Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей?

• Название: Но кому уподоблю род сей?
• Автор: Евгений Поляков
• Издательство: ДЕАН, Ферт
• Жанр: Религия
• Год: 1993
• ISBN: 5-85116-022-5

Книга Евгения Полякова должна стать настольной у любого, кто намеревается всерьёз изучать Библию. Не удивительно, что она перевернёт традиционные представления о Библии, христианстве и вере. Настоящее знание зачастую сокрыто от любопытствующих, и приходится затрачивать определённые усилия, чтобы с ним ознакомиться. Как и труды Кардека, работа Полякова не известна широкой публике, что только прибавляет ей ценности в свете вышеизложенного.

---

Для себя отметим ту особенность повествования, что до момента исчерпания запасов природного знания речь в притче еще не шла о насыщении чрева, и сия знакомая нам по предыдущим главам символика появляется лишь тогда, когда сын проживает все. И вот тогда-то оказывается частично или полностью утраченной способность человека построить новую египетскую пирамиду, отлить из железа нержавеющий столб и многое, многое другое, чего современная технология не может даже приблизительно воспроизвести.

 Итак, для находящегося в мире сем блудного сына настает период великого голода, ибо то, что он получает от века сего не может удовлетворить и насытить его - «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф 4:4; Лк 4:4). Говоря о голоде, неизбежно наступающем после утери связи с Богом, в дополнение к приведенной в начале комментария к настоящему стиху выдержке, мы можем вспомнить: «забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.» (Мф 13:22).

15. Пребывая в веке сем, да еще впав в нужду, младший сын попадает в подчинение и зависимость от некоего жителя той страны, в котором совсем не так трудно узнать того, имя кому, по словам Иоанна Богослова, «князь мира сего». И он посылает сына пасти свиней. Нельзя забывать, что свинья в библейском понимании всегда оставалась олицетворением (символом) всего самого низкого и нечистого, что только может быть в мире: «нечиста она [свинья) для вас.» (Лев 11:7). Свинья является притчею во многих требующих негативного уподобления случаях - «Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная.» (Прит 11:22) ; «не бросайте жемчуга вашего пред свиньями...» (Мф 7:6); «вымытая свинья идет валяться в грязи.» (2 Пет 2:22). Стоит вспомнить также повествование синоптиков о переселении легиона духов нечистых в свиней (Мф 8:30-32; Мк 5:12-14; Лк 8:32,33).

16. Для понимания того, о чем говорится далее, необходимо не просто вспомнить о символике чрева и пищи как того, что входит во чрево, но стоит задуматься над вопросом: если свинья является символом нечистоты и низости, каково же то, что питает эти качества, и что же есть пища свиней - рожки? Ведь этот вопрос гораздо более серьезен, нежели вопрос о предпочтении мудрости века сего мудрости, сходящей свыше. Тот, кто питается пищею свиней, сам превращается в свинью (посмотрите, как неожиданно мы признали во всяком случае в символической области правоту индуистской мудрости - «Ты есть то, что ты ешь.»), однако такого обращения не может произойти, что прямо и следует из стиха: «но никто не давал ему». С тачки зрения буквального толкования последние слова совершившего бессмысленны. Действительно, не приставил же князь мира сего к блудному сыну соглядатаев, в обязанность коих входило бы следить, чтобы тот не похищал пищи у свиней. Смысл этих слов в принципиальной невозможности такого оборота событий. С подобными мотивами мы уже встречались, ведя речь о спасении «как бы из огня» и о близости к погибели, а наш герой сейчас как нельзя ближе к погибели, - но тем не менее не гибнет, ибо не может погибнуть, о чем мы еще поговорим чуть позже.

17. Следующий стих начинается словами, заставляющими нас чуть переосмыслить сказанное, ведь здесь говорится: "придя... в себя". Сие, даже без понимания всей исследуемой нами символики, не может не навести на мысль, что до того момента он был как бы не в себе - в состоянии, из которого можно выйти, придя в себя. Понятно, что здесь идет речь о качественных изменениях в состоянии сознания. В данном случае у младшего сына происходит прозрение в отношении источника истинной пищи - хлеба, дающего жизнь.

В этом же стихе впервые упоминаются такие персонажи, как наемники отца. Главной отличительной чертой последних является то, что они, получая свою долю хлеба или даже, как в нашей притче, избыточествуя хлебом, не имеют права на наследство хозяина. Сын же, пусть даже и блудный, становится в итоге владельцем имения.

 Об этом прекрасно сказано в апокрифе Филиппа: "Раб только ищет быть свободным, но он не ищет имущества своего господина. Сын же - не только сын, но он воспреемлет себе наследство отца." (Филипп 2). Далее разъясняется смысл наследования: "Те, кто наследует мертвое, мертвы сами, и они наследуют мертвое. Те, кто наследует живое, - живы, и они наследуют живое и мертвое. Мертвые не наследуют ничего. Ибо как бы мог наследовать мертвый? Если мертвый унаследует живое, он не умрет." (Филипп 3). Сей принцип, конечно же отражен и в уже приведенных нами фрагментах канонических писаний (Гал 4:1-7).

18-19. Итак, младший сын начинает прозревать и мечтать о благах имения Отчего, он приходит на порог покаяния, он готов зарабатывать хлеб как наемник, даже путем отказа от сыновних прав на наследство. Он мечтает о том, чтобы слепо выполнять предписанное наемнику и рабу. Он начинает искать божественной мудрости, но, в силу того что сам находится, как мы уже отметили, в точке наибольшего отрыва от истинной духовности и наиглубочайшего порабощения вещественными началами мира, он способен вместить лишь отражение Божественной мудрости в веке сем, может познать и принять лишь такую святость, какую способен постигнуть одновременно и с точки зрения вещественных начал мира, и по контрасту с этими вещественными началами. Дабы пояснить, что означают слова "и с точки зрения, и по контрасту", читателю придется вспомнить, что тот, кто знает за собой какой-то грех, вынужден с особым рвением демонстрировать другим отсутствие в себе этого греха. Вот тут-то и рождаются, "устраняя слово Божие преданием" (Мк 7:13), "учения, заповеди человеческие" (Мк 7:7), что "имеет только вид мудрости в самовольном служении" (Кол 2:23); тут-то и происходит вторжение в то, чего младший сын не видел, "безрассудно надмеваясь плотским своим умом" (Кол 2:18).

   Но все это еще только мечты и иллюзии, ибо на самом деле сын еще ничего не сделал для осуществления своих мечтаний, и они пока, как и учения человеческие, никуда не ведут, и блудный сын пребывает там, где и был.

   20. И вот, наконец, мы видим первое положительное деяние кающегося сына: "встал и пошел к отцу", - это есть уже результат духовного воскресения. И, говоря об этом, нам придется вспомнить нижеследующие фрагменты: "Вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе... Бог, богатый милостью,.. оживотворил со Христом..." (Еф 2:1-6); "Посему сказано: "встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос." (Еф 5:14); "И будет восставлен [падший раб]; ибо силен Бог восставить его." (Рим 14:4).

   Сей символ и есть рождение заново, рождение свыше, рождение от Духа (Ин 3:3), того, о чем мы говорили в связи с темой посвящения. И вот, отец видит сие действие сына еще тогда, когда тот далеко, и подает ему помощь. В дальнейших словах - "сжалился", "пал на шею", "целовал" - угадываются черты символов высших посвящений, получаемых - более точного слова подобрать невозможно - по благодати. Здесь можно проследить те же мотивы, что и в речении: "Никто не может придти ко Мне [т.е. будучи сонаследником Христу (Рим 8:17), стать сыном], если то не дано будет ему от Отца Моего." (Ин 6:65). Это речение нельзя воспринимать в отрыве от такого: "Никто не приходит к Отцу [т.е. не возвращается по притче], как только через Меня [т.е. став сыном]." (Ин 14:6). Сии положения к тому же находятся в строгом соответствии с приведенной в комментарии к одиннадцатому стиху притчей Марка о постепенном росте семени (Мк 4:26-29). На всякий случай подчеркнем, что понимание всего сказанного в притче Марка, равно как и в притче Луки о блудном сыне, неотделимо от учения о палингенезии. То есть, в приложении к притче о блудном сыне на каждом отрезка своего пути он, проходя предлежащее ему поприще, обновляясь, имеет, однако, разных жен. Иначе говоря, в расточении имения участвуют одни личности - палингенезии мужа - блудницы; свиньи князя мира сего пасутся участием других, а решение о возвращении к Отцу приходит к сыну при третьих.

   21. При рассмотрении следующего стиха может показаться, что он излишен, ибо просто повторяет целую фразу из восемнадцатого и девятнадцатого стихов, однако сей фразой нельзя пренебречь, ибо она свидетельствует о том, что состояние покаяния является неотъемлемым атрибутом не только первого, но и высших посвящении. И в этом заключен глубочайший смысл. Ибо покаяние по-гречески выражается словом metanoia (метанойа), и нельзя забыть, что то же слово обозначает и изменение сознания. Тут сразу нужно отметить, что покаяние только тогда чего-то стоит, когда оно связано с повышением сознания. Но ведь и в посвящении, как мы отмечали, главным является качественный скачок оного. Посему-то, покуда наивысшее, совершенное состояние сознания не достигнуто, и необходимо стремление к повышении сознания - метанойа - покаяние.

   22. В предыдущих главах мы потратили достаточно времени чтобы уже ничего не говорить о лучшей одежде, даруемой сыну по возвращении в отчий дом. Отметим тут же, что обетование одежд белых содержится также в описывающем пятое посвящение послании Ангелу Сардинской церкви - пятом по порядку послании церквам из Откровения Иоанна Богослова: "Побеждающий облечется в белые одежды." (Отк 3:5). И тут мы не можем опять не вспомнить сцену Преображения Иисуса: "одежда Его сделалась белою." (Лк 9:29; Мф 17:2; Мк 9:3).