Gamma - Цели и средства

• Название: Цели и средства
• Автор: Gamma
• Жанр: Фэнтези

Мир Гарри Поттера: Гарри Поттер

Линг Ди, Гарри Поттер, Том Риддл

Детектив/ Драма/ || G

Размер: макси || Глав: 14

фанфик

Начало: 19.08.10 || Последнее обновление: 15.06.11

---

Он был таким в школе и после, в Ордене, до ужасной ночи Хэллоуина. Потом Минерва видела его только раз, на общем собрании, когда Альбус распустил Орден до худших времен, и следующая встреча случилась только через двенадцать лет. Одним августовским днем Альбус сообщил о новом преподавателе защиты от темных искусств, и в учительскую шагнул поседевший и потрепанный мужчина, в котором не осталось и следа ни от испуганного мальчика с чашкой переслащенного чая, ни от сорвиголовы Рема, мародерской совести. Минерва пригласила его на чай и приготовилась расспрашивать о годах отсутствия и скитаний, и сочувствовать, и вспоминать, и лишь через час разговора обнаружила вдруг, что рассказывает, делится и дает советы, а Рем слушает – и замечательно, кстати, фыркает, хмурится и сочувствует.

Волк как есть, осторожный, одинокий и вполне самодостаточный, – только поди разгляди его за всеми этими треснутыми чашками, вежливыми улыбками, шоколадками и восторженными слухами: «А как он Пивза… А как он Снейпа…».

Эван и дешевая стрижка

Волосы на затылке отросли и неприятно цепляли высокий ворот свитера. Эван взъерошил их и пробормотал под нос:

— Подстричься бы…

Чарли услышал.

— Подстричься в смысле подстричься или к Ольге? Если к Ольге – топай в «Змея», портал до Бухареста каждый вечер в полвосьмого. А если подстричься, то Штефу попроси. За двадцать грошей она тебя обкорнает и побреет, а за пятьдесят сделает модельную стрижку.

Эван побренчал мелочью в кармане и сунул нос в камин.

— Лавка сувениров. Домнишоарэ Штефо…

Чарли негромко гоготнул за спиной. На правах старожила он неизменно радостно потешался над Эвановой манерой всем выкать и всех титуловать. Впрочем, саму домнишоару любезное обхождение вполне устроило, и она пообещала явиться через четверть часа и обстричь домнула Эвана, как он пожелает.

Камин полыхнул через десять минут, но вылез из него Корнелиу.

— Скидываться будете?

— На что? – вздохнул Чарли.

— На утренний груз. Пятнадцать дукатов убытку.

— Если не ошибаюсь, Тодорова собиралась вычесть из зарплаты у того, кто Ромашкин вольер забыл закрыть, – заметил Эван. – Неужели концов не нашла?

— Ты, я смотрю, никогда не ошибаешься, – хмыкнул Корнелиу. – Всеслав ее не закрыл. Вот мы и скидываемся, на круг гроши выходят.

— По сколько? – вмешался Чарли.

— По сколько не жалко.

Чарли потянулся к кошельку.

— Ты, Лысый, не сопи, никто тебе в карман не лезет, – заговорил Корнелиу. – Не хочешь – не участвуй. У Слава и так ползарплаты на его отраву уходит, а ему это триста лет не надо, он ее из‑за нас пьет. Его после каждого полнолуния еще сутки кидает.

— Вот с этого б и начал, – пробормотал Эван, быстро взглянул на взнос Чарли и добавил столько же. Корнелиу молча исчез в камине.

— Слав жаловался, аптекарь опять новый, – примирительно заговорил Чарли, – и зелье варит хуже прежнего.

— В загон чего лезть, если кидает, – не сдавался Эван.

— Так Ромашка же! Она, по–моему, кроме Всеслава, вообще никого на дух не переносит.

Чарли умолк, потому что камин снова полыхнул, и на этот раз из него выбралась Штефа с новым, замечательным и уже дважды успешно примененным заклинанием ультрамодной стрижки, и очень огорчилась, что Эван предпочел банальную стрижку под машинку.

Потом, свежий и подстриженный, он еще посидел у стола, выстукивая сложный ритм по обложке румынского словаря, нацарапал список ингредиентов на клочке пергамента, вычеркнул те, что были на аптечном складе.

— Лысый, задолбал стучать, – ругнулся Чарли. – Петь не можешь – свисти, что ли. Тоже мне, Орсино Трастон…

Эван кивнул и снова сунулся к камину.

— Лаборатория. Домнишоарэ Дрэджеску…

— Флорика!

— Флорика, – уступил он.

— Чего?

— Вы не могли бы заказать в аптеке вот эти составляющие для аконитового зелья? Я попробую его приготовить. Если испорчу, возмещу стоимость.

Флорика присела у камина, посмотрела сочувственно:

— Эван, я пыталась, три раза, у меня ничего не вышло. Даже если цвет и вкус получались приблизительно как в описании, оно все равно не работало. А та гадость, что Слав покупает, конечно, ужасная, но хотя бы действует как надо.

— Если бы она действовала как надо, его б не кидало. Закажите за мой счет.

— Ладно, – вздохнула она. – Не тычь мне свою бумажку, а то я не знаю, что для аконита нужно. Закажу.

— Благодарю вас.

Эван вернулся за стол, раскрыл словарь и засвистел чардаш. Чарли хмыкнул и промолчал.

Нимфадора Тонкс–Люпин и повесть о первой любви

В субботу после завтрака Рем вытащил с верхней полки шкафа увесистый альбом со школьными фотографиями – кажется, единственную вещь, которая перекочевала сюда из его прежнего дома. Выхлопал пыль из потертой плюшевой обложки, фыркнул, перевернул первую страницу с большой парадной фотографией и позвал Тедди. Он тут же примчал и сунул нос в альбом.

— Смотри, это бабушка Энди. Красавица, правда? А это угадаешь кто?

Тедди неуверенно посопел.

— Ну, точно не ты, пап…

— Это дедушка Тед. В честь него…

- … меня назвали, — подхватил Тедди. – Ага. Ну, он тут худющий, вот я и не догадался.

— А я вот он. Смотри‑ка, крестный?

— Нет, это папа крестного, я знаю! – хихикнул Тедди.

Он еще с четверть часа вежливо посидел над папиным альбомом, потом завозился, зашептал Рему на ухо. Рем со смехом сгреб сына в охапку, вышел с ним в гостиную и сунулся в камин.

— Коттедж «Ракушка». Флер, доброе утро! Тут один молодой человек утверждает, что его приглашали в гости играть в каш–каш и есть бонбон – я ничего не перепутал? Отлично. Лови нас.

Вернувшись, Рем снова взял альбом, раскрыл и затих. Тонкс поерзала в кресле пару минут и, бросив на мать неспокойный взгляд, шастнула в комнату.

— Рем, ты чего захандрил?

— Я просто, – улыбнулся он. – Захотелось кое‑что посмотреть.

Тонкс глянула недоверчиво, но улыбка была хорошая, невымученная.

— Решил вспомнить мародерскую юность?

— Угу. Смотри, вот Андромеда на общей фотографии – хорошо вышла, да? А здесь меня найдешь?

Тонкс ткнула в улыбающуюся физиономию в ряду первоклассников, взъерошила седую шевелюру – «У–у-у, зверюга, я тебя в любом виде узнаю» – и повернулась было к двери, но Рем ее окликнул:

— Ты Эвана пригласила?

— Да, ты же просил.

— И что он?

Тонкс остановилась. Действительно, что он? Она еле нашла зельедела, он был то на уроках, то в теплице, то в библиотеке, то был здесь, но вышел минуту назад, и когда она наконец поймала его в коридоре: «Слушайте, Хороший человек, да на вас ловца надо – чистый снитч! Приходите к нам в субботу, Рем просил», – он уставился на нее, будто она его не в гости пригласила, а предложила совершить ночную вылазку в Запретный лес. И молча ушел.

— Придет, – пожала она плечами. – Куда денется.

Смит пришел к чаю – Андромеда как раз принесла свежих, еще теплых булочек из пекарни, что выросла на месте «Кабаньей головы». Теплыми они были, конечно, из‑за чар, но вкус от этого не портился нисколько. Собственно, булочки и спасали застольную беседу, поскольку Смит был по–прежнему молчалив и глаз не поднимал от чашки. Рем, казалось, не замечая этого, увлеченно хвалил Меган Джонс, выпускницу Хаффлпаффа, кстати, но храбрости у нее хватило, чтоб купить и перестроить под пекарню паб, опустевший после смерти хозяина. Старик Аберфорт умер через три года после победы, причем умудрился избежать пристального внимания охотников за сенсациями, просто поразительно, а паб год пустовал и ветшал, поскольку никто не знал, что с ним делать: то ли снести, чтоб не напоминал о прошедшей трагедии, то ли наоборот, музей там устроить. А умница Меган устроила пекарню и снабжает песочными тритончиками Хогвартс, а ее фирменные лимонные пирожные, право слово, лучше всякого музея, в следующий раз обязательно нужно будет купить, верно, Дора?

Дора невнятно угукнула и сбежала за свежим кипятком, подальше от угрюмой Смитовой физиономии. Возвращаться она не собиралась – за чайником Рем сам сходит, – но в разговоре мелькнуло имя Снейпа, и Тонкс, поколебавшись секунду, на цыпочках метнулась к двери. Опять Снейп, будь он неладен! В прошлый раз из‑за него поссорились, не иначе, и снова он.

– … вся эта беломраморная мишура. Ему бы тошно было от этих букетов и музеев, я уверен. Хотя моя уверенность недорогого стоит – о нем всегда думали не то и не так.

Тонкс сдвинулась немного, чтоб видеть Смита. Она была уверена, что Рем ее заметил, он ее присутствие чуял за милю, так что если разговор вдруг окажется не предназначенным для ее ушей, то Рем найдет способ мягко выдворить ее… да хотя бы Тедди разыскать. Смит сидел спиной, уткнувшись в чашку носом, так что его внимания Тонкс не опасалась.

— Ну почему же тошно, – Смит оторвался от чашки. – Там ведь была несчастная любовь – я верно помню? Он всю жизнь любил эту девочку, Лили, и был ей верен, и все, что он делал, было в память о ней – правильно?