Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову

• Название: Гуманный выстрел в голову
• Автор: Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко
• Издательство: ООО "Издательство АСТ": ЗАО НПП "Ермак"
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-023507-0; 5-9577-0720-1

Недавно были «Псы любви»…

Теперь настало время «Гуманного выстрела в голову»!

Сергей Лукьяненко представляет НОВЫЙ сборник рассказов, составленный на основе сетевых конкурсов.

Условие: за 48 часов написать рассказ на заданную тему. Авторы: мастера и молодые таланты отечественной фантастики. Результат: книга, в которой, по словам самого Лукьяненко, что-то для себя найдет КАЖДЫЙ ЧИТАТЕЛЬ!

В сборник вошли рассказы:

Юрий Нестеров. Гуманный выстрел в голову. Владлен Подымов. Обрывок рисовой бумаги.

Шимун Врочек. Восьмой рыцарь. Александр Резов. Двести сорок седьмой.

Юлий Буркин. Прости меня, милый моллюск. Алексей Пехов. Последняя осень.

Карина Шаинян. Что такое река. Макс Олин. Истинная алхимия.

Аделаида Фортель. Предмет простой. Дмитрий Попов. Письмо несчастья.

Сергей Лукьяненко. Не спешу. Макс Дубровин. Ловушка для Клауса Кинкеля.

Кирилл Бенедиктов. Ультра-лайт. Юлия Остапенко. Слишком.

Ирина Сереброва. Долог путь в нирвану. Владимир Березин. Собачья кривая.

Леонид Каганов. Флэшмоб-террор. Артем Велкорд. В двухтысячном будет тридцать.

Игорь Пронин. Легкая жизнь, легкая смерть. Алексей Толкачев. А на Люсиновской ты мне не попадайся.

Юлия Остапенко. Цветы в ее волосах. Всеволод Пименов и Ольга Кноблох. Акуна Матата

Виктор Ночкин. Скорпион. Олег Шрайбер. Хэммел Мил и его деревянная жена.

Джордж Локхард. Дом престарелых. Сергей Чекмаев. Консул и карма.

Дмитрий Брославский. Средь шумного бала. Шимун Врочек. Эльфы на танках.

Евгений Гаркушев. Дружинник. Дмитрий Рогозин. Умка.

Лилия Баимбетова. Всадница Гора. Дмитрий Казаков. Каирская ночь.

Юрий Погуляй. Ритм. Игорь Пронин. Степень свободы.

Сергей Легеза. Простецы и хитрецы. Наталья Егорова. Как тапают ману.

Влад Чопоров.…и чудовище. Михаил Сенин и Юлия Сойка. Убогая эльфа.

Александ Тюрин. Киберзойская эра. Юрий Нестеров. Люди по Платону.

---

Чего у него Алка, она так и не узнала — затрезвонил телефон. Шеф взял трубку, выпалил короткое: «Соколов слушает» и сердито замахал Алке — идите, мол, отсюда, не мешайте работать. А еще через десять минут он вышел из кабинета уже в плаще и шляпе, пригрозил продолжить разговор завтра, отдал распоряжения на утро и отбыл. А это означало, что и офисная Золушка, секретарша Алина Николаевна может быть свободной до утра. Надо только проветрить кабинет, вытереть пыль, вымыть кофейные чашки и пепельницы, полить пальму, сообщить начальникам управлений, что завтра в девять тридцать заседание, поставить телефон на автоответчик, а минералку в холодильник и распечатать три главы из трудового законодательства, чтобы жизнь малиной не казалась.

Еще вчера Алина пролила бы слезу-другую по поводу бессмысленной работы и затянувшегося трудового дня, и, аккуратно прикладывая к строчкам линейку, начала бы послушно щелкать клавишами. Алка же попросту открыла Интернет, и через пять минут горох был отделен от чечевицы. Осталась ерунда — пальма, пыль и чашки.

Кабинет шефа был так же зануден, как и сам Сранский, и ни на миллиметр не отступал от принципа «все палочки попендикулярны»; ручки в органайзере, бумаги — стопочкой, кресло придвинуто, шкаф с одинокой вешалкой аккуратно закрыт, жалюзи опущены, под столом верной собакой, выполняющей команду «Ждать!», замерли туфли — пятки вместе, носки врозь. Алке, еще ночью осознавшей, за что она не любит собак, эта неодушевленная покорность очень не понравилась. Настолько, что она брезгливо подхватила туфли с пола и вышла с ними в коридор. До женского туалета и обратно, чтобы вернуть их на место безнадежно испорченными.

Дмитрий Попов ПИСЬМО НЕСЧАСТЬЯ

Было еще только шесть утра, а очередь уже обвилась вокруг магазина. Резкий ветер забирался под одежду и бросал в лицо колючие снежинки. Люди жались к стенам, топтались, стучали рука об руку. Василий Петрович понял, что пришел поздно, но все равно пристроился в хвост колонне. Стоявшая на несколько человек впереди него бабка поносила правительство скопом и президента в отдельности. Вокруг нее потихоньку начинался стихийный митинг пенсионеров.

Василий Петрович терпеть не мог подобных сборищ, но поневоле прислушивался. Так он узнал, что молока обещали привезти только одну машину, и не по четыре двадцать, как вчера, а уже по четыре пятьдесят. И чтобы всем хватило, могут только по одному пакету в руки давать.

За полчаса до открытия приехала машина с молоком. Но оказалось, что его привезли совсем мало и достанется, дай бог, половине очереди. Шофер, на которого накинулись обделенные, будто он был виноват, только устало махнул рукой и ушел греться в недра магазина. Делать нечего, оставалось только дождаться открытия и взять хотя бы хлеба. С ним таких проблем не было. Хлеб разбирали только часам к двенадцати.

Купив подорожавший на пятнадцать копеек за сутки кирпичик черного — отпущенные цены неслись, словно им под хвост сунули стручок перца, — Василий Петрович пошел домой. Надо было еще позавтракать и успеть вовремя на работу. В подъезде он машинально, по многолетней привычке, посмотрел па почтовые ящики. Выглядели они гадко: струпья сажи, облупившаяся краска, незакрывающиеся дверцы — месяц назад подростки сожгли здесь газеты. Ремонт делать никто не собирался, да и большинству жильцов тоже было все равно. Тут-то Василий Петрович и заметил с удивлением, что на черном фоне белеет кончик конверта. И торчит он именно из его ящика. Еще удивительнее оказалось то, что письмо действительно было адресовано ему — Кабикову В. П. Зато не было данных отправителя и почтовых штемпелей.

«Ладно, дома разберусь», — решил Василий Петрович, поднимаясь к себе на пятый этаж по лестнице. Лифт был уже два дня как сломан.

Газ, открытый на полную, сначала фыркнул, а потом еле затеплился. «Ну вот, батареи чуть живые, а тут еще и с газом перебои», — подумал Кабиков, ставя на плиту чайник. За окном уже светало и лампочку он, из экономии, решил не включать.

Конверт был новенький. Внутри оказался всего один листок с напечатанным на машинке текстом. Василий Петрович нацепил очки и принялся читать.

«Если вы прикаснулись к этому письму — вы избраный. Наконец-то оно пришло к вам. Это письмо несчастья».

«Вот ведь бред, да еще и неграмотный бред, — подумал Кабиков. — Письмо несчастья! И охота же кому-то такой чушью заниматься». Он налил себе чаю и все-таки вернулся к чтению.

«Письмо обошло 664 человека во всех странах. Вы — 665-й. У вас есть 13 часов, чтобы отослать его кому угодно. Иначе вы умрете.

Письмо должно быть отправлено 666 раз. Если оно будет отправлено 666 раз, значит его приняли люди, каторые не хотят умирать за других. И настанет конец всему и царь Тьмы освободиться! И 666 избраных будут счастливы возле трона его и будут властвовать душами.

Не пытайтесь уничтожить письмо. Это сделать нельзя. Отправьте его другому, если не хотите умиреть!!!»

«Чушь-то какая! Не лень же было какому-то идиоту», — думал Василий Петрович, разрывая письмо в клочки. Пора было на работу.

Что от «Сокола», что от «Аэропорта» до ОКБ имени Яковлева идти примерно одинаково. И разница только в том, навстречу ветру ты пойдешь, или тебе будет с ним по пути. Кабиков предпочитал ехать до «Сокола» — зимой ветер в спину все-таки лучше, чем в лицо. И все равно он успел основательно продрогнуть, пока дошел до проходной.

В гулком и пустом сборочном цехе сиротливо стоял так и недоделанный Як-130. Голые лонжероны и нервюры выглядели, как рыбьи кости. Тянущиеся от самолета кабели уже успели покрыться пылью. Рабочих еще три месяца назад пришлось отправить в вынужденные отпуска. Василий Петрович все никак не мог привыкнуть к этому зрелищу. Он помнил, как здесь сновали, словно муравьи, люди, как жужжали пневмодрели, как переговаривались, склонившись над чертежами, инженеры. Рождались самолеты. Стремительные, гордые, грозные и красивые. А теперь…

Поднявшись на второй этаж к себе в чертежную, он привычно встал перед кульманом, подул на озябшие пальцы. Взял халат и уже собрался надеть его, но почувствовал, что во внутреннем кармане что-то мешает. Это был уже знакомый листок с бредовым текстом.

«Ерунда какая-то. Я же его выкинул. Порвал и выкинул. Или нет? Вот же он — целый. Ну точно, машинально сунул себе в карман и забыл. Не выспался я, вот в чем дело», — думал Кабиков.

— О чем грустите, Василий Петрович? Здравствуйте, — сухонькая и невысокая Любовь Сергеевна, его бригадир, посмотрела снизу вверх. — Вид у вас больной какой-то. Может домой пойдете? Нам теперь не к спеху работу сдавать…

— Здравствуйте, здравствуйте. Это ничего, это я не выспался просто. Хотел вот молока купить, вот и пришлось вставать рано, — уныло улыбнувшись ответил Кабиков.

— Ну, смотрите. Если что — скажите. Отпущу без проблем.

— Спасибо, я вроде хотел сегодня уже доделать, как договаривались.

— Да ладно, как хотите.

Письмо не давало Василию Петровичу покоя. Линии выходили правильные, но какие-то некрасивые. А для хорошего конструктора некрасиво — значит неверно. Почертив минут сорок, он отправился в курилку. Там стояли двое знакомых молодых инженеров из бригады наземного обеспечения. Обменявшись с ними приветствиями, Кабиков закурил, достал листок, поджег его, подержал на весу и бросил в урну.

— Вот, дурные вести жгу, — ответил он на немой вопрос курильщиков.

— Случилось что?

— Да нет, ерунда, — Василий Петрович еще раз затянулся вонючей «Примой» и пошел к себе.

— Вот ведь не везет человеку, — сказал один инженер другому, глядя Кабикову в спину. — Жена померла, сына убили. Знаешь, кстати, за что?

— Так, слухи. Он, вроде, частным бизнесом заняться пытался и что-то с кем-то не поделил?

— Не чего-то не поделил. Он платить бандитам отказался. А этим сейчас никто не указ. Они, блин, — власть. Так-то. Да и с женой… Прикинь, у больницы денег на лекарства не было! Куда, блин, все катится…

— А-а. Все равно дальше только хуже. А этот — вот человечище! Я бы, наверно, на его-то месте, плюнул на все и запил. Тоска ж беспросветная. А он — ни фига. Держится. Просто вещь в себе.

В этот момент опять вошел Кабиков. Вид у него был донельзя ошарашенный.

— Ребята, я тут письмо жег?

— Ой, Василий Петрович, вам плохо? Может, врача?

— Жег письмо или нет?

— Ну да, жгли. Вон пепел в урне…

— Та-ак… — Кабиков прислонился к стене и сполз на скамейку. Руки не слушались, и огня ему поднес один из инженеров. Другой побежал за врачом, но вернулся с бригадиром.

— Не бережете вы себя, Василий, — укоризненно сказала Любовь Сергеевна.

— Ничего, уже все нормально. Правда, не выспался. Можно, я пойду все-таки домой?

— Идите, идите. Отлежитесь до послезавтра. Может, ребят попросить, пусть проводят?