Христофор Колумб - Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы

• Название: Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы
• Автор: Христофор Колумб
• Издательство: Академический проект
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2000
• ISBN: ISBN 5-8291-0078-9, ISBN 5-8291-0080-0 (т. 1)

Данная книга открывает обширный исторический раздел серии «Библиотека Латинской Америки», посвященный 500-летию открытия европейцами американского континента. Среди авторов работ, помещенных в сборнике, такие известные имена, как Христофор Колумб, Эрнан Кортес, Берналь Диас дель Кастильо.

Для широкого круга читателей.

---

Правда, еще некоторое время они ворчали на Кортеса, кляня его и даже нас за то, что мы давали ему советы, и индейцев-семпоальянцев, что повели нас по этой дороге, и многое другое говорили по злобе, однако злобствовали тайно. В конце концов все они подчинились Кортесу.

Но оставлю сей предмет и скажу о том, как старые касики в их столице Тласкале отправили еще посланцев к их главнокомандующему Хикотенге, чтобы он, что бы там ни было, пришел к нам с миром и доставил съестные припасы, ибо так, мол, приказывают все касики и старейшины той земли и Уэксосинго, и еще поручили наказать вождям, что были в его войске, — ежели он не захочет заключать с нами мир, чтобы они ему не повиновались, и такой приказ посылали Хикотенге трижды, ибо достоверно знали, что он им не хочет повиноваться и решил еще раз напасть ночью на наш лагерь и для этого у него собрано двадцать тысяч человек, а как он был человек спесивый и весьма упрямый, то и в этом случае, как и во многих других, подчиниться не пожелал.

Глава LXIII

о том, как военачальник Хикотенга собрал двадцать тысяч отборных воинов, дабы напасть на наш лагерь

Поскольку Масеэскаси, и Хикотенга-старший, и все прочие касики из их столицы Тласкалы столько раз посылали наказ их военачальнику, чтобы он с нами не воевал, но пошел к нам говорить о мире, — а лагерь наш был неподалеку от него, — и велели прочим вождям, при нем находившимся, его не сопровождать, разве что он пойдет заключать с нами мир, Хикотенга, человек коварный, упрямый и спесивый, послал к нам сорок индейцев с курами, хлебом и плодами, да четырех старых и уродливых индеанок, и много копала[116] и перьев попугаев, и мы думали, что индейцы, которые все это принесли, пришли с мирными намерениями.

Придя в наш лагерь, они окурили Кортеса, но не стали выражать свое почтение, как то у них в обычае, а прямо сказали: «Это вам посылает вождь Хикотенга, чтобы вам было что есть. Ежели вы, как говорят люди из Семпоальяна, и впрямь храбрые теулы, то возьмите этих четырех женщин и зарежьте их, тогда вы сможете съесть их мясо и их сердца, а мы-то не знаем, как вы это делаете, потому и не зарезали их перед вами. Ежели вы люди, то поешьте этих кур, и хлеб, и плоды. Ежели вы кроткие теулы, мы принесли вам копал и перья попугаев. Совершайте же жертвоприношение».

Кортес через наших толмачей ответил, что он, мол, уже посылал к ним сказать, что желает мира и пришел сюда не для того, чтобы воевать, но чтобы их убедить и объявить им от имени Господа нашего Иисуса Христа, в коего мы веруем и коего почитаем, и императора дона Карлоса, чьими подданными мы являемся, чтобы они людей не убивали и не приносили в жертву, по своему обыкновению. Что все мы, как и они, люди из плоти и крови, а не теулы, но мы христиане и не имеем привычки убивать людей, а ежели бы хотели убивать, то, когда они с нами воевали и сражались и днем и ночью, нам попадалось под руку достаточно их людей, на которых мы могли бы показать свою жестокость. А за принесенную еду он благодарит и просит их впредь быть поумнее и жить с нами в мире.

А дело, видимо, обстояло так, что присланные Хикотенгой индейцы были соглядатаи, коим поручили рассмотреть наши хижины, дворы, лошадей и артиллерию, и сколько нас в каждой хижине, и где тут входы и выходы, и вообще все, что было в лагере. Пробыли они у нас тот день и еще ночь, потом некоторые из них отправились с донесением к Хикотенге, а между тем явились другие, и наши друзья, которые с нами пришли из Семпоальяна, пригляделись и разгадали хитрость — мол, неслыханное это дело, чтобы наши враги без какой-либо надобности торчали в лагере и день и ночь, и наверняка это лазутчики, и подозрение их еще укрепилось из-за того, что, когда мы были в селении Сумпансинго, двое тамошних стариков говорили семпоальянцам, будто Хикотенга с многими воинами готовится напасть на наш лагерь ночью, подойдя незаметно; но тогда семпоальянцы сочли это выдумкой, чепухой несусветной и поскольку достоверно ничего не знали, то и не сказали Кортесу. Но тут об этом узнала донья Марина, она-то и сказала Кортесу.

Чтобы выведать истину, он приказал отозвать в сторону двоих тласкальцев, с виду более порядочных, и они признались, что они лазутчики, и тогда взялись еще за двоих, и те тоже признались, что они лазутчики Хикотенги, и сказали, с какой целью пришли. Кортес велел их отпустить, и взяли еще двоих, те слово в слово сказали то же самое и вдобавок сообщили, что их вождь Хикотенга ждет их донесения, чтобы со всеми своими полками этой ночью на нас напасть.

Когда Кортес убедился, он велел объявить по всему лагерю, чтобы все были в боевой готовности, полагая, что индейцы, как у них было задумано, обрушатся на лагерь. Затем он приказал схватить семнадцать человек из тех лазутчиков, и у одних отрубили кисти рук, а у других — большие пальцы и в таком виде отослали к их повелителю Хикотенге, и было им сказано, что кара сия постигла их за то, что они посмели к нам проникнуть, и пусть, мол, ему скажут, что он может являться когда ему угодно, хоть днем, хоть ночью, мы будем ждать его здесь два дня, и, ежели в течение двух дней он не придет, мы сами пойдем к нему в его лагерь и уже давно пошли бы, и сразились с ним, и перебили бы всех, да только мы их очень любим, и пусть они впредь не будут глупцами и заключат с нами мир.

Вот ушли от нас индейцы с отрубленными кистями и пальцами, а в это время, сказывали нам, Хикотенга уже собирался выступить из своего лагеря со всеми своими полчищами, чтобы ночью на нас напасть, как у них было задумано, и, когда он увидел, что его лазутчики возвращаются в таком виде, он сильно удивился и спросил, какова этому причина, и они поведали ему обо всем, что произошло, и с того часа он утратил всю свою дерзость и спесь, и вдобавок из его лагеря, уведя множество своих воинов, ушел один вождь, с которым у Хикотенги в прошлых сражениях были споры и стычки.

Глава LXIV

о том, как в наш лагерь пришли четверо старейшин, которых прислали для переговоров о мире

Тем временем в нашем лагере знать не знали, что к нам собираются прийти с предложением мира, хотя и желали его всею душой, и вот все мы занимаемся тем, что приводим в порядок оружие и мастерим стрелы, и каждый готовит то, что ему нужно для ратных дел, и вдруг прибегает со всех ног один из наших полевых разведчиков и говорит, что по большой дороге из Тласкалы движется толпа индейцев и индеанок со всяческим добром и идут они, нигде не сворачивая, прямо к нашему лагерю и что его товарищ, второй верховой, тоже полевой разведчик, остался проследить, куда они направятся. В это время как раз прискакал тот верховой и доложил, что они уже совсем близко и идут прямо к нам, только время от времени делают остановки.

Кортес и все мы обрадовались такой вести, полагая, что они идут к нам с миром, как уже бывало раньше. И Кортес приказал, чтобы не поднимать никакого шума и не выказывать радости, а чтобы все тихонько сидели в своих хижинах. Смотрим, от толпы индейцев, несших всякую всячину, отделились четверо старейшин, которым старые касики поручили вести переговоры о мире, и с миролюбивым видом, склонив головы, подошли прямо к хижине Кортеса, дотронулись рукою до земли, поцеловали ее, сделали три поклона, зажгли копаловое курение и сказали, что все касики Тласкалы и их подданные, союзники и друзья желают завязать узы дружбы и мира с Кортесом и всеми его братьями теулами, то есть с нами. И пусть он простит, что они сразу не пришли с миром и нападали на нас, — они, мол, думали и были уверены, что мы друзья Моктесумы и мексиканцев, а это их смертельные враги с давних времен, а подумали они так, потому что увидели с нами и в нашем войске многих его подданных, которые ему платят дань, и они решили, что те обманом и вероломством вознамерились проникнуть в их землю, как уже бывало, чтобы похитить их детей и женщин. И по этой, мол, причине они не поверили пришедшим от нас посланцам; кроме того, они сказали, что те первые индейцы, которые вышли с нами на бой, когда мы только ступили на их землю, сделали это отнюдь не по их приказу и совету, а по наущению чонталов и отоми[117], диких племен, живущих в горах, — увидя, что нас так мало, они понадеялись, что возьмут нас голыми руками, и отведут как пленников своим властителям, и получат за то награду. И вот теперь они, старейшины Тласкалы, пришли просить прощения за таковую дерзость, и принесли нам съестные припасы, и впредь каждый день будут приносить еще, и они просят нас милостиво принять то, что они посылают, а через два дня сюда придет вождь Хикотенга с другими касиками и оповестит нас подробней о добром желании всей Тласкалы жить с нами в доброй дружбе.

Окончив свою речь, они опять склонили головы, притронулись руками к земле и поцеловали ее. Тут Кортес с помощью толмачей заговорил с ними сурово, делая вид, будто рассержен, и сказал, что у него есть веские причины не слушать их и не полагаться на их дружбу, ибо, едва ступив на их землю, мы сразу отправили посланцев с предложением мира и помощи против их врагов из Мехико, а они не пожелали этому поверить и едва наших посланцев не убили, и, будто этого им было мало, они трижды вступали с нами в бой и днем и ночью и посылали против нас лазутчиков и соглядатаев, и в тех сражениях мы могли бы перебить множество их людей, но он, Кортес, не позволил; а о тех, что погибли, он сожалеет, но они сами в том виноваты, и он, мол, уже принял решение идти войной на тех старых касиков, однако раз они теперь пришли к нам с миром от имени всей провинции, то он принимает их предложение от имени нашего короля и повелителя и благодарит за принесенные съестные припасы. И он наказал им тотчас отправиться к их владыкам и передать, чтобы те прислали к нему послов для более надежных переговоров о мире, а ежели не пришлют, мы пойдем войною на их город. Затем он распорядился дать им голубые бусы, дабы они вручили их своим касикам в знак мира, и предупредил, что ежели вздумают приходить в наш лагерь, то пусть делают это днем, а не ночью, не то мы их убьем.