сам! А сейчас, если угодно, можешь обзвонить окрестные больницы и выяснить, каково состояние твоей матери. — Возмущенный взгляд, которым Мэри сопроводила эти слова, отнюдь не добавил ей привлекательности в его глазах.

Она обернулась к Нине и с благодарной улыбкой забрала у нее джемпер.

— Я так и сделаю, — ледяным тоном пообещал Генри, не сводя с нее изучающего взгляда. — Неплохо провели уик–энд, а? — Об оскорбительности вопроса свидетельствовал его тон.

Мэри бесстрастно взглянула на него: как она могла считать этого человека привлекательным? Он был похож на испорченного ребенка, бьющего исподтишка и не заботящегося о чьих–либо чувствах.

— Спасибо, хорошо. Твоя мать… — многозначительно напомнила Мэри, видя, что Генри не двигается с места.

— Иду–иду, — заверил он ее. — Но на твоем месте я бы особенно не доверял тому, что случилось в уик–энд. Как это ни противно Томасу, но мы с ним похожи больше, чем ему хотелось бы признать! — И с этим последним насмешливым замечанием Генри вышел из комнаты.

Мэри не надо было объяснять значения этих слов, она отлично знала, о чем говорил Генри. У Томаса была связь с Эстер, которая, возможно, продолжалась до сих пор. Но это не помешало ему прошлой ночью…

Она закрыла глаза, чтобы остановить готовые брызнуть слезы. Ей пришлось пережить в своей жизни много потерь — переживет и эту.

Должна пережить!

11

Верным признаком того, что вернулся Томас, были повышенные голоса, звук которых разнесся по всему дому.

Нина в кухне помогала миссис Бернс печь торт, и Мэри провела этот свободный час, мирно устроившись в библиотеке и читая истории о пиратах и грабителях с большой дороги. Она с головой погрузилась в вымышленный мир. К реальности ее вернули голоса Генри и Томаса, кричавших друг на друга где–то в глубине дома…

Генри еще даже не уезжал в больницу, а Томас, ко всеобщему несчастью, вернулся прежде, чем тот отбыл. Их спор, насколько могла судить Мэри, был тот самый, что они вели на протяжении всей своей жизни, и его вполне можно было отложить на несколько часов!

— А я тебе говорю, что это мое дело, черт возьми! — неистово проговорил Томас совсем близко от нее.

Мэри сползла вниз по креслу, поняв, что братья решили перенести дискуссию в библиотеку. Стук захлопнувшейся двери свидетельствовал о том, что они ищут здесь уединения. А она сидела в глубоком кресле к ним спиной, и ни один из них ее не заметил.

Что же делать? Не может же она сидеть здесь и слушать, о чем говорят эти двое! Но, если она даст им знать о своем присутствии, весьма вероятно, что оба ополчатся против нее — такое уже неоднократно случалось!

— Ты это знал? — Голос Томаса теперь звучал угрожающе тихо. — И Джулия знала тоже? — добавил он почти недоверчиво.

— Это частное семейное дело…

— А я — глава этой семьи! — гневно прогремел Томас.

— Только когда это удобно тебе, — язвительно заметил Генри. — А такое случается нечасто!

— Я задал тебе вопрос, Генри, — ледяным тоном произнес Томас. — Ты знал, что Эстер ждет от тебя ребенка, когда она уезжала отсюда?

У Мэри перехватило дыхание, руки, вцепившиеся в книгу, которую она читала до этого, задрожали. Если бы она уже не сидела, то, несомненно, упала бы. Эстер ждала ребенка от Генри!..

— Конечно, знал, — нервно сказал Генри.

— А Джулия? — настаивал Томас. — Она тоже знала?

— Да… Да, да, да! — нетерпеливо выпалил Генри. — Почему, ты думаешь, она поспешила перенести свадьбу на Рождество? — усмехнулся он. — Она не хотела, чтобы что–то помешало моему браку с Эйлин.

— А ребенок от другой женщины, несомненно, помешал бы, — с горечью проговорил Томас.

— Эстер забеременела по собственной глупости, — безразлично заметил Генри. — Она не сказала мне, что по религиозным соображениям не принимает противозачаточных средств. И по той же причине отказалась избавиться от ребенка, — с отвращением добавил он. — Эта дуреха была… О–о–ой! — Язвительная тирада Генри была прервана глухим звуком удара, за которым последовал треск упавшей на пол мебели.

Томас ударил брата! Мэри не видела, что происходит, но ей и без того все было понятно. На месте Томаса она поступила бы так же. Эстер ждала от Генри ребенка, а для него это было всего лишь неудобством, чем–то, от чего нужно избавиться…

— Ты выбил мне зуб, подонок! — изумленно пробормотал Генри, очевидно пытаясь подняться на ноги.

— Благодари Бога, что всего лишь один! — яростно процедил Томас. — На самом деле мне бы хотелось разорвать тебя на куски и вышвырнуть вон! Ты позоришь имя Тэлфордов, и я хочу, чтобы ты убрался из этого дома…

— Ты не можешь этого сделать, Томас, — со злорадством заверил его младший брат. — Отец совершенно ясно написал в завещании, что, хотя дом принадлежит тебе, моя мать имеет право жить здесь до своей смерти…

— Она умирает, Генри, — просто сообщил Томас.

За этим заявлением последовало гробовое молчание, и Мэри могла только представить потрясение Генри. Она тоже была потрясена!

— Ч–что ты сказал? — Голос Генри звучал так, словно Томас еще раз ударил его, но на этот раз не физически, а эмоционально.

— Джулия умирает, — грубовато повторил Томас. — У нее рак в последней стадии. Она знала об этом и именно поэтому стремилась ускорить твою свадьбу. Хотела, прежде чем умрет, увидеть тебя женатым.

— Но… Я… Ты… Я не верю тебе, Томас, — упорствовал Генри.

— Твое право, — устало проговорил Томас. — Но Джулия собирается сама сказать тебе об этом, когда ты придешь в больницу.

Они опять замолчали, и Мэри могла только догадываться о замешательстве Генри. Эгоист до мозга костей, он, возможно, лишь к матери испытывал искреннюю привязанность.