Марк Далет - Орбинавты

• Название: Орбинавты
• Автор: Марк Далет
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-849-9

Испания. Конец XV века. Просвещенные европейцы съезжаются в университет Саламанки, горят костры инквизиции, испанские войска осаждают мусульманскую Гранаду… Накануне падения родного города юный Алонсо бежит в христианскую Кордову, чтобы уберечь древний зашифрованный манускрипт, который содержит тайное знание о необычных возможностях орбинавтов — людей, способных силой мысли управлять реальностью. «Орбинавты» — исторический роман-феерия с захватывающим сюжетом, глубокое философское произведение о загадках и возможностях человеческого сознания.

В оформлении обложки использован
фрагмент картины И. Босха
«Святой Иоанн на Патмосе» (1504–1505)

---

— Никогда не слышал об этом методе! Какая очевидная и простая идея, а ведь забыта на многие столетия! — Собеседник смотрел на Алонсо с интересом. — Позвольте представиться — Фернандо де Рохас, уроженец провинции Толедо. Судя по некоторому налету андалусского акцента, вы не из местных краев?

— Я из Кордовы. Алонсо Гардель, торговец тканями и коврами.

Рохас поднял брови:

— Скажите, уважаемый сеньор Гардель, неужели в Кордове все торговцы коврами читают на латыни Овидия?

Алонсо смутился, не зная, что ответить. Ему не хотелось рассказывать незнакомому человеку о том, где именно он приобрел образование и знакомство с множеством книг.

— Нет, не все, — произнес он наконец, так как оставить вопрос без ответа было бы невежливо. — А вы чем занимаетесь? Приехали в Саламанку, чтобы заказать необходимую вам книгу?

— Я студент факультета права. Как здесь говорят, писец.

— Писец? — Алонсо вспомнил шумных посетителей гостиничного трактира. — Значит, писцы — это студенты?

— Да, так называют студентов факультетов богословия и права.

— Вот, оказывается, чьими возлюбленными являются красивые женщины и доброе вино!

— О, вы уже слышали эту присказку! — рассмеялся Рохас. — Что еще вы знаете о жизни местных школяров?

— Слышал еще одну пословицу: «Quod natura non dat, Salamantica non praestat»[34].

— Да, верно. Даже прославленные профессора и магистры не в состоянии вбить знания в голову студента, если он лишен способностей.

— Но если говорить начистоту, то я знаю об университете очень мало. Ни разу даже не был там.

— В таком случае, — воскликнул Фернандо де Рохас, — я предлагаю вам прогуляться по городу, а затем заглянуть в нашу университетскую школу, или, как стало принято говорить в последнее время, в коллегию[35].

— С радостью принимаю ваше великодушное предложение!

— Вы уже знаете, отчего здесь так сияют здания? — спросил Рохас, когда они вышли на улицу.

— Хозяин гостиницы, где я остановился, утверждает, что это связано со свойствами камня, но ничего конкретного объяснить не может.

— Это местный песчаник, который называется вилья-майорским камнем. — Рохас с удовольствием демонстрировал свое интеллектуальное превосходство над хозяином «Пиренейского льва». — Его выламывают в карьере возле города. Поначалу он очень мягок, и его легко обрабатывать. Но с годами на открытом воздухе камень постепенно твердеет и становится прочным, как мрамор. За присущий этому песчанику благородный золотистый оттенок Саламанку называют «Ла Дорада» — «Золотая».

Рохас показал Алонсо церковь Святого Мартина, которая была построена в XII веке, вскоре после изгнания из города мавров. Рельеф над порталом церкви изображал сцену, в которой святой разрывает свой плащ, чтобы поделиться с нищим.

— У саламанкских священников много плащей. Видимо, на случай, если придется делиться с нищими. Вот только нищих они обходят стороной, — заметил Рохас, и в глазах его опять вспыхнули смешинки.

Возле дома с раковинами студент-юрист подтвердил догадку Энрике о связи дома с орденом Сантьяго. Как выяснилось, его владелец — рыцарь ордена, некий Родриго Мальдонадо.

В величественном романско-готическом соборе Девы Марии Престольной[36] Алонсо залюбовался строгой простотой картин главного алтаря.

— Это флорентийский художник Николо Делли, — пояснил Фернандо. — У нас его называют Николас Флорентинец. Сейчас в Италии пишут совсем по-другому. Нынешние живописцы Тосканы как будто берут за основу не своих предшественников, а классическое искусство Греции и Рима.

— Я слышал об этом, — кивнул Алонсо, — но никогда не видел.

— Здесь вряд ли увидите. Для этого надо ехать в Италию. И, поверьте мне, дорогой Алонсо, совершив такую поездку, вы не останетесь разочарованным.

Украшавшие свод собора фрески с изображением сцен Страшного суда принадлежали кисти того же живописца.

По дороге на факультет Алонсо признался Рохасу, что ходил в типографию, надеясь познакомиться с Антонио де Небрихой. Он рассказал о своей жизни в Гранаде, о торговле книгами вместе с дедом, о мечте открыть собственное дело в Саламанке, поближе к университету.

— Полагаю, если такой уважаемый ученый человек, как дон Антонио, занимается изданием книг, а я собираюсь книгами торговать, то желательно с самого начала наладить с ним добрые отношения.

— В таком случае, — охладил его пыл Фернандо, — радуйтесь, что вам не удалось сегодня с ним повидаться. Я почти убежден, что незнакомец с улицы, пожаловавший без каких-либо рекомендаций, не вызвал бы у него доверия.

— Вероятно, вы правы, — досадливо поморщился Алонсо, негодуя на собственную несообразительность.

— Не унывайте! — весело воскликнул Рохас. — Теперь вы уже не в одиночестве. Считайте, что по крайней мере один человек в этом городе на вашей стороне. А совместными усилиями мы непременно придумаем, как найти для вас способ стать желанным гостем у сеньора Небри-хи. У меня уже есть кое-какая идея, но прежде, чем поделиться ею, я хочу ее додумать.

Алонсо почувствовал прилив благодарности к человеку, искренне готовому в первый же день знакомства ему помочь.

В университете они вошли в аудиторию посреди лекции по римскому праву. Их взору открылись длинные скамьи, уходящие вниз ступенчатыми рядами. В самом низу, за массивной деревянной кафедрой, стоял профессор и читал на латыни что-то из лежащей перед ним книги. Алонсо, уставший от ходьбы и впечатлений, не был в состоянии воспринимать содержание лекции, и поэтому она показалась ему скучной и невразумительной.

Намного интереснее было наблюдать за студентами. Некоторые перешептывались. Кое-кто дремал. Особо усердные делали пометки: кто на бумаге, а кто и на покрытой воском доске. Бумага — материал дорогой, не каждому по средствам. Судя по пестроте камзолов и головных уборов, студенты здесь были из самых разных стран.

— Благодарю вас за прогулку — столь же поучительную, сколь и приятную, — шепнул Алонсо Рохасу. — Но мне надо идти, чтобы братья не объявили тревоги.

— Вы всегда можете найти меня на факультете права. — Фернандо улыбнулся, и глаза его приветливо засияли. — Буду рад снова повидаться. Появляйтесь. Придумаем, как познакомить вас с Небрихой.

В гостинице Исидро Велес передал Алонсо записку, подписанную некой Консуэло Онестой. Она приглашала Алонсо посетить на следующий день ее дом, где должна была состояться встреча «участников небольшого кружка любителей литературы». Ничего, кроме времени дня и адреса дома, в записке не содержалось.

— Вам знакомо такое имя — Консуэло Онеста? — спросил Алонсо владельца гостиницы.

— Нет, сеньор Гардель, к сожалению, никогда не слышал его.

Алонсо пожал плечами и отправился в комнату Энрике, где его ждали оба кузена.

— В этом городе светятся не только камни, — мрачно сообщил Хуан, когда они закончили обсуждение своих дальнейших действий в Саламанке. — Дон Лукас рассказал мне, что два года назад по настоянию верховного инквизитора Томаса Торквемады здесь устроили торжественное аутодафе. Собрали на площади Сан-Эстебан более шести тысяч книг и торжественно сожгли их.

— Кстати, о книгах. Алонсо, ты уже закончил здесь свои дела? — спросил Энрике, пытаясь поменять тему разговора, но Алонсо на этот раз его не поддержал.

— В чем же провинились эти книги? — спросил он. — Тайно исповедовали иудаизм или ислам?

— Некоторые — явно. — Рука Хуана сжимала рукоятку кинжала за поясом. — Там было несколько еврейских Библий, а остальные книги Святая палата признала «пропитанными заблуждениями иудаизма» или содержащими сведения по чернокнижию и магии.

— Лучше бы отдали все шесть тысяч книг мне, — пробормотал по-арабски Алонсо.

— Что ты сказал? — не понял Энрике.

— Я сказал, что только начал свои книжные дела.

— Но мы уже решили, что послезавтра отправляемся обратно в Кордову. Здесь больше нечего делать. Управишься до этого?

— Ну что ты! — удивился Алонсо наивности кузена. — Конечно нет! Мне может понадобиться не одна неделя для того, чтобы завязать необходимые знакомства. Вы-то пользуетесь старыми и налаженными связями дяди, а мне приходится начинать все с самого начала. Отправляйтесь домой без меня.

— Что это за записка у тебя в руке? — проявил Хуан несвойственное ему любопытство.

— Какая-то дама приглашает меня на встречу литературного кружка у нее дома. Понятия не имею, кто она и как обо мне узнала. Может быть, это как-то связано с университетом… Хотя нет, непонятно. Я, правда, сегодня познакомился с одним студентом. Но он учится на факультете права и никак с литературой не связан. К тому же трудно поверить, что за полчаса, прошедшие с тех пор, как мы с ним расстались, он успел рассказать обо мне этой Консуэло Онесте, а она — прислать сюда слугу с запиской. В общем, сплошные загадки.