Лякмунт - Терминатор

• Название: Терминатор
• Автор: Лякмунт
• Жанр: Фэнтези

Третья книга проекта "Секвенториум"

---

 Что еще удивительного произошло за последнее время? Некий Пол Беливук оказался неотличимо похожим на А.Траутмана, причем выяснилось это вскоре после срабатывания загадочной секвенции. Вдобавок у Петрова оказался паспорт американца, и он уговорил меня выступить под американским флагом. Тоже совпадение? – очень сомневаюсь. Во тьме, неподалеку от Петровых волчьих ушей, начал проступать волчий же хвост. Двигаемся дальше. К идиотской инсценировке со стражниками, кордебалетом и виселицей Петров, по-видимому, отношения не имеет: всё это легко объясняется выдумкой и художественным вкусом нашей звезды – его творчество я себе представляю именно так. А вот идейку про сценарий из жизни Артура Петров вполне мог ему подкинуть, необязательно лично. Хотя я убежден, что даже под пытками господин Хоев не признается, что его кто-то надоумил с темой сценария – он искренне уверен, что это его собственная идея. Всё это очень знакомо, не он один такой. Теперь Коваленко: парень, как мне кажется, абсолютно честный и не склонный к плагиату. Если бы фабулу сценария придумал не сам, то обязательно упомянул бы. Но, зная пацифистические Юрины наклонности и склонность к идеализму, можно предположить, что некто (я уже догадываюсь – кто именно) навел его на мысль, что Артур и Мухаммед были современниками, теоретически могли встречаться, и основатель Ислама вполне мог передать святыню пророка Иссы почитателю последнего – а тут и до мира во всем мире рукой подать. Главное, донести поскорее этот сюжет до широкой публики – например, через сценарий сериала. Остаются Ириски-Барбариски. Судя по всему, девочки просто врут хором, причем врут неправдоподобно. Сказали бы, что Ирке пришла в голову отличная идея, и на собрании музыкального коллектива все эту идею единогласно одобрили. А они, вместо этого, рассказывают про мысль, посетившую их одновременно ночью. Сомнительная история.

Итак, что мы имеем в сухом остатке? Автор всей затеи – Петров, который почему-то хочет меня использовать втемную. В интересах дела, надо полагать. Ну и ладно – не в первый раз, я уже устал обижаться.

Осталось решить, как мне быть дальше. Судя по всему, Петров хочет, чтобы я писал сценарий про Артура. Отлично, доставлю ему такую радость, хотя он мог бы для выражения своего пожелания выбрать форму не такую изощренную. Правда, я никогда не писал на английском, но не нужно забывать, что я – эксцентричный гений. Я обеспечиваю экспрессию, а грамматику пусть правят, как любит выражаться Петров, специально обученные люди. Что касается таинственной секвенции с пентаграммой и треугольником (отныне нарекаю ее секвенцией Артура), в том случае, если через десять дней она состоится, нужно постараться выбраться из того темного помещения наружу и оглядеться. Не исключено, что я обнаружу себя где-нибудь в Новых Черемушках. Теперь осталось ознакомиться вкратце с творчеством П.Беливука, и можно считать себя всецело подготовленным к завтрашнему дню.

Глава IV

– Волки не причинят вреда учителю Миларепе?

– Можешь быть спокоен, не причинят, – и пещера святого тут же куда-то исчезла – ответ раздался уже в келье, показавшейся после дневного освещения очень темной.

– И ты скажешь, что это не чудо?! – мысленно возопил монах, – мы унеслись на тысячу лет назад и на сотни километров, и ты не считаешь это чудом?

– Разумеется, не чудо. Всё в рамках законности.

– А я бы мог этому научиться? – вкрадчиво поинтересовался старик, – повторить без твоей помощи?

В ответ, как всегда, сначала раздалось хихиканье, а затем – вопрос:

– Что ты называешь «без моей помощи»? Без помощи мисс Джонс – вполне, а без помощи того, что ты называешь Дхармой – извини, не выйдет. Ты живешь в мире Дхармы.

Старик хотел спросить что-то еще, но страшная боль, зародившаяся где-то в районе желудка, пульсирующими страшными толчками, начала подниматься вверх, сбила мысли и дыхание, дошла до глаз, погрузив мир в клубящуюся черноту и стальным обручем сжала мозг – начался вечерний приступ. Спустя немного времени сердце, замершее поначалу от ужаса, несмело стукнуло, потом еще и еще. Боль не уменьшилась, но на время сделалось переносимой. Это позволило старику тихо застонать, и от этого, наверное, стало немного легче, но всё равно было очень больно.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросила мисс Джонс. Внятно ответить сил не было, и старик снова издал жалобный звук, ощущая унижение от своей беспомощности перед страданием. Неужели это можно вынести, – в который раз подумал он, – еще два часа этой муки – и так каждую ночь. Сердце стукнуло еще два раза. Значит, прошло еще две секунды и осталось примерно семь тысяч сто девяносто восемь секунд. Еще три удара – семь тысяч сто девяносто пять. Еще пять – семь тысяч сто девяносто.

И вдруг всё закончилось – боль ушла. Ушла сразу, а не понемногу, как в прошлые ночи. Какой позор быть рабом собственного больного тела, но как чудесно, когда боль уходит, – подумал старый человек.

– Я сняла боль, но лечить тебя буду потом – не хочу выходить из роли, – раздался в его голове знакомый голос, – а что это было?

– Спасибо тебе. Это был рак. Был, есть и еще некоторое время будет, пока я не уйду. Меня осматривал личный врач Далай Ламы. Он говорит, что рак – кармическая болезнь, и медицина не может помочь.

– Нет никаких кармических болезней, – голос мисс Джонс снова приобрел сварливый оттенок, – а есть слабая медицина две тысячи десятого года.

Старик, уже полностью оправившийся, с удовольствием сделал два глубоких вдоха и спросил:

– Научатся, интересно, когда-нибудь побеждать эту пакость?

– За медицину не ручаюсь, но я тебя вылечу.

– Ты меня вылечишь, и это не будет чудом?

– Я же сказала, что чудесами не занимаюсь.

– А они бывают – чудеса?

– Бывают. И ты с ними сталкивался. Понимаешь, о чем я?

Старик долго смотрел в пол, потом поднял глаза туда, где могла бы находиться юная собеседница, и, не спрашивая и, не утверждая, очень ровным голосом произнес одно слово:

– Секвенция.

– Секвенция, – чуть слышно повторил девичий голос, а потом, как ни в чем не бывало, звонко спросил:

– Что такое секвенция?

– Секвенция – это воспроизводимое чудо.

– Нет. Секвенция – это воспроизводимое нарушение закона. Расскажи мне рецепт какой-нибудь секвенции.

– В день перед ночью новолуния граспер и дева-граспесса делят хлеб с матерью-рысью. На следующую ночь три граспессы возносят хвалу умершей луне, а старики возрастом, превысившим век, пьют красный травяной отвар, известный под именем Драконьей Крови. В это время двое,  разделившие хлеб с рысью, любят друг друга как муж и жена в окружении девяти полных сосудов.

– И что в результате происходит?

– Три события составляют мираклоид этой секвенции. Дева, познавшая любовь, уходит из жизни, чтобы вскоре возродиться в дальнем мире. Старец, испивший отвара, молодеет телом и душой, но не разумом на шестьдесят три года. Граспер, подаривший любовь мертвой деве, уходит в дальний мир, а на его место оттуда приходит другой, читающий секвенции как открытую книгу, и крепкий телом. Снова выполнить эту секвенцию можно будет только через четыреста два года.

– Эрчжи, ведь эта секвенция принесена в этот мир тобой. Откуда ты узнал ее рецепт?

– Не знаю, мисс Джонс. В какой-то момент он мне стал известен.

– Ты его полностью понимаешь?

– Не совсем. Мне непонятно, что такое дальний мир.

– А что тебе известно о других мирах?

– То же, что и всем. Шесть миров составляют Сансару. Я сейчас живу в мире людей. Еще есть миры Богов, Ассуров-демонов, мир голодных духов, мир животных и мир Ада. Живое существо после смерти может переродиться в любом из этих миров, в зависимости от заслуг. Достигший просветления покидает колесо Сансары и становится Буддой. Считается, что достичь нужного совершенства можно только в мире людей, и рано или поздно все живые существа сделаются Буддой.

– И ты в это веришь?

– Я это знаю.

– Эрчжи, да будет тебе известно, что вера – это разновидность знания. Причем от других разновидностей знания отличается тем, что не базируется на практике.

– Мое знание твердо и стоит на духовной практике, – с достоинством ответил монах.

– Могу тебя огорчить. Перерождения, о которых ты говоришь, происходят только между двумя мирами – уж поверь мне, я и есть эти два мира.