Леонид Млечин - Фурцева

• Название: Фурцева
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03403-7

Ни одна из женщин в Советском Союзе не поднималась на такую вершину власти, как Екатерина Алексеевна Фурцева. Ее помнят как министра культуры, но прежде она была одним из высших руководителей Советского государства. Она стремительно сделала карьеру, когда женщинам не было хода в большую политику. И решительно всем она была обязана самой себе. Эта жизнерадостная женщина с бурным темпераментом и сильным характером не могла перенести одного — когда ее отвергают, и в личной жизни, и в политической. Казалось, у нее стальная воля, но она была внутренне уязвима и пыталась покончить с собой. В ее жизни немало загадок, и никто не знает, при каких обстоятельствах ушла из жизни министр культуры СССР. Новая книга Леонида Млечина — первая полная политическая биография Е. А. Фурцевой, одной из самых ярких личностей советской истории.

В оформлении переплета книги использованы фрагменты картин А. И. Волчкова «Москва. Большой театр. 1968» и Д. А. Налбандяна «Встреча Н. Хрущева и Е. Фурцевой с работниками культуры. 1962».

---

Москвичей тревожили низкие потолки в новостройках.

— Возьмите малометражную квартиру на Юго-Западе. Никто не заметит, что высота потолков два метра семьдесят сантиметров. Мы сами распустили по Москве совершенно ненужные разговоры о том, что для квартир с уменьшенной высотой потолков потребуется особая мебель — пониже. Даже было открыто специальное отделение по продаже мебели для квартир с пониженной высотой. А вот москвичи переехали в эти квартиры, и никто не замечает, что там пониженная высота. Никому это в голову не приходит. Все очень довольны, что предоставлены для каждой семьи отдельные квартиры, и присылают благодарности в ЦК партии. Значит, сейчас идет речь о том, чтобы строить малометражные квартиры с хорошей планировкой, с пониженной на тридцать сантиметров высотой между этажами. Это даст возможность хорошо расселить, создать хорошие условия для москвичей…

И сэкономить! На пленуме Фурцева много говорила об экономии, о необходимости сокращать затраты. Досталось от нее Владимиру Федоровичу Промыслову, который в исполкоме Моссовета отвечал за жилищное и гражданское строительство:

— Товарищ Промыслов выступил хорошо, но, к сожалению, его выступление было критическое, но не самокритичное. А ведь, товарищ Промыслов, и от вас зависит очень многое, и вы повинны, что такая высокая стоимость строительства.

Высшее образование (диплом Московского инженерно-строительного института имени В. В. Куйбышева) Промыслов получил в сорок восемь лет, будучи начальником Главного управления по жилищному и гражданскому строительству Мосгорисполкома. Промыслов начинал помощником у Георгия Михайловича Попова, возглавлял строительные управления в различных министерствах. В 1954 году его сделали секретарем горкома. Но на этом высоком посту он пробыл недолго. Через год Фурцева вернула его на строительную работу. В 1963 году Василий Федорович Промыслов станет председателем исполкома Моссовета, и Фурцева будет сильно от него зависеть, как, впрочем, и другие союзные министры.

Виктор Иванович Туровцев, секретарь одного из московских райкомов в ту пору (а потом и секретарь горкома), вспоминал: «Хрущев нам, москвичам, не давал покоя. Он почти каждый месяц приезжал в Моссовет, где устраивалась специальная выставка проектов застройки новых кварталов города, новых серий жилых домов, оборудования для коммунальных служб и тому подобное. Осматривая экспозицию, он направо и налево раздавал замечания, беспрекословные советы и поучения».

Двадцать восьмого сентября 1961 года Хрущев выступал по вопросам строительства:

— Взять метрополитен, арбатский радиус — он был построен к Киевскому вокзалу. И вот однажды мы едем, и Сталин говорит: почему мы едем по мосту через Москву-реку? Я ему ответил: да уже сколько лет так ездим. «Нет, построить под землей надо». И бросили большие силы и построили под землей второй туннель. Это было уже после войны, когда люди задыхались от недостатка жилья и страдали от голода, в это время бросили миллиард рублей и построили, а старый туннель четыре года бездействовал. Я сказал Фурцевой: подумайте, надо использовать его, и мы пустили линию на Фили через этот мост. Вот вам красота…

Эта ветка метрополитена — станции «Арбатская», «Смоленская» и «Киевская» — воспринималась как дублер, она строилась с конца 1940-х в полном секрете. О ней стало известно в апреле 1953 года, когда эти станции пустили в ход, включив в состав Арбатско-Покровской линии. А три станции Старо-Арбатской линии законсервировали, они вновь вошли в строй в 1958 году — уже в составе Филевской линии.

Московский партийный аппарат старался выйти из зоны критики, чтобы избежать начальственного недовольства. Екатерина Алексеевна следила за тем, чтобы ни одна газета не позволяла себе подвергать сомнению достижения столицы.

Двадцать третьего марта 1955 года первый секретарь МГК Фурцева пожаловалась в ЦК КПСС:

«17 марта 1955 года в „Литературной газете“ была опубликована статья кинорежиссера Михаила Ромма „Кино и зритель“, в которой автор в недопустимой для советской прессы сенсационной форме описывает состояние кинофикации гор. Москвы. Статья содержит ряд серьезных ошибок, извращающих истинное положение дела с показом кинокартин в Москве…

М. Ромм договорился до того, что в Москве должно быть (по его расчетам) на 1000 жителей — 80 кинотеатральных мест, а в настоящее время имеется только 6 мест… М. Ромм полностью игнорирует широкую сеть клубов (открытых и закрытых), в которых систематически демонстрируются кинокартины, не учитывает наличие в Москве 229 тысяч телевизоров, что значительно увеличивает возможности показа новых кинокартин населению Москвы… Недопустимо крикливый тон статьи, „яркие“, „броские“ подзаголовки, бьющие на эффект, целиком заимствованы из арсенала средств буржуазной печати…»

Записка Фурцевой поступила в отдел науки и культуры ЦК, который принял меры. 19 марта 1955 года на Старой площади подготовили решение:

«Статья сверстана и снабжена крикливыми подзаголовками с явным расчетом на сенсацию. Главным же пороком статьи является то, что в погоне за сенсацией в ней грубо искажены и подтасованы фактические данные о количестве киноустановок в Москве… Полагали бы целесообразным указать редактору газеты т. Рюрикову на грубую ошибку, допущенную газетой…»

Литературовед Борис Сергеевич Рюриков сам еще недавно работал в ЦК, заведовал сектором искусства в отделе пропаганды и агитации. Его освободили от работы «за покровительство антипатриотической группе театральных критиков». Но наступали новые времена, и в том же 1955 году, когда по настоянию Фурцевой ему «указали» на ошибку в статье, Рюрикова вернули в аппарат. Причем с повышением — сделали заместителем заведующего отделом культуры ЦК КПСС.

Как первому секретарю Екатерине Алексеевне Фурцевой платили пять тысяч рублей в месяц. Другие секретари горкома получали на тысячу меньше. Ей выделили домик в дачном поселке Управления делами МК и МГК партии Ильичево неподалеку от Ильинского.

«У руководителей Москвы был свой дачный поселок, — вспоминал Виктор Туровцев. — Были деревянные дачи на две семьи, но основная масса — кирпичные дачи на две, а то и на три семьи. Только у первых лиц были отдельные дачи. Казенная мебель, элементарные занавески, недорогие коврики… Был магазин, в котором можно было купить продукты, фрукты, овощи. В столовой можно было заказать еду с доставкой на дачу. Была баня, куда в один выходной ходили мужчины, а в другой — женщины. На территории находился кинозал, где по субботам и воскресеньям демонстрировались новые фильмы.

Два бильярдных стола пользовались большим вниманием отдыхающих. Проигравший должен был проползать под бильярдным столом. Это Екатерина Алексеевна установила такой порядок. Она сама великолепно играла в бильярд, при этом всегда выигрывала…»

В дачный поселок Московского комитета наведывался Никита Сергеевич. Приплывал на лодке. Его окружали секретари обкома и горкома, приходили с семьями. Вместе гуляли. Ни Екатерина Алексеевна, ни кто-то другой из руководителей горкома не упускали случая пообщаться с Хрущевым.

Давали о себе знать традиции. Считалось, что культура — женское дело. Вот и Фурцеву, отрывая от городских дел, привлекали к решению таких вопросов. В апреле 1955 года президиум ЦК образовал комиссию в составе Молотова, Фурцевой, секретаря ЦК Поспелова и министра культуры Михайлова для «изучения вопроса и выработки предложений» о состоянии театров и концертных залов. Комиссия работала год, пока не представила свои соображения в секретариат ЦК. Другая комиссия, в которую включили и Фурцеву, готовила предложения по пенсионному обеспечению артистов.

Мужчины охотно работали с Фурцевой.

«Стройная, с копной светло-русых волос, с голубыми глазами, с хорошо очерченными припухлыми губами, она была женственная и притягивала к себе» — такой ее запомнил комсомольский и партийный работник Николай Месяцев.

— Мы прежде всего видели в ней женщину, — вспоминал Валерий Иннокентьевич Харазов, в ту пору секретарь Сталинского райкома партии Москвы, — аккуратную, следящую за собой, изумительно одетую. Екатерина Алексеевна производила на нас сильное впечатление, мы ею восхищались.

Валерий Харазов рассказал мне забавную историю, связанную с Фурцевой. Сталинский район столицы (потом он был переименован в Первомайский) был чисто промышленным. Ни одного творческого коллектива. Поэтому руководители района обрадовались, когда на площади Журавлева нашли сценическую площадку для Театра имени Моссовета, которым руководил народный артист СССР Юрий Александрович Завадский.

Завадский дисциплинированно являлся на все заседания, на которые его приглашал райком, открывал большой блокнот, доставал карандаши и, пока произносились речи, рисовал декорации и костюмы для будущего спектакля. Все было прекрасно, пока секретарь партбюро театра не пришел в райком партии с тревожной информацией: