Генрих Френкель - Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

• Название: Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого
• Автор: Генрих Френкель
• Издательство: Издательство «Феникс»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2000
• ISBN: 5-222-00968-8

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.

Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

---

Все подобные застолья протекали одинаково, будь то в Берлине или в Берхтесгадене. У Гитлера было две особенности: он подолгу не мог уснуть с вечера и не переносил одиночества; поэтому он нередко устраивал у себя продолжительные «посиделки», в которых участвовал и Геббельс. Вот как описывал такие «собрания» Отто Дитрих (журналист, заведовавший партийным бюро печати), тоже часто на них бывавший.

«Говорил обычно Гитлер, не позволявший себя перебивать никому, кроме Геббельса; тот, улучив момент, подбрасывал фюреру «ключевое слово», вызывавшее у него интерес и новый поток высказываний. Геббельс научился использовать подобные моменты для принятия важных решений, которые, хотя и имели устную форму, воспринимались всеми как «указание фюрера» по тому или иному вопросу. Однажды случилось так, что Гитлер неожиданно замолчал, и Геббельс не нашелся, что сказать; последовкла долгая и неловкая пауза. Решили рассказывать анекдоты, и тут уж Геббельс оказался непревзойденным, без устали сообщая последние политические сплетни и шуточки, да еще и приправляя их словечками берлинского жаргона. С особым удовольствием он передавал остроты, жертвами которых были Геринг и другие партийные руководители — но, конечно, не он сам».

Так же охотно Гитлер принимал за своим столом красивых женщин, особенно актрис, не обнаруживая, впрочем, по отношению к ним никаких намерений завязать любовную интрижку; Геббельсу поручалось выбирать и приглашать подходящих дам. Геббельс и сам любил женское общество. Для приемов у фюрера он обычно отбирал привлекательных и женственных особ, умеющих с удовольствием поддержать беседу и не обремененных слишком высоким самомнением, потому что втайне страдал из-за своего небольшого роста и физического увечья. Так что можно сказать, используя любимый Геббельсом высокопарно-романтический стиль, что «в душе этого человека под маской могущественного и знаменитого государственного деятеля скрывался неискушенный ребенок, жадно, но несмело тянущий ручонки к ярким игрушкам», которыми манила его жизнь. Ходили рассказы о том, что он не стеснялся использовать свое могущество, чтобы заполучить ту или иную красотку из артисток к себе в постель, но эти слухи следует признать не соответствующими действительности. Ему просто не было нужды поступать подобным образом. Он знал, как заинтересовать женщин, и они слетались к нему сами, как бабочки на огонь, даже без особых корыстных побуждений. Надо сказать также, что Магда ко времени заключения их брака представляла собой красивую и элегантную даму, в которую Геббельс был, без сомнения, искренне влюблен; и ни он, ни она не скрывали своих чувств друг к другу. В берлинском светском обществе, а особенно в артистических кругах, были не прочь позлословить насчет того, как молодой рейхсминистр и его женушка называют друг друга при посторонних разными ласковыми словечками вроде «мой сладенький» и «ангелочек». При этом Геббельс требовал от супруги, чтобы она не только соответствовала понятиям его мужской гордости, но и следовала библейскому завету «Плодитесь и размножайтесь!», выполняя тем самым свой патриотический долг. 1 сентября 1932 года у них родилась дочь Хельга; 13 апреля 1934 года — Хильда; 21 октября 1935 года — сын Гельмут; 9 февраля 1937 года — дочь Хольда; 5 мая 1938 года — дочь Гедда; а в октябре 1940 года — Хейда. Имена всех детей начинались с буквы «X» («Г»); это была причуда Магды, которая и своего сына от первого брака с Квандтом тоже назвала именем, начинавшимся на «Г» — Гаральд. Все дети росли здоровыми и миловидными; Геббельс был им заботливым отцом: он ими гордился и охотно отдавал им свое время, свободное от служебных обязанностей, стараясь хоть раз в день, хотя бы ненадолго, заглянуть в детскую.

У этой идиллии была и оборотная сторона: Магда подолгу ходила беременной (раз или два у нее еще случились выкидыши), а Геббельс в это время (по долгу службы) встречался со многими красивыми женщинами из числа актрис театра и кино. Магда более или менее стойко выдерживала эту «конкуренцию», старалась не быть мелочной и предоставляла мужу известную свободу, которой он, впрочем, и так пользовался, не спрашивая ее разрешения. У него были загородные имения: Шваненвердер («Лебединый остров») и Ланке, где в уютно обставленных «павильонах», вдали от столичной суеты, можно было спокойно и в полной безопасности проводить «деловые встречи вдвоем» с очаровательными партнершами, среди которых были актрисы, секретарши, а также дамы и девушки из общества, относившиеся к «своему милому министру» с восторгом и восхищением, которые ему весьма льстили.

3. Любви подвластны и министры

В 1936 году Геббельс познакомился с молодой чешской актрисой Лидой Бааровой, снимавшейся в то время на немецких киностудиях. Ей едва исполнилось 20 лет, но она уже имела успех, особенно как партнерша известного киноактера Густава Фрелиха, с которым ее связывали и тесные личные отношения. У Фрелиха была дача в Шваненвердере, располагавшаяся рядом с дачей Геббельса. Там-то и встретились министр и актриса, хотя до этого Геббельс, конечно, уже видел Лиду на презентациях и премьерах фильмов. Фрелиха и его подругу пригласила на чай Магда, встретившая их во время отдыха на даче. Потом были еще такие же встречи и чаепития, имевшие вполне непринужденный характер: все думали, что Баарова собирается замуж за Фрелиха, тогда как на самом деле их отношения уже были близки к разрыву, и Лида почувствовала интерес к «очаровательному министру», хотя и знала, что он почти вдвое старше ее.

Потом она получила в числе других работников искусства приглашение на ежегодный партийный праздник в Нюрнберге, где, помимо участия в политических театрализованных представлениях, посещала, конечно, и бесчисленные светские приемы и вечера. Там она впервые встретила Гитлера, да еще и в сопровождении Геббельса.

— Я должен перед вами извиниться, госпожа Баарова! — обратился к ней Гитлер.

— Но почему, господин рейхсканцлер? — спросила молодая актриса с искренним удивлением.

— Меня подвел мой адъютант, — продолжал Гитлер, — он должен был вручить вам цветы.

— За что же, господин рейхсканцлер?

— Ну как же, ведь вы на следующей неделе выходите замуж, не так ли? Кажется, в понедельник?

— О нет, господин рейхсканцлер!

— А говорят, что вы выходите замуж за киноактера Фрелиха! — объяснил Гитлер, чувствуя с неудовольствием, что попал в неловкое положение.

— Нет, господин рейхсканцлер! — ответила актриса, покачав головой.

— А вы не замужем за Фрелихом?

— Нет, господин рейхсканцлер!

Тут в разговор вмешался Геббельс и спросил актрису, обручена ли она с Фрелихом и собирается ли в скором будущем выйти за него.

— Нет, господин рейхсминистр! — повторила она снова.

Следующая встреча с Геббельсом произошла день или два спустя на большом приеме, где устраивалось и музыкальное представление. Лида сидела в ложе рядом с министром; там были и другие гости. Оркестр играл лирическую мелодию из «Элеонор», и певица все повторяла припев модной песенки: «Я была влюблена, я была так влюблена!» Геббельс наклонился к своей соседке и, не стесняясь многочисленных соседей по ложе, прошептал ей на ухо: «Я тоже!»

Молодая артистка сделала вид, что не приняла это всерьез, и продолжала называть его «господин рейхсминистр», а он ее — «госпожа Баарова» и «Вы». На следующий день Геббельс должен был произносить свою главную речь на празднике, и оба снова встретились среди многочисленных гостей. Неожиданно Геббельс, извинившись перед присутствующими, сказал, что должен обсудить с госпожой Бааровой кое-какие вопросы, связанные с ее ролью в новом фильме, и увел ее в соседнюю комнату. Лида была удивлена не меньше других, потому что вот-вот должны были объявить о выступлении Геббельса с речью, но он, как ни в чем не бывало, заговорил о ее профессиональных делах, спросил о режиссере нового фильма и об исполнителях ролей, а также о том, что нужно сделать, чтобы картина получилась удачной; а она, слушая его, не могла отделаться от мысли, что ему нужно готовиться к выступлению. «Но, господин рейхсминистр, — сказала девушка, — ведь вам через двадцать минут уже нужно быть на трибуне!» «Это ничего, — ответил он, — для меня это дело привычное», — и снова с полным спокойствием заговорил об операторе фильма и о всяких мелочах. Но Лида не сводила глаз с больших часов, висевших на стене. «Ведь вам нужно идти на сцену, осталось всего семь минут!» — воскликнула она, нервничая. «Не беда!» — повторил ее собеседник и продолжал с увлечением развивать тему о фильме. Когда до выхода оставалось всего три минуты, он ее поцеловал, и тут оба заметили, что у него на лице остались следы губной помады, так что пришлось потерять еще две минуты, чтобы их убрать. Лида помогла министру привести себя в порядок, вытерев ему лицо дрожащей рукой. После этого Геббельс с улыбкой попрощался и отправился произносить свою речь. Лида сидела в зале и не сводила с него глаз, не вникая в то, о чем он говорил (она совершенно не интересовалась политикой). Тут он нашел ее взглядом среди публики, достал из кармана носовой платок и энергичным жестом вытер себе губы, повторив движение, которым до этого стирал следы губной помады; а потом, сделав этот намек, понятный только им двоим, продолжил речь.