Стефан Кларк - Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами

• Название: Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами
• Автор: Стефан Кларк
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01731-6

В ваших руках мировой бестселлер — ироничный и остроумный роман-травелог о годе жизни 27-летнего британца Пола Уэста в Париже. Приехав в Вечный город по контракту для открытия сети английских чайных, герой очень быстро понимает, что с ленивыми французскими служащими следует держать ухо востро. Впрочем, как и с девушками, которые не прочь научить его премудростям французской любви…

Книга наверняка придется по вкусу как франкофилам, так и франкофобам, тем более что во избежание возможных санкций (включая применение грубой физической силы со стороны кого-либо в костюме от Yves Saint Laurent и Christian Dior!) автор изменил имена всех действующих лиц!

---

На одном из советов Марк предложил всех официантов нарядить в шляпы-котелки и каждому вручить по зонтику, как у «месье Стида» в фильме «Шляпа-веторок и козаные комбинешоны». («Chapeau melon et bottes de cuir» — так, видимо, по-французски звучало название фильма «Мстители».) Не прошло и трех секунд, как все пустились в бесконечную дискуссию, куда официанты будут девать зонтик, когда им придется нести целый поднос сэндвичей с лососем. Стефани даже встала со стула, чтобы изобразить с помощью линейки вступительные титры к длинному, как я полагаю, сериалу. На ней были узкие брюки, подчеркивающие — совсем не в духе мстительницы — бугорки целлюлита на внешней поверхности бедер.

Еще месяц назад меня бы разбирало желание сходить за зонтом и показать им всем, куда я хочу его засунуть. Но сейчас я чувствовал, что совершенно спокойно могу расслабиться, откинувшись на спинку стула, и позволить им наслаждаться этой милой забавой: пусть говорят.

Жан-Мари тоже не проявил ни малейшего беспокойства из-за пустой траты времени. Он даже подыграл своим протеже, когда они перешли на французский. В итоге разговор завершился полнейшим удовлетворением собравшихся, от которого веяло некой эротичностью. Я подумал, что только французы способны достичь оргазма, слушая самих себя. Это был некий акт орального секса, минет под названием «сделай сам».

— Бернар, скажи, есть ли точная дата, когда будут готовы данные о наиболее удачных названиях сети чайных? — не меняя добродушного тона нашего совета, поинтересовался я.

— О! А! — Мне показалось или светлые усы Бернара действительно покраснели? Однозначно, его охватило волнение.

— В какой cabinet d’études ты обратился? — таков был мой следующий вопрос. Я заранее узнал у Кристин, как будет по-французски «компания по изучению рынка».

— Ну… — Бернар бросил молящий о помощи взгляд в сторону Жан-Мари.

— Тут дело во мне, — объяснил шеф. На его лице читалось значительно меньше удовольствия, чем пару минут назад, когда казалось, что вибратор у него там, где надо. — Это я попросил Бернара прекратить поиски новых вариантов названия. Мне очень жаль, Пол. Нужно было сказать тебе раньше. Но…

— Ты думал, я обижусь? Да нет же, совсем нет! Я англичанин. Мы с должным хладнокровием смотрим в глаза поражению.

Французы ничего не знают о нас, англичанах. Слава богу, смотрят новости на наших региональных телеканалах, когда футбольные фанаты рыдают, стоит их команде вылететь из турнира. А чего стоят записи скрытых камер наблюдения на улицах моей родной Британии, когда ожесточенные драки случаются из-за того, что кто-то без очереди прошмыгнул на парковку перед супермаркетом…

— Так это ты заказал те визитки со слоганом «Мой чай богат»?

В эту минуту все, но только не я, чувствовали себя неловко. Каждый из них был причастен к этому обману.

— Да, именно так и есть, — признался Жан-Мари. — Но ты отлично продвигаешься в других направлениях, и я решил, что название не столь существенная вещь. Понимаешь ли, Пол, слоган «Мой чай богат» — изначально моя идея. И во Франции это название действительно найдет отклик. На твой взгляд, в нем нет ничего забавного или типично английского, но ведь ты не француз.

Все смотрели на меня, переполняемые любопытством: как же я отреагирую на такой сокрушительный удар? Не француз? Смертельное оскорбление!

Я принял ситуацию мужественно:

— О’кей. Отлично, Жан-Мари. Ты лучше меня знаешь свою страну. И ты босс. Но если ты позволишь, я замечу, что со стороны такой поступок, увы, не выглядит как поступок профессионала: не сказать руководителю проекта о важном решении, касающемся данного проекта, — это неправильно. Не так управляют командой, претендующей на успех. Думаю, впереди у нас немало трудностей, если и дальше мы будем продолжать в том же духе…

Апофеозом разыгрываемой трагедии было пожатие плечами, выполненное по всем канонам французского стиля. «Если вы сеете путаницу, то это ваш недогляд. — Я нес им эту мысль всеми возможными невербальными средствами. — Вы принимаете меня не за того. Мне эта ситуация по барабану».

Как ни странно, это сработало. Пять физиономий напротив меня выражали что угодно, но только не триумф от предвкушаемого унижения — моего. Они беспомощно пытались представить свое будущее, напуганные теми ловушками, что ждут их впереди.

Что касается повседневной жизни, то тут главное — не замарать туфли на тротуарах Парижа. Идя по улице, ты уже подсознательно сканируешь бегущий впереди асфальт. Спустя какое-то время ты нарабатываешь навык — замечать мельчайший бугорок на горизонте и обходить его. Спросите парижан, как, наперекор всему, им удается сохранять чистоту обуви. Они понятия не имеют. Это природное чутье, свойственное исключительно парижанам. Те шестьсот пятьдесят человек в год, что попадают в больницу после того, как поскользнулись на дерьме, — держу пари — это туристы, или провинциалы, или пожилые и немощные люди, утратившие интуицию.

Мой же «нюх» только начинал набирать обороты, перед тем как заработать во всю мощь.

Вечером меня ожидало свидание с Алексой, а пока я решил задержаться в офисе и просмотреть информацию о самых успешных брендах Франции в пищевой индустрии. Время было что-то около семи тридцати. Прошло часа два, как я в тишине сидел за рабочим столом, освещаемым одной-единственной лампой. Из-за двери соседнего кабинета до меня доносились еле слышные голоса. Это был кабинет Жан-Мари. Ничего особенного в этом не было, и я не придал значения. Первое, что все-таки показалось мне особенным и привлекло внимание, — был чей-то всхлип. Как будто человеку только что предъявили счет на изрядную сумму в дорогущем ресторане. Или… если бы этот человек вот-вот готов был достигнуть самого захватывающего момента в ходе некоего процесса…

Я уставился в стену, разделявшую наши кабинеты, будто рассчитывал, что так смогу расслышать лучше. Да, оттуда доносился едва уловимый, но регулярно повторяющийся скрип. Может, это был скрип рабочего кресла, которое кто-то оседлал? Или стола, подрагивающего под напором чьих-то тел?

Снова вздох. А после женский голос, умоляющий о продолжении. Кто же его любовница, так тщательно скрываемая от посторонних глаз? Надеюсь, не Кристин. И уж конечно не Марк — не думаю, чтобы он стонал фальцетом…

Еще какое-то время до меня доносились вздохи — раз, может, два, — и мебельный скрип застих. Все это могло бы показаться крайне возбуждающим, если бы не поднимавшаяся во мне неприязнь от мысли увидеть шефа полуобнаженным. У меня на самом деле не было ни малейшего желания заглянуть в соседний кабинет.

Громкость голосов постепенно стала нарастать. Пришло время вспомнить о пуговицах и «молниях». Очевидно, они думали, что одни в офисе, потому как кто-то из них вдруг распахнул дверь, и женский голос стал более отчетливым.

Офигеть!.. Это была Стефани. Похоже, в этот час моя коллега занималась вопросами снабжения сверх нормы, предписанной ее должностной инструкцией.

Я не мог разобрать всего из сказанного ею, но она упомянула что-то о vache folle — коровьем бешенстве. И о importer du boeuf anglais — импорте мяса из Англии, ввоз которого до сих пор находился под запретом. Судя по реплике Жан-Мари, что «это никогда не вскроется», он не слишком-то был обеспокоен. Потом мой шеф попросил ее замолчать, и я услышал стук закрывающейся двери. Но это ничего не меняло, поскольку они говорили на повышенных тонах. Жан-Мари брюзжал что-то о «бю-же» — бюджете. На что Стефани ответила: «Что за дерьмо! А как же наш имидж?»

Моих весьма ограниченных познаний во французском хватило, чтобы понять: из русла добродушного трепа, подогреваемого эйфорией от хорошего секса, разговор устремился в куда более опасном направлении. Похоже, сейчас разовьется полноценная ссора между главой отдела «зукоупки» и ее боссом. А предметом этого спора было нелегальное приобретение дешевого английского мяса!

По десятибалльной шкале это дерьмо весило на все одиннадцать. Думаю, лопоухий приятель Бернара не изображал бы наивысшую степень блаженства, знай он истинную начинку гамбургера.

Оставив настольную лампу включенной, а дверь в кабинет приоткрытой, я на цыпочках прокрался к лестнице. Меня ждала Алекса.

На этот раз Алекса выбрала одиннадцатый округ, район Оберкампф. Взявшись за руки, мы неторопливо прогуливались по одноименной улице. Этот район считается модным, благодаря расположенным тут барам, объяснила Алекса. Ну что ж, тем более прогулка окажется забавной. Те, кто приезжал сюда днем только потому, что район считался модным, уже уехали, и поэтому у нас был огромнейший выбор мест и способов провести вечер.

Мы решили заглянуть в бар, оформленный наподобие южноамериканских джунглей — слава богу, снабженных кондиционером, — и заказали по бокалу чудовищно дорогого мексиканского пива. Бар был заставлен длинными диванами, уютно устроившись на которых можно было перемежать разговоры глотками пива и многими другими, куда более увлекательными занятиями.