Эллен Датлоу - Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм

• Название: Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм
• Автор: Эллен Датлоу
• Издательство: ИД «Азбука-классика»
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-510-3

Лучшие произведения малой формы в жанрах мистики, фэнтези и магического реализма в очередном выпуске антологии «Лучшее за год»!

Ежегодный сборник «The Year's Best Fantasy and Horror», выходящий в США уже почти два десятка лет, публикует повести, рассказы, эссе и стихотворения, отобранные по всему миру, и попасть в число его авторов не менее престижно, чем завоевать Всемирную премию фэнтези или «Небьюлу».

В настоящее издание вошли произведения таких мастеров, как Танит Ли, Кристофер Фаулер, Джеффри Форд, Питер Страуб, и других талантливых авторов.

---

Мария рассказала Волчаре, что старый пердун просто суперчокнутый и, хотя знает английский и говорит на нем, сам с собой разговаривает на каком-то другом языке. Ей кажется, что на испанском. Мария, если ты ее помнишь, большим умом не отличалась, так что старый хрен мог разговаривать и на долбаном китайском. В общем, она сказала, что он вроде на голову слабоват, потому что играет в шахматы сам с собой. Она его раз спросила, выигрывает он или проигрывает, а он ответил: «Всегда проигрываю. Всегда проигрываю».

Но больше всего ей понравились шахматные фигуры. Она говорила, они такие красивые — золотые чудища. Мужик не любил, когда ему мешали во время игры, но она все равно его спросила, из настоящего ли они золота. И он сказал: «Да, чистое золото. Эти шахматы очень редкие и стоят сотни тысяч долларов. Очень старинные — аж шестнадцатого века». Больше всего в рассказе Марии мне понравилось, что держал он эти шахматы в своем комоде, без замка.

Так что у нас был слепой мужик в инвалидной коляске с золотом на сотни тысяч долларов и без замка. Ясное дело, я придумал план, как это золото спереть. Велел Волчаре узнать у Марии, во сколько она после обеда везет мужика — его звали мистер Десниа — на прогулку, чтобы мы могли на него взглянуть. Я подумывал, чтоб провернуть дело, пока их нет дома, но в том районе, да днем, нас обязательно бы кто-нибудь увидел. Пару дней спустя мы медленно проехали мимо них, когда Мария толкала его коляску по улице.

Он сидел, согнувшись в своей коляске, и выглядел тощим и изможденным. С лысой башкой, как лущеный арахисовый орех, и руки слегка тряслись. В темных очках — ясно, чтоб прятать свои херовые глаза, и в черной, плотной одежде, как у священника, только без белого воротничка. Мы проехали мимо, и я сказал: «Вот чувак с нашим золотом».

«Вот этот слепой чувак в инвалидном кресле? — спросил Марс. — Господи, да можно считать, что он нам уже все отдал».

И мы решили не тянуть, а провернуть дело следующей ночью.

У копов имелись наши отпечатки пальцев, так что мы украли из бакалейной лавки резиновые перчатки — знаешь, такие, в которых можно взять десятицентовик. Пообещали Марии, что возьмем ее в долю, если она будет держать язык за зубами и оставит открытой заднюю дверь, когда пойдет вечером домой. Она согласилась, думаю, потому, что была влюблена в Волчару, — сам понимаешь, о чем она все время думала. Я предупредил пацанов — что бы они ни делали, пусть не называют друг друга по именам. План был такой — войти, обрезать телефонный провод, засунуть старику в рот кляп и забрать золото. Легко и просто, и никто не пострадает.

Настала великая ночь, и начало вечера мы провели здесь, в «Тропиках», подогревали храбрость стаканчиками виски. Ближе к полночи мы сели в Марсов «понтиак». Припарковались на соседней улице, прошмыгнули через двор и перелезли через десятифутовый забор на задний двор Десниа. Мы все были немного навеселе и через забор лезли с трудом. Я не стал брать фонарик, потому что решил — чувак все равно слепой, так что мы просто зажжем свет, но зато взял наволочку для золота и ломик, вдруг Мария забудет про замок?

Мария оставила заднюю дверь незапертой, как договаривались. Первым, как всегда, пошел Чо-Чо. Потом и мы по одному вошли в кухню. Свет в ней не горел, и в доме было очень тихо. Все, что я помню, — как тикали стенные часы, отсчитывая секунды. В соседней комнате — в гостиной — свет горел. Я выглянул из-за угла и увидел, что Десниа сидит в инвалидной коляске, в темных очках, ноги и нижняя половина туловища укрыты одеялом. Если бы он мог видеть, то смотрел бы прямо на меня, и это немного действовало на нервы. Слева от него стоял комод.

— Пошли, — шепнул я.

Стоило мне открыть рот, как он тут же спросил:

— Кто там? Мария?

Чо-Чо зашел ему за спину с куском скотча. Раз — и заклеил рот. Марс посоветовал:

— Расслабься, и тебе ничего не будет.

Волчара стоял с растерянным видом, будто у него только что прошел кайф. Я присел на корточки. Открыл два ящика, прежде чем нашел доску и фигуры. Мне показалось очень странным, что пердун не держит их в коробке, или мешке, или в чем-нибудь таком, — все просто лежало в ящике. Какая-то секунда потребовалась, чтобы вытащить их и смахнуть в наволочку. С доской я заморачиваться не стал.

И я как раз хотел сказать остальным: «Давайте выбираться отсюда», как Десниа сорвал скотч. Чо-Чо попытался нагнуться и помешать ему, но старик резко поднял вверх кулак, врезал Чо-Чо в челюсть, и тот полетел в угол, сшиб лампу и упал на спину.

Другой рукой старик метнул что-то в Волчару — оно полетело так быстро, что я толком и не разглядел. В долю секунды Майк схватился за голову — из нее торчал острый кусок металла, а кровь заливала ему лицо. Он свалился, как тонна дерьма. Мы с Марсом были в шоке и не двинулись с места, и тут Десниа сдернул с себя одеяло и вытащил огромный гребаный меч. Я не дурю тебя — меч был все равно как в кино. А потом он вскочил с коляски. Тут Джонни решил, что пора вмешаться. Но слишком поздно: старый чувак сжался в комок, прыгнул, взмахнул мечом и отхватил кусок от Марсовой ноги — представить невозможно. В смысле — кровь хлестанула вокруг, а из бедра свисал хрящ. Марс бухнулся на пол и завыл, как баньши.

А Десниа не остановился. Он, продолжая удар, как долбаный танцор, повернулся прямо ко мне и снова взмахнул мечом. Повезло, что у меня в руках был ломик, и я поднял его перед собой в последний миг. Это отразило удар, но все же лезвие задело мне грудь слева. Не знаю, как это вышло, просто само собой, но я махнул ломом и попал ему по щиколоткам. Он упал, а я поднял глаза и увидел, как Чо-Чо вылезает в открытое окно. Я бросил лом, вцепился в мешок, бегом пересек комнату и нырнул головой вперед вслед за ним.

Приятель, я еще на ноги не успел встать, как Десниа высунул свою лысую башку из окна, чтобы прыгнуть за нами следом. Мы побежали на задний двор, в тот угол, где стоял освещенный сарай, но ведь там еще был этот чертов десятифутовый забор! Первой моей мыслью было перепрыгнуть через него, но я эту мысль откинул, потому что старик был уже на улице. Он бы просто разрубил нам задницы. Мы прижались спинами к забору и приготовились отбиваться.

Десниа медленно подошел к нам, прижав меч к боку. В свете лампы над сараем я увидел, что он потерял очки, и уж не знаю, как у него получалось так махать мечом, потому что глаза у него были не просто слепые — их вообще не было. Никаких глаз, просто две сморщенные сраные дыры в голове.

Когда Десниа оставалось до нас три фута, Чо-Чо поднял распятие, висевшее у него на шее, как в фильмах о вампирах, — чтобы защититься. Старик почти беззвучно рассмеялся. Потом медленно поднял меч, приставил его к шее Чо-Чо, чуть шевельнул запястьем и слегка уколол его, так что пошла кровь. После этого Десниа уронил меч и повернул прочь. Он сделал два шага, и тут его ноги подкосились. Он упал, как мешок репы. Я издали слышал, как все еще орал как сумасшедший, Джонни, а над всем этим шумом — вой полицейской сирены. Чо-Чо и я, опираясь на стенку сарая, перелезли через забор и смылись оттуда вместе с золотом.

Звучит дико, да? Старик, блин, в один миг превратился в гребаного Зорро! Клянусь, это правда. Марсианин этой же ночью умер, на коврике в гостиной у старика. Лезвие перерезало артерию, и он истек кровью раньше, чем приехала «скорая». Более того, самого старика тоже нашли мертвым — сердечный приступ. Но прикинь — Волчара смылся. Пока мы торчали на заднем дворе, подпирая забор, он пришел в себя, выдернул металлическую хрень из головы и смылся, не дожидаясь копов.

Мы оставили Марсову машину там, где она стояла, и грабеж списали на него. Мария держала рот на замке. Мы все на время залегли на дно. Я спрятал шахматные фигуры под оторванную половицу в мамашиной спальне. Одно хорошо — я был уверен, что больше никто не знает, что они были у Десниа и мы их украли. Я подумал, что если мы немного подождем, то я смогу их толкнуть, и все будет класс. И все-таки меня здорово напугало случившееся — смерть Джонни и как это произошло. Я чувствовал — что-то здесь не так.

Месяца через два после грабежа в три утра мне позвонил Чо-Чо. Он сказал, что знает — не должен он звонить, но просто не может больше это терпеть. Пацан видел сны, пугавшие его так, что он не мог спать. Я спросил, что ему такое снится, а он только ответил: «Просто дьявольское дерьмо». Через месяц мне кто-то сказал, что Чо-Чо завершил дело, начатое в Бруклине, когда он был пацаном. Да, парень повесился на чердаке в доме своей матери.

Еще и года не прошло, как с Марией и Волчарой тоже было покончено. Я слышал, что Майк все время отсиживался в дедовом сарае. Мария к нему то и дело наведывалась, и они начали глотать таблетки, кваалюд и дарвон, и квасить между понюшками растворителя, и все это сожрало остатки их мозгов, расплавило их, как кислотой, в швейцарский сыр за одну ночь. Мне, конечно, надо было сильнее опечалиться потерей всех друзей, но я только до смерти испугался и решил начать новую жизнь. Забыть про пьянки и наркотики, аккуратно ходить на свою хреновую работенку в мастерских. Я даже не пошел на похороны Чо-Чо.