Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

• Название: Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)
• Автор: Андрей Добрынин
• Жанр: Современная проза

 Это было его призванием, и он отлично справлялся с заданиями вне зависимости от собственных убеждений, признавая единственный принцип при выборе очередного места работы - размер предполагаемого гонорара. Коллеги знали его по татуировке на руке - личному номеру. Но однажды его, опытного бойца, киллера- профессионала, подставил старый приятель, крутой мафиози. Виктор Корсаков, американец русского происхождения, умел хорошо воевать. Отныне вся жизнь Корсакова направлена на месть. Готовя операцию против своего врага, он сталкивается с ошеломляющим фактом: на сей раз его цель совпала с интересами российских спецслужб.

Новое издание романа "Твой личный номер"

---

— Узнаешь барышню? — вкрадчиво спросил Корсаков и неожиданно влепил своему пленнику пощечину. Ла Барбере показалось, будто его огрели лопатой. — На свежатинку потянуло, а, босс? — ласково полюбопытствовал Корсаков и вкатил Ла Барбере вторую оплеуху. Окончательно упав духом, тот рухнул на колени, что-то умоляюще бормоча. Корсаков схватил его за лацканы пиджака, рывком поднял на ноги и рявкнул ему в лицо: — Если хочешь жить, скотина, делай то, что я скажу! Говори, во сколько сегодня должны прийти машины с оборудованием? В семь утра? Отлично, встретишь эти машины вместе со мной, и не вздумай строить из себя героя — мигом получишь пулю в лоб. Все будешь делать только по моей команде!

Корсаков повернулся к Рипсимэ и приказал:

— Иди к своим, скажи, пусть уезжают отсюда как можно дальше. Передай им вот это, — он протянул Рипсимэ клочок бумаги. — По этому адресу они смогут связаться с нами в Европе. Ты должна ждать меня в зарослях у дорожной развилки. Ничего не бойся, не выходи, что бы ты ни увидела. Выйдешь только тогда, когда услышишь сигнал. — И Корсаков отстучал костяшками пальцев по стене ритм сигнала. Он обнял Рипсимэ левой рукой и нежно поцеловал ее в глаза, но сам при этом смотрел на Ла Барбе-ру, по-прежнему стоявшего на коленях, и в правой руке у Корсакова по-прежнему был пистолет. Он ласково подтолкнул Рипсимэ к лестнице: — Ну, ступай и не трусь. Если будешь меня слушаться, все будет хорошо.

Умоляюще глядя на Корсакова, Рипсимэ загово-,рила на фарси, чтобы ее не понял Ла Барбера:

— Давай убежим сразу! Оставь этих людей, они слишком сильны, ты не можешь воевать с ними. То, что ты хочешь сделать, — это почти верная смерть, а что я буду делать без тебя? Бежим прямо сейчас!

— Аллах рассудит,  кто сильней, — усмехнулся Корсаков. — Я не могу бежать сейчас, потому что не смогу потом жить. Постарайся это понять, Рита. Я уверен, что ты поймешь. А теперь ступай — время дорого. Встречаемся на развилке.

Корсаков мягко развернул Рипсимэ и подтолкнул ее к лестнице легким шлепком по круглой попке. Когда ее шаги затихли внизу, Корсаков скомандовал Ла Барбере:

— Хватить протирать коленки, ты не на богомолье. Поднимайся и слушай. Мне нужен грузовик — большая фура, в которых перевозят оборудование. Ты остановишь грузовик, прикажешь людям сгрузить ящики и ждать нас на месте разгрузки. Мы с тобой сядем в машину и поедем на фабрику, но сначала заедем в одно местечко тут неподалеку. Видно, вы выяснили, кто я, а значит, мне подписали приговор, так что ни торговаться с вами, ни тем более сдаваться я не намерен. Если ты решишь меня раскрыть, то ты-то уж во всяком случае умрешь, причем я сделаю так, что подохнешь ты не сразу, а сначала изрядно помучаешься. И не надейся на то, что я промахнусь. Все, больше повторять не буду, — иди вперед.

Они спустились к джипу, Корсаков сел за руль, Ла Барбера — рядом. В лиловатой предрассветной мгле на газоне бесформенной массой темнело тело шофера. Корсаков завел мотор и, не включая огней, покатил мимо фабрики, свернул на дорогу к городу и, проехав около километра, притормозил.

— Вот тут мы их и подождем, — сказал он и дал задний ход. Джип задом съехал с дороги и остановился между двумя рядами абрикосовых деревьев.

Небо в просветах среди листвы стало уже бирюзовым, угасали последние звезды, и только луна, словно подтаявшая льдинка, продолжала висеть в ясной небесной толще. Корсаков посмотрел на часы и процедил сквозь зубы:

— Готовься, скоро поедут!

В листве возились и перепархивали птицы, окликая друг друга. Когда из-за гор на востоке показался, брызнув лучами, край солнечного диска, рассыпавший в каплях росы мириады сияний, птицы подняли такой восторженный гвалт, что Корсаков невольно улыбнулся. Увидев его улыбку, Ла Барбера приободрился и осмелился заговорить:

— То, что вы затеваете, — безумие. На фабрике отличная охрана... но дело даже не в этом. Вас все равно найдут и убьют, даже если у вас сейчас все получится. А если я помогу вам, то убьют и меня тоже. Меня-то убьют раньше...

— Это почему? — поинтересовался Корсаков. — Ты думаешь, я тебя брошу после того, как ты мне поможешь? Ты бы, конечно, так и поступил — все вы одинаковы, бандитское отродье. Не бойсяг я возьму тебя с собой. Смоемся вместе, так и быть, хотя я с удовольствием тебя пристрелил бы. Твое счастье, что я солдат, а не бандит, и поступаю по-честному с теми, кто мне помогает. Так что выбор у тебя простой: или жизнь, если будешь выполнять все, что я скажу, или пуля в лоб.

— Но как мы сможем выбраться отсюда? — заныл Ла Барбера. — В аэропорту нас наверняка перехватят. Фабрика создается под контролем государства, и государство не простит, если ей причинят вред. Подключат и полицию, и спецслужбы, и армию... Нас обязательно поймают, а когда поймают, то быстро умереть не дадут.

— Чувствую, хлебну я с тобой горя, — вздохнул Корсаков. — Отродясь не видал умного бандита. Если бы вы не платили полиции, вас за два месяца всех переловили бы. Ты-то, конечно, сдуру поперся бы в аэропорт, и там тебя, конечно, сразу сцапали бы. Нам не только в аэропорт, но и в город дорога заказана, об этом нечего и говорить. Стало быть, надо двигаться на север, раз уж нельзя двигаться на юг. Там, кстати, и граница ближе.

— Как на север?! — изумился Ла Барбера. — Там же Россия! Это же русская граница!

— Ну и что? Ты предпочитаешь умереть? — спросил Корсаков. — Что такого страшного ждет тебя в России? Ты что, известный борец с коммунизмом? Ну, отсидишь сколько-то за незаконный переход границы, да и то вряд ли. Мы ведь сдадимся добровольно — зачем русским тратить на нас деньги, дер жа в тюрьме? Худшее, что с нами может случиться, — это если они сразу выкинут нас обратно в Иран, но я думаю, что они этого не сделают.

Со стороны города из-под уклона донесся натужный рев двигателя перегруженного грузовика. Корсаков прислушался, покосился на заднее сиденье, где лежал автомат, похлопал по рукоятке пистолета за поясом и весело сказал своему пленнику:

— Когда они остановятся, выходишь и приказываешь открыть фургон. Мне прикажи идти за тобой, я ведь для них твой подчиненный. Потом дашь команду сгружать оборудование — скажешь, что тебе срочно нужен грузовик. Людям прикажешь ждать на дороге твоего возвращения и караулить ящики. Все понятно? И смотри у меня, без глупостей.

Корсаков завел мотор и выехал на джипе на дорогу. Тяжелый трейлер приблизился почти вплотную — видимо, шофер надеялся, что джип освободит ему путь, настолько внушительно выглядела надвигающаяся многотонная махина. Однако Корсаков смотрел на кабину, нависшую над ним, с полнейшим равнодушием и не проявлял никакого желания убрать свой джип с дороги. Водитель трейлера опустил стекло и высунулся из окошка, разглядывая неожиданную помеху. Корсаков процедил:

— Ну, что расселся? Давай!

Ла Барбера послушно спрыгнул на дорогу и заорал:

— Стой! Выходи! Быстрее! Открылась вторая дверца кабины, и экспедитор-итальянец,  узнав босса, спрыгнул на землю. Корсаков отметил про себя, что он вооружен.

— Что случилось, босс? — встревоженно спросил экспедитор.

— Быстро открывайте фургон и сгружайте ящики, — распорядился Ла Барбера. На его лице внезапно отразилось мучительное сомнение, он затравленно оглянулся на Корсакова, но тот уже стоял рядом с ним, выразительно держа руку на брючном ремне. За ремень, как запомнилось Ла Барбере, была заткнута «беретта». Корсаков наклонился к уху Ла Барберы и ласково произнес:

— Даже и не думай об этом. Мне без разницы, прикончить тебя одного или вместе с этими парнями. И помни, я всегда рядом.

Дабы закрепить сказанное в сознании пленника, Корсаков сжал его сломанную руку. Ла Барбера присел и застонал от боли.

— Что с вами, босс? — подскочив к нему, спросил экспедитор.

— Ничего особенного... — прохрипел Ла Барбера и вдруг раздраженно завопил: — Ну чего уставились? Не слышали, что я сказал? У вас ведь должны быть грузчики в кузове, вот и давайте, начинайте разгрузку!

Когда в кузове осталось всего с десяток ящиков, Корсаков приказал Ла Барбере прекратить разгрузку, и тот немедля произнес ту же команду вслух.

— Пусть водитель сядет в джип и едет за нами, — прошептал Корсаков на ухо Ла Барбере. — Полезай в кабину. Начинается самое интересное. Кстати, грузчики нам тоже понадобятся.

Отдав все необходимые распоряжения, Ла Барбера с трудом залез в кабину, морщась от боли в сломанной руке. Одновременно с ним вскочил за руль Корсаков. Взревел двигатель, выбросив облачко голубого дыма, и грузовик, освобожденный от большей части поклажи, бодро побежал по дороге, освещенной ослепительным утренним солнцем. Следом за ним, словно слоненок за слонихой, катил джип, а экспедитор, оставшийся возле ящиков, растерянно смотрел вслед удалявшимся машинам. Когда они скрылись за поворотом, экспедитор со вздохом присел на край придорожной канавы и вытащил сигареты.