Георгий Метельский - Доленго

• Название: Доленго
• Автор: Георгий Метельский
• Жанр: История

---

- Вот оно что! - сказал поручик. - В университете, видите ли, ввели новые драконовские правила. Запретили сходки. Установлена плата за обучение - все равно что с богатого или с бедного. Студенты, естественно, протестуют. Занятия прекращены до дальнейших распоряжений. Многие арестованы...

Все пространство перед университетом было занято толпой молодежи. Многие держали в руках трости. Сюртуки с синими студенческими воротниками перемежались с офицерскими шинелями, польскими чемарками, кавказскими чекменями. В некотором отдалении стояли конные жандармы, городовые, пожарные в медных касках. За ними - шеренги солдат в форме Финляндского полка. Тут же разъезжали верхами несколько генералов и штаб-офицеров.

К одному из университетских зданий была приставлена лестница, и на ней, взобравшись повыше, стоял студент-оратор. За дальностью Сераковский не расслышал, о чем он говорил.

- Господа, прошу разойтись! - раздался дребезжащий крик одного из генералов. "Боже мой, опять та самая фраза, что и в Вильно!" - с ужасом подумал Зыгмунт. - Я вынужден буду отдать приказ применить оружие! продолжал кричать генерал. "Все то же, все то же".

Сераковский попробовал протиснуться через толпу любопытных, запрудивших набережную, чтобы подойти к студентам, но не успел. Толпа дрогнула, пришла в движение, подхватила его и потащила куда-то назад. Со стороны университета послышались отчаянные крики, стоны. Сераковский не видел, как рота солдат со штыками наперевес бросилась на студентов, как врезались в толпу конные жандармы и поднятые на дыбы лошади опустили копыта на людей...

Его чуть не сбили с ног, потом сжали и понесли прочь от страшного места. Лишь за мостом, когда бегущая толпа заметно поредела, Сераковский остановился перевести дух и прислонился плечом к глухой кирпичной стене. И тут совершенно неожиданно он услышал свое имя.

- Зыгмунт! - громко окликнул его знакомый голос.

Сераковский оглянулся и увидел стоящего поодаль Огрызко.

- Ничего, Зыгмунт, ничего, - сказал пан Иосафат. - Я видел. Но скоро, очень скоро все изменится... - он кивнул головой в сторону университета. У меня есть хорошая новость из Польши. В Варшаве настолько назрело... что красные собираются организовать свой комитет. Городской комитет красных. Повстанческим начальником Варшавы будет Ярослав Домбровский.

Глава пятая

Зиму Сераковский провел в Петербурге. Работы в департаменте Генерального штаба было много. Правда те, кто не хотел работать, находили способы отлынивать от дела, но Зыгмунт так поступать не мог, приходил раньше всех, засиживался допоздна, и сослуживцы называли его в шутку "самым занятым человеком во всем Генеральном штабе русской армии".

Немало времени уходило и на то, чтобы прочитать газеты и журналы, которые он выписывал. Февральская книжка "Военного сборника" запоздала, и ее принесли почти одновременно с газетами за двадцать седьмое марта. Сераковский привычным, давно выработанным жестом развернул шелестящие листы "Северной пчелы", сначала просмотрел заголовки - нет ли сообщений о беспорядках в Царстве Польском или в Литве и вдруг наткнулся на большую, занимающую полстраницы, статью, подписанную инициалами "М. Л.". Взгляд случайно остановился на строчках, которые показались ему знакомыми.

- Ого! Это же мои слова! Ясь! - крикнул он Станевичу. - В "Северной пчеле" некто "М. Л." цитирует мои "Извлечения из писем".

- Из "Морского сборника"?

- Да, из январской книжки. То место, где я пишу о телесных наказаниях в России.

- Поздравляю! Тебя уже начинают цитировать влиятельные газеты.

- Интересно, по какому поводу... Ах, вот оно что... - Сераковский наконец прочитал заголовок. - Ответ на какие-то "Кавалерийские очерки" князя Эмилия Витгенштейна, помещенные в февральском номере "Военного сборника".

Он протянул руку и достал с полки свежую книжку журнала, одновременно продолжая читать статью в "Северной пчеле". Да, автор, скрывшийся за инициалами "М. Л.", явно берет сторону его, Сераковского. Смотрите, как он отделал этого князя! "Бедный наш солдат! Недавно еще сомневались в пользе для тебя учиться грамоте, а теперь явилась статья, в которой красноречиво доказывается, что вне розог несть для тебя спасения... Розги так же необходимы для тебя, как соль ко щам, как масло к каше".

Затем он принялся за статью самого Витгенштейна.

- О, какая гадость!.. Да как он смеет!.. Какой позор!

- Чем ты там недоволен, Зыгмунт? - спросил из своей комнаты Станевич.

- "Военным сборником". Тут напечатана переведенная с немецкого гнусная статейка некоего Витгенштейна. Этот кнутофил имеет наглость утверждать, что если телесные наказания назначаются с соблюдением уважения к закону, то они так же мало наносят бесчестия простолюдину, как и удар кулаком или оплеуха, которою он обменяется с человеком, себе равным... Какая скотина!.. Нет, я немедленно должен повидать Чернышевского.

- Уже шестой час, Зыгмунт. В это время Чернышевский отдыхает.

- Герцена я поднимал с постели среди ночи. А сейчас еще только вечер.

Он надел шинель, сбежал по лестнице и стал ловить извозчика.

Через некоторое время он уже был в квартире Чернышевского.

- Николай Гаврилович, простите за вторжение, но я не мог ждать до завтра... Вы читали? - Сераковский бросил на стол журнал. - И это в сборнике, который так великолепно начал под вашим руководством! Стоило сменить редактора...

- Зигизмунд Игнатьевич! Это же было в пятьдесят восьмом году, а сейчас шестьдесят второй. - Чернышевский едва смог вставить фразу в бурную речь Зыгмунта.

- Какая разница, когда это было! Я говорю о том, что журнал без вас из патриотического, нужного обществу стал реакционным, проповедующим вреднейшие мысли. Он стал похож да отставного офицера, у которого нет эполет, но на плечах остались от оных дырочки.

- И вы приехали для того, чтобы сообщить мне это? - спросил Чернышевский.

- Нет, конечно... - Зыгмунт сразу остыл. - Я хотел вас увидеть, чтобы посоветоваться, что отвечать этому кнутофилу?

- Сегодняшнюю "Северную пчелу" вы, надеюсь, читали? И наверное, обнаружили там часть вашей статьи?

Сераковский кивнул.

- Помните, я вам как-то говорил, что ваши "Извлечения из писем" обязательно будут замечены. И вот результат налицо. Я рад за вас.

- Спасибо, Николай Гаврилович.

- Кстати, вы мне обещали прочитать остальные ваши письма - из Франции, Англии, Австрии.

- С вашего разрешения я это сделаю в самые ближайшие дни... Да, Николай Гаврилович, а вы не знаете, кто этот "М. Л."?

- Понятия не имею.

- Жаль, что он не раскрыл свое инкогнито. Было бы интереснее под такой статьей видеть фамилию, а не только инициалы.

Чернышевский оживился.

- Вот именно, Зигизмунд Игнатьевич! И в этой связи у меня еще до вашего прихода возникла мысль: надо бы сделать так, чтобы князю Витгенштейну дала отповедь группа офицеров всех родов оружия. Я полагаю, что нынешний редактор "Северной пчелы" господин Усов рискнет напечатать подобный протест, коль он не побоялся поместить статью "М. Л.". Остановка за тем, чтобы быстро собрать как можно больше подписей.

- Беру на себя... Но под чем? Под каким текстом?

- Об этом следует хорошенько подумать. Но суть ответа, по-моему, совершенно ясна. - Чернышевский встал и, заложив руку за борт сюртука, начал ходить по комнате. - Надо сказать о том, сколь подлы и бесчеловечны те мысли, которые проповедует этот прусский фельдфебель, и между ними гнуснейшая попытка защитить телесные наказания, которые, по словам князя, - Чернышевский взял в руки журнал, - "по своей непродолжительности и удобству исполнения представляют неисчерпаемые выгоды"; их, говорит этот иностранец, "можно назначать на бивуаках, при кратковременной остановке и под самым неприятельским огнем, избегая слишком медленной процедуры и проволочек"! - Чернышевский посмотрел на Зыгмунта. - Какая дичь! Какое возмутительное непонимание потребностей современного русского общества!

- Совершенно согласен с вами, Николай Гаврилович!

- Может быть, стоит в ответе сказать о том, сколь неприятно и возмутительно, что журнал, печатая подобную статью, распространяет в нашем военном сословии невежество и проводит взгляды, противные самому духу русского солдата...

- Очень хорошо, Николай Гаврилович! Так и составим... Надеюсь, что первая подпись под этим письмом будет моя?

- Ни в коем случае, Зигизмунд Игнатьевич!

- Но почему? - Сераковский удивился.

- А потому, Зигизмунд Игнатьевич, что ваше имя в высших военных сферах пользуется известностью. Ни в чем противоправительственном вас, к счастью, не подозревают. Подписав же этот протест, вы сразу навлечете на себя немилость начальства. Не забывайте, что теперешний "Военный сборник" пользуется особой поддержкой государя. Подумайте о нашем тайном офицерском обществе, ведь вы его можете поставить под удар. А надо ли это? И вообще, среди подписавших протест не должно быть офицеров, имеющих отношение к тайному обществу.