Берды Кербабаев - Капля воды - крупица золота

• Название: Капля воды - крупица золота
• Автор: Берды Кербабаев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1975

Роман выдающегося туркменского писателя Героя Социалистического Труда Берды Кербабаева «Капля воды — крупица золотом в какой-то мере является продолжением романа «Решающий шаг». Отдельные штрихи сюжета, герои — Артык Бабалы, его сын Бабалы Артык и другие — вызывают в памяти это произведение.

Однако «Капля воды — крупица золота» написана на новом материале. Книга рассказывает о строительстве Каракумского канала, о напряженном труде многих и многих людей, об их личной жизни, мечтах, стремлениях.

Участок, на котором ведутся работы, — опасная пустынная зона, здесь каждая капля воды — крупица золота, зной изнуряет людей, но горячая вера строителей канала в конечный результат их нелёгкого труда помогает преодолеть все препятствия.

---

С тех пор прошло почти сорок лет. Лежала здесь тогда пустынная степь, и по ночам над трупами выли волки и шакалы.

А ныне — простерся огромный канал, искусственная река. Только пока — без воды…

Артык пустил Мелегуша легкой рысцой и, проехав мост, направил коня вдоль канала. Как разведчик, высматривающий что-то ведомое лишь ему одному, он трусил на коне то по асфальту, то по гравию, то по колее, проложенной колесами машин в солончаковом или супесчаном грунте. Здесь росла лишь колючка, притерпевшаяся к постоянной засухе.

Высокая, свежая насыпь берега неожиданно словно оборвалась, и взгляду Артыка представилось русло, по которому уже шла вода! Он первым встретил тут первую амударьинскую волну, на свидание с которой и спешил на своем Мелегуше.

Повернув коня к руслу, Артык спрыгнул на землю и, зацепив повод за луку седла, спустился к воде по песчаному склону. Мелегуш последовал за хозяином и, наклонив морду, припал мягкими губами к волне… Давняя мечта Артыка стала явью, — конь его пил близ Теджена амударьинскую воду! Она сверкала перед Артыком, золотилась на солнце, бурлила, свивалась в мутные струи, слизывая песок с берегов и со дна.

Во взгляде Артыка мелькнули растерянность и радость. На миг он задержался на самом краю берега, пожирая горящими глазами этот бесценный клад, несметное богатство, подаренное народу новой жизнью, а потом, как был, в сапогах и шапке, во всей одежде, бросился в воду.

Вода подхватила его, закружила, как щепку, обвила шею прохладой, он барахтался в волнах, как мальчишка, размахивал руками, кричал восторженно:

— Душа моя нашла исцеление! Эй, люди, не говорите, что не слышали, ха-ав! Сбылась вековая мечта, ха-ав! Счастье пришло, ха-ав!

Ему все равно было — слышит его кто или нет. Это был крик души, до краев переполненной счастьем — как русло канала водой.

Но восторженные эти вопли, видно, достигли чьего-то слуха. Проезжавшая по берегу коричневая «Победа» остановилась, из нее вышел пожилой мужчина, вглядевшись в чудака, плавающего в канале, изумленно и обрадованно воскликнул:

— Вай, кого я вижу! Да это Артык! А я-то думаю: кто это орет как сумасшедший!

Артык встал ногами на дно. Вода доходила ему до пояса. Капли, стекавшие с шапки, заливали глаза, и он не сразу узнал в стоявшем на берегу мужчине своего друга, Моммы Мергена. А узнав, устремился к берегу, выбравшись на него, сорвал с головы мокрую шапку и швырнул ее на песок, вытер рукой лицо и кинулся обнимать Моммы:

— Дружище! Ты!.. Каким ветром тебя сюда занесло?

— Тем же, что и тебя. Что думаешь, тебе одному отрадно омыть себя водой, пришедшей в пустыню?

— Я тут живу.

— А Ашхабад — не в Туркмении? Я на днях побывал в Мары, на празднике, посвященном пуску второй очереди канала. Видел бы ты, сколько народу собралось, какое это было торжество! Так что амударьинскую воду я отпробовал раньше, чем ты. А потом решил пуститься в путь следом за водой, побежавшей по каналу. Так вот сюда и попал. Гляжу: какой-то ненормальный купается и глотку надрывает.

— А ты не хочешь окунуться в эту святую воду?

— А что я, хуже тебя? Эта влага благодатна и для ашхабадца!

И оба старика плюхнулись в волны, которые все полнили русло и доставали уже до шеи.

Мелегуш, досыта напившийся амударьинской воды, косил на них черным глазом, а потом тоже вступил в бурлящий канал, расталкивая грудью прибывающую воду. Он вел себя куда солидней, чем Артык и Моммы, проплыл поперек течения, выкарабкался на берег и отряхнулся — так, что во все стороны полетели золотистые брызги. А старики все плескались в воде, крича что-то друг другу, заливаясь беспечным смехом.

Устав, они вылезли из канала, вода ручьями сбегала с их одежды и впитывалась в песок. Сняв с себя все и оставшись в одних трусах, они разложили одежду на земле сушиться под солнцем. Артык взял Мелегуша за повод и привязал его к бамперу «Победы». Окинув коня любующимся взглядом, Моммы сказал:

— Сколько удивительных вещей на этом свете!

— Ты — о воде, пришедшей в пустыню?

— Нет, о твоем Мелегуше. Каким он молодцом держится, а ведь ему больше сорока!

— Пока я не одряхлею, не состарится и Мелегуш. Погляди, как блестит его шерсть — чистое золото! Ты знаешь, машина и у меня имеется. Но мне захотелось приехать сюда на Мелегуше. Дать и ему напиться аму-дарьинской воды. Как я могу с ним расстаться, Моммы, когда он был со мной во всех решающих схватках, уносил меня от беды, послушно мчался туда, куда направляла его моя рука. Мелегуш — гордость моя, верный мой товарищ! Когда я смотрю на него — многое мне вспоминается… А сейчас я вспоминаю об одном человеке и одном разговоре…

— Знаю, знаю, о чем ты говоришь! О своей беседе с Иваном Чернышовым на берегу Амударьи.

Артык с удивлением воззрился на Моммы:

— Ты как угадал?

— Да ты мне тысячу раз рассказывал об этом! Я помню ваш разговор — слово в слово. Хочешь, повторю?

— А что, Моммы, давай воскресим прошлое? Только я буду говорить за себя, а ты за Ивана Тимофеевича,

Вода в канале поднималась все выше. Она клокотала, пузырилась, пенилась.

Как в те давние годы — волны Амударьи, на берегу которой стоял Артык с Иваном Чернышовым, вот как сейчас он стоял с Моммы.

И Артык, как тогда, взмолился:

— Да буду я твоей жертвой, могучая Аму! Почему ты течешь так далеко от родных моих мест? Поделилась бы живительной влагой с моей землей, изнывающей от жажды!

Моммы, изображавший Чернышова, ответил:

— Твоя мечта осуществима, Артык. Воды Аму можно направить в пустыню. Только для этого надо проложить каналы, поставить плотины…

— У кого же хватит на это сил, Иван?

— У советской власти.

— Ох, Иван, если бы я был уверен, что воды Аму можно привести в мой край и от меня это тоже зависит, я бы до конца, дней своих не выпускал из рук лопату!

— Таких, как ты, тысячи. И если все дружно возьмутся за дело — то и горы могут свернуть. Вот кончится война, страна займется мирным трудом, окрепнет наша экономика, обзаведемся мы мощной, умной техникой — и не уговорами, не мольбами, а силой заставим Аму течь по нашей воле! Верь, Артык, придет время, когда ты сможешь в Теджене напоить своего коня амударьинской водой.

— Твоими бы устами — да мед пить, а не воду…

Так, шуткой, выдающей сомнения Артыка, закончился этот разговор двух боевых друзей.

И сейчас, когда Артык и Моммы повторили его, — старый учитель вздохнул:

— Большой человек был Иван Тимофеевич!

— Да, Моммы. Он, как пророк, видел на сорок лет вперед!

— Дар пророчества вдохнул в него Ленин. Твой Чернышов был настоящим большевиком. Он умел драться с врагом за новую жизнь, и мечтать, и верить!

— То, что он предсказывал, казалось мне чудом. И глянь, Моммы, — чудо свершилось! Слава богатырям-строителям, они повернули Аму лицом к Теджену! Ты видишь — и Мелегуш радуется. Ему посчастливилось напиться в пустыне сладкой воды, которую привели к нам строители!

Мелегуш, словно поняв хозяина, заржал.

Артык вдруг рванулся к одежде — Моммы еле удержал его за руку:

— Ты что сорвался, будто тебя скорпион ужалил?

— Я совсем забыл о своих земляках! Надо же сообщить тедженцам, что к ним идет вода Амударьи!

— Э, я первым принесу им эту радостную весть! Я ведь на машине.

— Думаешь, я не обгоню тебя? Да пока колеса твоей машины, обмякшие, как перекисшее тесто, выберутся из песка на асфальт — мы с Мелегушем уже появимся на улицах Теджена!

— Посмотрим, кто кого перегонит. Ну — поехали?

Они наспех натянули на себя еще не просохшую одежду, Моммы сел за руль «Победы», Артык вскочил на коня.

Вдоль берега канала повисли два длинных облака пыли — одно погуще, другое пореже и полегче. Конь и машина устремились в направлении Теджена. А сбоку поблескивала в канале амударьинская вода — золотистая, как шерсть Мелегуша. Она готова была вдоволь насытить широко раскинувшуюся вокруг землю.

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА

Ага — почтительное обращение к старшему по возрасту, уважаемому человеку.

Айван — веранда.

Айпери — лунная пери (ай — луна);

Аламаны — грабители, совершавшие набеги на селенья соседних стран.

Ашички — кости, или игра в кости наподобие русских «бабок».

Атбашчи — конники, едущие от жениха за невестой.

Балаки — женские шаровары.

Бахши — певец.

Борджак, йилак, кеткен, селин, созен, черкез, чоган — растения пустыни, в основном кустарник.

Борык — свадебный женский головной убор.

Вай, вах — восклицания, выражающие удивление, горе, боль.

Гайнатма — суп с обилием мяса.

Гез — мера длины, равная расстоянию от груди до кончиков пальцев вытянутой руки.

Гелиналджи — процессия, отправляющаяся за невестой.

Гельнедже — жена старшего брата.

Дайхане — крестьяне.