Берды Кербабаев - Капля воды - крупица золота

• Название: Капля воды - крупица золота
• Автор: Берды Кербабаев
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1975

Роман выдающегося туркменского писателя Героя Социалистического Труда Берды Кербабаева «Капля воды — крупица золотом в какой-то мере является продолжением романа «Решающий шаг». Отдельные штрихи сюжета, герои — Артык Бабалы, его сын Бабалы Артык и другие — вызывают в памяти это произведение.

Однако «Капля воды — крупица золота» написана на новом материале. Книга рассказывает о строительстве Каракумского канала, о напряженном труде многих и многих людей, об их личной жизни, мечтах, стремлениях.

Участок, на котором ведутся работы, — опасная пустынная зона, здесь каждая капля воды — крупица золота, зной изнуряет людей, но горячая вера строителей канала в конечный результат их нелёгкого труда помогает преодолеть все препятствия.

---

Окинув придирчивым взглядом фронт работ, он похвалил Бабалы:

— Молодец, техники стянул сюда достаточно. И вся — на ходу.

— Спасибо вам — что подбросили механизмы. Грешно было бы не использовать их на полную мощь.

— Это тебе спасибо — что не подвел меня, оправдываешь мои надежды. Тьфу, тьфу, тьфу, как бы не сглазить…

Новченко вдруг нахмурился:

— Черт, вот и сглазил! Почему делаешь дамбу такой широкой?

— Ширина — проектная. Работы ведутся по схеме, составленной главным инженером.

— Это Зотовым, что ли? Тоже мне — гений строительного дела!

Бабалы даже передернуло:

— Сергей Герасимович! У Ивана Петровича волосы поседели на стройках. Вы ведь наш проект рассматривали и утвердили. На его основании Зотов и составил конкретную схему. В ней все уточнено, учтено, предусмотрено.

— А вы подсчитали, сколько лишних денег, рабочей силы, энергии механизмов уйдет на сооружение столь широкой дамбы? Разве нельзя было сократить ее толщину хотя бы до пяти метров?

— Никак нельзя, Сергей Герасимович! Узкую дамбу вода может подмыть. К тому же, если в такой дамбе окажется щель, величиной хотя бы с мышиную нору, то вода расширит ее и пробьет дамбу.

— Если, если… Трусливым ты стал, как я погляжу.

— Сергей Герасимович, у туркмен есть пословица: не ждущего беды — беда одолеет.

— К черту твои пословицы! До каких пор мы будем дрожать как в лихорадке перед каждой опасностью?

Бабалы с трудом сдерживал себя:

— Не понимаю вас, Сергей Герасимович. Сначала вы вообще были против нашего предложения…

— Я — против? Ну, это ты, братец, загнул. А кто воевал за него с дорогим нашим Алексеем Геннадиевичем?

— Это уже после, Сергей Герасимович. Сперва вы и слушать меня не хотели.

— Просто я не привык принимать решения с кондачка.

— Почему же тогда вопрос о ширине дамбы вы с кондачка решаете?

— Риск оправдан, когда речь идет о сокращении Объема работ. Тебя же лаврами увенчают. А всю ответственность я беру на себя. Если кто и сломает шею, так Новченко, а не Бабалы. Тебя это устраивает?

Бабалы усмехнулся:

— Ни в коей мере, Сергей Герасимович. Во-первых, вашу шею жалко. Во-вторых, совесть не позволяет мне рисковать трудом строителей. Ведь если дамбу размоет — вся проделанная работа пойдет насмарку.

— Размоет, не размоет — это еще бабушка надвое сказала. Не узнаю тебя, Бабалы. Ты — и боишься пойти на риск?

— Сергей Герасимович, спрямляя трассу канала, мы замахнулись на основной проект — это уже дело рискованное. Само сооружение канала в низине тоже требует риска. Но мы обязаны свести его к минимуму.

Новченко побагровел, шея у него раздулась, как у рассерженной черепахи.

— Я же сказал: я все беру на себя.

— А я не могу допустить погони за экономией средств — ради самой экономии, а не пользы дела.

— Я приказываю, Бабалы!

— Даже если вы проведете свой приказ через коллегию министерства, все равно я буду его оспаривать. И постараюсь убедить вышестоящие инстанции, что приказ этот — неразумный.

Новченко готов был взорваться, как котел, до предела наполненный паром:

— Вон как ты заговорил! Грозишь мне?

— Сергей Герасимович, пока я начальник участка — я отвечаю за его судьбу.

— Я могу и снять тебя с этой должности!

— А я на нее, если помните, и не рвался. С удовольствием поработаю рядовым инженером или прорабом. Но кем бы я ни работал — я буду защищать разумную точку зрения. И ради интересов строительства — если надо, пойду на риск, а надо — так не позволю рисковать зря. Костьми лягу — а не позволю!

— Вот ты как?

— Только так, Сергей Герасимович.

Бабалы стоял напротив Новченко, весь напрягшись, а тот тяжело сопел, раздувая ноздри. Но, видно, он понимал, что нашла коса на камень, и понимал уже, что Бабалы прав — именно сознание собственной правоты и делало начальника участка Рахмет твердым, как скала. За это Новченко ценил и уважал Бабалы. И теперь он прикидывал, как бы, не теряя достоинства, дать задний ход.

Бабалы сам пришел ему на помощь. Видя, что Новченко молчит, даже не прибегает к обычной брани, он, как ни в чем не бывало, словно только сейчас спохватившись, произнес:

— Да, Сергей Герасимович! Я чуть не забыл об одном важном деле.

— Мы разве о пустяках разговаривали?

— Но дело, правда, огромной важности! Завтра вечером состоится одна свадьба, и мне поручили пригласить вас на нее.

Новченко уставился на него грозным взглядом:

— Ты что, шутки надо мной вздумал шутить? Какая еще свадьба?

— Я серьезно, Сергей Герасимович! Женится один из моих экскаваторщиков.

Бабалы знал, что Новченко оттаивает, когда речь заходит о простых строителях, об их заботах, нуждах и радостях.

И действительно, у Сергея Герасимовича потеплели глаза:

— Экскаваторщик, говоришь? Значит, он на стройке нашел свое счастье? Дело, дело… Где же он собирается справлять свадьбу? У себя в ауле? Или он городской?

— Далеко нам ехать не придется. Свадебный той устраивается прямо в бригадном стане, где работают экскаваторщики Мухаммеда Сарыева.

— Свадьба — в пустыне? Замечательно!

— Невеста — учетчица из этой же бригады, — вставил Бабалы. — Русская. А жених — туркмен.

— Тем более — прекрасно! И многозначительно! Ай да строители, ай да молодцы! Ну, на такой свадьбе просто грех не побывать.

Новченко заметно подобрел, он не стал даже продолжать спор с Бабалы, лишь бросил незлобиво:

— Хоть ты со мной и лаешься, да уж ладно, чокнусь с тобой на свадьбе за счастье молодых.

Он неуклюже спустился, чуть ли не сполз с бархана, направился к своему «газику», стоявшему невдалеке. Оглянулся: не последовал ли за ним Бабалы.

Фигура начальника участка маячила на бархане.

Махнув рукой, то ли безнадежно, то ли прощающе: мол, бог с тобой, упрямым чертом, — Сергей Герасимович, сел в машину.

Бабалы долго еще не двигался с места. У него были свои заботы.

Новченко пытался заставить его вдвое сократить толщину дамбы. Бабалы понимал, какие побуждения им руководили: ему хотелось ускорить прокладку канала. Но то, что он предлагал, было не только рискованно, но и технически безграмотно. Бабалы вспомнил, как его предупреждали насчет Сергея Герасимовича: это волевой, умелый организатор, строитель с огромным опытом, но вот в вопросах гидротехники он слабоват, хотя из упрямства и самолюбия не желает в этом признаться. Так что за ним в этом отношении нужен глаз да глаз. Так сказать, инженерский присмотр.

Бабалы успел сегодня убедиться в справедливости этого суждения. И выдержал натиск Новченко.

Но дамба беспокоила его и при нынешней ее ширине. Сооружалась она из песка и грунта, вынимаемого на этом участке, с добавлением глины, которую привозили на грузовиках из других мест. Все это перемешивалось и скреплялось водой, поступавшей по трубе в весьма ограниченном количестве.

Недостаток воды и смущал Бабалы. В прочности дамбы он, в общем-то, не сомневался. А волны Амударьи, придя сюда, пропитают ее и укрепят еще больше. Но пока воды все-таки не хватало.

Утром Бабалы отправил Хезрета Атаева в соседний район — похлопотать перед местным руководством о прибавке столь нужной влаги.

Сейчас он с нетерпением поджидал прораба. И завидев наконец свою машину, на которой приехал Хезрет, сбежал с бархана и поспешил навстречу прорабу.

Тот привез невеселые вести: в районе и рады были бы «подбросить» им воды, но подвел Мургаб, в котором уровень воды к осени резко понизился. Колхозы и так отдавали стройке всю воду, оставляя себе лишь столько, сколько было необходимо для удовлетворения насущных нужд.

Хезрет мог утешить Бабалы только сообщением о встрече и разговоре с секретарем обкома, совершавшим поездку по району. Тот пообещал: если строителям придется совсем уж туго, то область пойдет- им навстречу, колхозы выделят машины для того, чтобы возить воду с Солтан-бента.

Бабалы, выслушав Хезрета, вздохнул:

— Колхозы-то, конечно, не откажутся нам помочь, это верно. Только и так мы уж слишком часто на них наваливаемся. Не хватает шоферов — просим их у колхозов. С продуктами плохо — опять мы в колхозы: выручайте, дорогие товарищи, для вас ведь канал строим! Ряды строителей тоже колхозы пополняют. Теперь они еще воду должны для нас возить, — да есть ли у нас совесть, а, Хезрет? Ведь сейчас там каждая машина на счету. Вода нужна скоту, который пасется в пустыне. Доводилось мне видеть несчастную скотину — водой ее потчуют через день, у поилок давка, ей-богу, прямо стон стоит! Придется нам пока обойтись той водой, которая к нам поступает.

Неподалеку остановился бульдозер, один из тех, что работали на этом участке. И, к вящему удивлению Бабалы, из кабины тяжело спрыгнул на песок… Иван Филиппович. Он направился к Бабалы, крича на ходу: — Доброго здоровьечка, товарищ начальник! Я говорил, что вернусь к вам, так? Рад, рад видеть вас в добром здравии.