Яков Кривенок - За час до рассвета

• Название: За час до рассвета
• Автор: Яков Кривенок
• Издательство: Ростовское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1979

Повесть, написанная на документальной основе, рассказывает о борьбе подпольщиков Приазовья во время Великой Отечественной войны. Это переработанный вариант ранее издававшейся повести «Человек без имени».

Книга адресована молодежи, широкому кругу читателей.

---

— Ну, я побежала, — и выскользнула из комнаты.

Оставшись одна, Ирина не выдержала и расплакалась. В висках стучало: «Грязь, какая грязь».

Узнав, в чем дело, Надежда Илларионовна не утешала дочь, наоборот, прикрикнула:

— Кому поверила? Стыдно о Семене плохое думать. Не такой он!

ТИПОГРАФИЯ ДЕЙСТВУЕТ

Василий Трубников старался. Развозя товар по магазинам, ко всему зорко присматривался, важное запоминал. Не раздумывая, согласился поселить Метелина у себя в Пятихатках. А через неделю перевез в хутор шрифты и печатный станок, помог Семену в погребе оборудовать типографию.

Поляков изготовил Метелину паспорт на имя колхозника из Полтавской области. В хуторе все знают, что у Насти обширная родня. Соседям и знакомым она отрекомендовала Семена как своего двоюродного брата. Врач Ирина Трубникова снабдила справкой, в которой указывалось, что Иван Бугров страдает открытой формой туберкулеза.

Семен отрастил бородку, небольшие усы. Василий заблаговременно показал документы «шурина» полицейскому, с которым водил дружбу, и даже попросил устроить больного родственника в огородную бригаду.

Через несколько дней полицейский приехал лично посмотреть на Ивана Бугрова. Опьянев, стал хвастаться умением с первого взгляда распознавать партизан.

— Мой глаз — алмаз, — любил повторять полицейский. — Партизан сразу угадываю.

Василий охотно ему поддакивал: «У Сысоя Карповича проницательность завидная, любого насквозь видит».

— Талант имею. В нашем деле иначе нельзя, — встряхивал рыжими кудрями полицай, бил себя в грудь. — Издали партизана различаю, по запаху чую. Поведу глазами и мне ясно, что за человек. Говорю одному: «Ага, а ты, голуба, большевик — следуй за мной». А надысь фрукт попался: «Э, да ты подпольщик!» — и руки ему назад… Почти не ошибаюсь.

Метелин молча наблюдал за ним, оценивая представителя «нового порядка», подбирал ключи, чтобы при надобности отомкнуть этот несложный механизм.

Полицай пообещал в следующий приезд определить к делу родственника хлебосольной хозяйки. И слово сдержал, вскоре Метелин был определен на работу в огородную бригаду.

□

С того дня Сысой Карпович повадился к гостеприимной Насте. Опрокинет стаканчик-другой самогонки, поспрашивает у Семена: не появился ли кто подозрительный и — восвояси.

Как-то, застав гостя в хате, Василий шутливо пригрозил:

— Ох, поломаю вам ноги, Сысой Карпович. Что-то вы к моей Настеньке зачастили…

Язык Сысоя Карповича начал заплетаться:

— Потише на поворотах! Я к шурину твоему завернул… Служба! Иван теперь вроде моих глаз в хуторе. Друзьяки мы с ним, — и похлопал Семена по спине. — Правильно я говорю, господин Бугров?

— Уж как есть точно, — потупясь, ответил Метелин.

— У меня в каждом хуторе свои глаза и уши, — хвастался полицай. — Появится подозрительный, Бугров мне тут же даст знать. Разве не так?

— Как велели, — ответил Семен.

В упор рассматривая Метелина, полицай откровенничал:

— А если честно признаться — сволочной народ пошел. Вот, скажем, ты, Бугров: неужто тебе коммунисты или, скажем, комсомольцы не попадались? Такого не может быть! А чем ты мне помог?

Василий поспешно наполнил стаканы, обнял Сысоя Карповича:

— Опять о службе? А ну ее к… Давай лучше по единой…

□

Утром бригадир встретил Семена сочувственными словами:

— Сдаешь, хлопец, борода да усы остались. Что с тобой?

Бессонные ночи в сыром погребе давали о себе знать: глаза у Семена ввалились, губы почернели.

— Ты же видел справку. У меня чахотка, а лекарства кончились.

Бригадир вел себя с почтительной настороженностью: что за человек этот чахоточный? Полицаев дружок, «дымку» с ним хлещет. Семену на руку то, что хоть этот не ищет с ним короткого знакомства, не бывает в квартире: больше времени для типографии остается.

— В город бы мне съездить. К врачу. Отпустите?

— Это можно. Отправляйся, когда захочешь.

Метелин не стал медлить. Через день, выпросив у Насти примус и старый чайник, завернув их мешковиной, он не шел, а летел на крыльях. Как нельзя кстати, Василий передал, что его в городе ждет Поляков. Семен знал, что это его вызывает Максим Максимович.

Все-таки на хуторе ему тяжело, одиноко. Связь через Василия не может заменить живого общения с друзьями. Особенно скучал по Ирине. Теперь ему казалось смешным его поведение у Трубниковых. Эта нарочитая сдержанность, разговоры только о деле. Именно тут, на хуторе, Метелин понял, как дорога ему Ирина.

У базара Семен бегло осмотрел вывески мастерских и, остановившись у одной из них, уверенно открыл дверь. Темный угол низкого помещения был забит разным железным хламом: ржавыми листами, погнутыми ведрами, кастрюлями, самоварами, кусками проволоки и прочей дрянью, которую добрые люди давно выбросили на свалку. У окна, сгорбившись над низким верстаком, сидел Максим Максимович, занятый прилаживанием дужки к солдатскому котелку.

Взглянув на Семена, приветливо проговорил:

— А, сынок, здравствуй.

Отложив в сторону котелок, достал из-под верстака хлеб, склянку с солью, луковицу, вареную морковь. Как бы оправдываясь в чем-то, сказал:

— Погляжу, не привел ли кого следом?

Он рывком открыл дверь, выглянул наружу, немного повременив, вышел на улицу. Осмотревшись, прикрепил к двери табличку: «Обеденный перерыв». Вернувшись, разрезал надвое луковицу, посыпал хлеб солью. Указал подбородком на верстак, пригласил:

— Присаживайся… — Но сам есть не стал. — Вызвал тебя вот зачем… Приказано всем горожанам с лопатами, кирками, ломами явиться на сборные пункты… Закрываются учреждения, школы, заводы, кроме тех, что заняты ремонтом военной техники. Всех жителей, елки-моталки, выгоняют сооружать оборону в самом городе, отдавать Приазовск им очень не хочется.

— Такого с немцами еще не бывало! — воскликнул Метелин. — Василий говорил: и кладбище расширяют, число госпиталей увеличивают…

— Ростов облагоразумил, — улыбнулся Максим Максимович. — Людей и техники угробили много, а «воротами» Кавказа попользовались каких-нибудь семь дней… Фон Клейст побаивается, чтобы такой же конфуз под Приазовском не повторился. Вот и закапывается в землю.

— Обороняться он вроде бы не приучен, — сказал Метелин.

— У него еще все впереди… Тут вот сводка Совинформбюро о Ростове. Надо бы поскорее, елки-моталки, до населения ее довести, а заодно народ с победой поздравить. Я кое-что набросал. Почитай-ка, а я послушаю.

Они отошли в угол, чтобы с улицы не привлечь к себе внимания. Метелин начал:

— «Дорогие наши отцы и матери, братья и сестры, все жители Приазовска!.. От имени городского комитета комсомола мы поздравляем вас с победой — Ростов-на-Дону снова советский, свободный!..»

Читаю — и прямо не верится, Максим Максимович, — не выдержал Семен и, переводя дыхание, продолжал:

— «Близок день и нашего освобождения! А чтобы он скорее пришел — становитесь в наши ряды борцов с фашизмом, бейте врага, пока не треснет его хребет!..»

Прослушав до конца листовку, Максим Максимович сказал:

— Вот еще что, сынок. Вчера меня посетил товарищ Сидоров Владимир Владимирович. Тебе и твоим хлопцам наказал кланяться. Мы с ним кое-что уточнили. Будем действовать совместно с его партизанским отрядом. Обстановка, елки-моталки, действительно обнадеживающая. Ты Лысый Курган на берегу Уса помнишь?

— Конечно.

— Его наши обошли, на пятнадцать километров вклинились в немецкую оборону. Это на севере. И от Дубовой рощи враг выбит. А это уже юго-восток! Мы с тобой люди не военные, а понять можем. Красная Армия берет Приазовск в клещи, бьет вражеские фланги, вот-вот в город ворвется.

— Это же здорово!

— От восторгов пока воздержимся. На наш участок враг срочно перебрасывает свежие танковые части. Бои предстоят жаркие. Одно ясно: впервые немцы вынуждены не наступать, а обороняться. А это кое-что да значит! Тут от нас для Красной Армии подмога потребуется. Как только наши части прорвут их оборону, мы ударим с тыла.

— На заводах созданы тридцать две боевые группы из молодежи, — сообщил Метелин. — Ребята рвутся в бой.

— А оружие? Автоматы, пулеметы?

— Маловато… Но у нас есть одна задумка, — сказал Метелин. — На комбайновом заводе они организовали мастерские по ремонту оружия. Так вот…

Максима Максимовича заинтересовала задумка Метелина, он принялся выспрашивать, что и как. Семен на все его вопросы отвечал обстоятельно…

Лукич и Николай Лунин уже несколько недель ведут наблюдение. С немецкой точностью, каждую субботу в одно и то же время за отремонтированным оружием приезжают одни и те же люди. Перед выездом с территории завода они останавливаются у проходной и заходят к начальнику караула. Все до мелочей продумано.