Марк Далет - Орбинавты

• Название: Орбинавты
• Автор: Марк Далет
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-849-9

Испания. Конец XV века. Просвещенные европейцы съезжаются в университет Саламанки, горят костры инквизиции, испанские войска осаждают мусульманскую Гранаду… Накануне падения родного города юный Алонсо бежит в христианскую Кордову, чтобы уберечь древний зашифрованный манускрипт, который содержит тайное знание о необычных возможностях орбинавтов — людей, способных силой мысли управлять реальностью. «Орбинавты» — исторический роман-феерия с захватывающим сюжетом, глубокое философское произведение о загадках и возможностях человеческого сознания.

В оформлении обложки использован
фрагмент картины И. Босха
«Святой Иоанн на Патмосе» (1504–1505)

---

Первым, разумеется, был старший по возрасту и положению дон Антонио. Он рассказал, как в молодости учился в университете Болоньи, как был захвачен процессом проходящего в итальянских странах возрождения классических наук и искусств, как с тех пор мечтает о восстановлении классицизма и здесь, на Пиренеях. Прочитал небольшой фрагмент из своего опубликованного десять лет назад труда «Введение в латынь».

— Насколько я знаю, это первая книга, изданная на нашем полуострове новым типографским способом. Не так ли, дон Антонио? — спросила, слегка наклонившись в его сторону, Консуэло. И опять от Алонсо не ускользнула тонкая пленительность ее движений. В них не было ничего лишнего.

— Да — подтвердил со смущенной улыбкой Небриха. — Чего только я ни делал, чтобы скрыть свою деятельность печатника. Ведь профессора не вправе зарабатывать деньги вне университета. Что толку? Все равно все знают. Да и как скроешь? Впрочем, власти университета проявляют снисходительность и не указывают мне на это нарушение. Если же укажут, передам типографию сыновьям.

Дон Антонио рассказал, что почти завершил работу над двумя новыми книгами и в скором времени намерен их издать. Это «Кастильская грамматика» и «Латинско-испанский словарь». Под «испанским», используя древнеримское название Иберии — Hispania, автор подразумевал вальядолидское наречие кастильского языка.

— Я полагаю, что это самая чистая и возвышенная разновидность всех наречий, на которых говорят в различных областях Кастилии, Леона, Арагона, Каталонии и Андалусии. Думаю, именно вальядолидское наречие должно стать общим языком объединенного королевства, и надеюсь, что это название — «испанский язык» — станет когда-нибудь общепринятым[39].

— Позвольте мне выразить восхищение вашим титаническим трудом, дон Антонио! — воскликнул Алонсо. — Ведь до сих пор никто никогда не описывал современных языков, наследников латыни. Подобных сводов грамматики нет ни в одном из государств Италии, их нет ни в Португалии, ни во Франции, ни здесь!

— Благодарю вас, молодой человек, — благожелательно ответил довольный похвалой лексикограф. — Будем надеяться, что публикация этого труда не настроит против меня ни корону, ни церковь. Ведь все новое порой видится опасным.

— Если бы вы боялись опасностей, вы не были бы Антонио де Небрихой. — Голос Консуэло был настолько ласков и приятен для слуха, что порой казалось, будто она не говорит, а продолжает петь.

Наступила очередь студента-юриста, и Алонсо наконец узнал, почему Рохас чувствует себя в литературном кружке как в своей стихии. Как оказалось, в свободное от учебы время он сочинял роман в диалогах под названием «Комедия о Калисто и Малибее».

— Почему вы называете ваше произведение романом, а не пьесой? — поинтересовалась Консуэло.

— Разумеется, это пьеса, и я надеюсь, что ее когда-нибудь будут ставить на сцене, — ответил Рохас. — Да только, по моему замыслу, в этой пьесе будет не менее шестнадцати актов. Такой объем сближает ее с романом.

— Как далеко вы продвинулись? — спросил Небриха.

— Я написал совсем мало. Почти уверен, что от завершения труда меня отделяют многие годы[40]. Но это меня нисколько не смущает, поскольку творческая работа доставляет мне немало радости. Зачем же мне ее укорачивать? Но я не уверен, стоит ли зачитывать отрывки из незавершенного текста.

— Есть ли среди присутствующих кто-нибудь, — обратилась сразу ко всем Консуэло, — кому неинтересно послушать отрывок из неоконченной комедии нашего любезного и одаренного друга Фернандо?

Таких не нашлось, и Рохас прочитал несколько страниц. В основе романа лежала история любви молодого рыцаря Калисто к благородной девушке Малибее, которая поначалу не отвечала ему взаимностью. Его страсть была так сильна, что он прибег к помощи старой Селестины — злобной, всегда пьяной сводни из простонародья. Она пустила в ход колдовство, и теперь уже Малибея без памяти влюбилась в рыцаря.

Алонсо слушал затаив дыхание. Рохас был прирожденным писателем. Его повествование увлекало, забавляло, заставляло сопереживать героям и тревожиться за их судьбу. Высоким чувствам противостояли пороки, возвышенная речь сменялась сочным, простонародным языком, на котором до сих пор в Кастилии никто никогда не писал. И тем и другим автор владел в совершенстве. Ну и студент! Ну и юрист!

— Вы не просто «писец»! — вскричал Алонсо, когда Рохас закончил чтение отрывка. — Вы настоящий писатель! Такой литературы здесь еще никто не видел!

Остальные выразили бурное согласие с этой оценкой.

— Мне все же кажется, что вы пишете скорее трагикомедию, чем комедию, — заметила Консуэло.

— Возможно, вы правы, — изящный полупоклон в ее сторону. — Вы ведь знаете, дорогая Консуэло, как я привык считаться с вашим мнением. Непременно обдумаю его.

— Ваша очередь, Алонсо, — улыбнулась хозяйка дома.

— О, что вы, я ничего не пишу! — запротестовал Алонсо. — В этом кружке, где собрались столь выдающиеся таланты, я могу быть лишь благодарным слушателем и читателем!

— Нет-нет, так просто вы не отделаетесь! — наседала Консуэло. — Не каждый день к нам захаживают начитанные знатоки шелков. Вы не пишете сами, но вы, несомненно, много читали. Почему бы вам не рассказать какую-нибудь удивительную историю? Герцог и алькальд тоже не пишут, однако являются участниками нашего кружка.

Алонсо уступил и пересказал две истории из сказок Шахерезады — про мальчика, нашедшего пещеру с сокровищами, и о приключениях некоего Камаля аз-Замана. Как оказалось, никто из присутствующих о них ничего не слышал, и, к удивлению рассказчика, слушатели остались очень довольны. Особенно их позабавила фраза одного из героев: «Мы, жители Ирака, любим крутые бедра».

Настоящим испытанием для Алонсо стал объявленный хозяйкой дома конкурс сонетов. Не помогли никакие уверения в том, что он в жизни не сочинил ни одной стихотворной строки.

— Значит, сегодня вы это сделаете в первый раз. — Таков был неумолимый приговор Консуэло. И что-то в ее веселом и приветливом тоне показало гостю, что она, при всей своей женственности и мягкости, умеет настоять на своем.

Судьей Консуэло назначила себя. Победителю полагался венок из раскрашенных бумажных цветов. Бумага — материал дорогой и ценный…

— Хорошо, — уступил Алонсо, решив, что если он и проиграет, то в этом не будет ничего ужасного («И вообще все это сон»). — Пусть кто-нибудь разъяснит мне, какой должна быть структура сонета. Они ведь бывают разными.

— Очень просто, — с готовностью откликнулся Фернандо. — Первая строфа состоит из четырех строк, вторая — тоже из четырех, затем идут две строфы по три строки или одна из шести, это — как вы сами решите. Всего — четырнадцать строк. Особенно ценится такой сонет, в котором вторая строфа как бы противостоит первой, а последние шесть строк словно примиряют их, порождая некую новую сущность. Тезис-антитезис-синтез. Все очень просто.

— Насколько строгой должна быть схема рифмы?

— На ваше усмотрение. Судья будет учитывать общий результат, а не только формальные стороны. Конечно, было бы весьма изящно, если бы окончания второй и первой строфы совпадали, — я имею в виду схему abba abba cde ecd, — но не в том случае, если выполнение этого требования повредит легкости и изяществу произведения в целом.

Разъяснения Рохаса окончательно убедили Алонсо в том, что ему никогда в жизни не написать мало-мальски приличного сонета. Но затем ему в голову пришла идея, как можно выйти из положения.

Консуэло раздала каждому по вощеной дощечке с палочкой, перевернула песочные часы и объявила, что конкурс начался.

Алонсо, недолго думая, записал свое «произведение». Это заняло несколько секунд. Консуэло ошеломленно взглянула на него, когда он отложил дощечку в сторону. Остальные трудились довольно долго.

После окончания конкурса судья молча прочла все три произведения и, расхохотавшись, провозгласила:

— Ну что ж, Алонсо, вы, как Одиссей, всех перехитрили и заслужили первое место! Думаю, это решение никто не будет оспаривать.

Двое остальных участников радостно поздравили покрасневшего гостя, потребовав, чтобы хозяйка дома зачитала его стихотворение вслух. И Консуэло прочла, делая паузы после строк и еще более продолжительные паузы после строф, сонет, сочиненный Алонсо Гарделем:

Только ты и я

Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.

Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.

Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.

Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.

— Рифма безупречна! — заключила Консуэло под общий хохот. — Структура выдержана. Легкость стиля неподражаема, выразительность не знает себе равных! Уважаемый Алонсо Гардель, я собственными руками изготовлю вам венок победителя.