Дмитрий Быстролетов - В старой Африке

• Название: В старой Африке
• Автор: Дмитрий Быстролетов
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1976

Автор этой повести рассказывает о полной событий и приключений поездке по довоенной Африке из Французского Алжира в Бельгийское Конго. Читатель узнает о путешествии через Сахару и джунгли, о быте и нравах туарегов и пигмеев, о борьбе за нефть, о колониальной эксплуатации африканских народов и о многом другом.

---

Гай опять посмотрел на мальчишку.

— Какие же это переговоры?

— Обыкновенные. Он заложник. Мы заставим его выполнить наше требование и выкурим этот вонючий сброд из леса. Нефть нужна не только администрации: она нужна мне лично, Мне, слышите? Гай хотел сказать, что это недоразумение, что Бубу старик, а здесь сидит на цепи мальчик, но потом швырнул сигарету и присел на корточки.

— Что это у него за ранка па ноге?

Мсье Малик перевел дух и невнятно ответил сквозь зубы:

— Хотел отгрызть себе ногу, чтобы убежать. Но не смог — силы не хватило. От нас так легко не удерешь!

Совершенно оторопев, Гай глядел на сидящего. Конечно, это был старик, с курчавыми седеющими волосами и серой растительностью на морщинистом лице. Вид у него был измученный до предела. Он сидел, прислонившись к дереву, и молча смотрел на Гая. Руки бессильно лежали на траве ладонями вверх. На рваной ране сидела огромная зеленая муха. Из широко открытых глаз по впалым щекам катились мутные слезы. Вдруг Гай увидел то, что заставило его содрогнуться: из замка торчал ключ. Пигмей не умел открыть замок! Он не знал, что один поворот ключа — и он на свободе! Узник пытался перегрызть себе ногу, не смог и теперь плакал от бессилия в ожидании смерти. В ста шагах от леса… С ключом в замке…

В ту минуту за спиной Гая захлопали пистолетные выстрелы. Пули пролетели около его головы. Одна обожгла ухо, другая дернула за погон. Гай обернулся и успел увидеть мсье Малика, стреляющего в него с расстояния в десять шагов из маленького пистолетика. Когда Гай, оставаясь на корточках, повернул голову к нему, мсье Малик повернулся, чтобы бежать. Но еще несколько раз выстрелил стоя и на бегу, поворачиваясь после нескольких шагов, и при каждом выстреле от страха закрывал глаза. Разрядив обойму, пустился бежать с пистолетом в руке и сейчас же исчез за бананами.

Гай сел на траву. Все произошло так неожиданно. Что это? Какой негодяй!.. А? За что?

Гай не мог собраться с мыслями. Все тело дрожало, и он сидел, опустив голову на грудь. Даже затошнило немного. В чем дело? Не поверил… Почему? Что было бы плохого, если бы они подождали людей с 202-го… Пошли бы вместе на 200-й. Он бы уехал в Катангу… Вдруг одно слово пронизало сознание. Нефть! Ясно, что у них уже припасено что-то… В таком случае зачем делить заявку на три части, если можно ее делить на две? Зачем брать в компанию человека, имеющего связи? Ведь пришелец всегда мог лишить этих нищих надежды на богатство именно там, в Европе. Гай понуро сидел на траве и думал. По их мнению, он должен был убить их во всех случаях: если он англо-голландский шпион, то сегодня ночью, когда они уснут и он останется на часах с оружием в руках, а если он бельгийский агент, то потом, в Брюсселе. «Бубу, или я, или другие люди, — думал Гай, — все должны быть своевременно устранены, чтобы расчистить путь последнему человеку в цепи, тому, кто возьмет в руку подтвержденную администрацией заявку. Может быть, исчезнут и эти два, потому что они самые слабые и самые первые среди претендентов… Да и получение заявки еще не конец звериной грызни из-за богатства: заявку можно переписать, можно выписать новую, если первый претендент исчезнет».

Да, для многих найденная нефть явится проклятием!

И тут его мысли приняли вдруг другое направление.

«Однако зачем думать о них?.. Надо беспокоиться о себе. Как дождаться прихода людей с 202-го? Где провести эту ночь и следующую? Без трещотки и огня… В лесу мне изредка попадались деревья с большим дуплом, где можно было бы спрятаться от зверей, но разве теперь найдешь их?» Гай посмотрел на небо. Оно быстро розовело. Через полчаса стемнеет… Совершенно инстинктивно Гай взглянул на кобуру и заметил, что она закрыта не так, как обычно: кожа от постоянной сырости размокла и потеряла форму, и Гай закрывал кобуру особым способом, дважды перекручивая ремешок с кнопкой, чтобы пистолет не болтался. Теперь ремешок не был перекручен. Он поспешно открыл кобуру, вынул пистолет и увидел, что обоймы нет. И сразу вспомнил, как мсье Малик вертелся около пояса с кобурой, когда Гай зарядил пистолет и лег отдохнуть после обеда. Подлец! Стрелял в безоружного! Гая спасла трусость Малика. Он волновался и промазал… Утром Гай остался цел потому, что карабин в неумелых руках выстрелил случайно. Но всегда рассчитывать на счастье глупо. Так как же быть? Идти на факторию нельзя! Отправиться в деревню? Там верная смерть! А если подкрасться к деревне и понаблюдать? Издали? Спрятавшись в кустах?

Начало быстро темнеть. Гай решительно поднялся: нужно измазаться грязью, чтобы кожа не была такой белой, и на ночь залечь в гуще кустов, близ деревни. Может быть, удастся украсть курицу. Бананами он обеспечен. Гай обошел факторию, вышел на дорогу. Поднялся на холм и нашел большой камень, где он сидел и приводил себя в порядок. Вот и талисман. «Милый, — подумал Гай. — Ты опять в моих руках!» Он разделся, нашел лужу и измазался грязью. Снова спустился в банановую рощу, вышел на дорогу — тр-р-р-р! — и начал бег.

Что значат три километра? Гай несся как ветер, искоса поглядывая на дорожки: они уходили в разные стороны, а он бежал, как ему казалось, прямо, по самой широкой. Но через полчаса она стала узенькой, а черный лес сдвинулся над его головой и закрыл луну. Он остановился. Впереди сквозь колеблющиеся пласты тумана вспыхивало и потухало малиновое зарево. Оттуда глухо доносилось пение и звук там-тамов.

Когда Гай подобрался ближе, пение и крики прекратились. Толпа повалилась на колени, все подняли головы и опустили руки к земле. Образовалось широкое кольцо черных голов вокруг пылающего костра и одного человека, стоявшего близ пламени. Языки огня ярко освещали стройную фигуру. Это была молодая женщина.

Три раза она медленно обошла костер, закрыв лицо руками. Было очень тихо, и Гай слышал хруст веток под ее ногами. Вероятно, сидевшие закрыли глаза, потому что ни одна голова не повернулась за идущей, — все словно окаменели.

Потом женщина подняла правую руку. Тут только Гай заметил, что она держит моток тонких лиан. Левой рукой она прикрыла себе глаза, а правой закружила мотком в воздухе. Сделав три полных оборота, вслепую опустила пучок: он оказался арканом. Петля упала на чью-то голову и плечи, кто-то рванулся и жалко, по-заячьи пискнул. Но женщина потянула аркан, и в круг выползла черная маленькая фигурка. Мальчик лет восьми. Ропот ужаса пробежал по рядам, все зашевелились, но не встали с колен. Мгновение люди смотрели на женщину и пойманного ею ребенка. Потом она трижды обвела мальчика по кругу. Он шел по арене, не сопротивляясь. В блеске костра и клубах дыма и тумана Гаю хорошо были видны две фигуры — женщины-пантеры и мальчика-ягненка. Вдруг высокий силуэт наклонился к низкому как будто бы для поцелуя. Потом зачарованную тишину прорезал отчаянный вопль — боли, ужаса и смерти. Маленькая тень качнулась и рухнула. Большая осталась стоять с ножом в руке. На лезвии играло пламя. Ни одного звука не издала толпа.

Гай плохо видел, что она делала с телом мальчика — головы сидевших на две-три минуты закрыли фигуру женщины, ставшей, очевидно, на колени. Она как будто бы натирала тело. Он услышал ее голос — несколько слов короткого приказа. Кто-то подбросил в костер хворост, пламя взметнулось вверх, искры столбом прыснули в небо, и вместе с этим стихийным порывом огня рванулась вверх и женщина: она высоко подняла безжизненно обвисшее тело, окрашенное мелом в белый цвет.

И сразу все вскочили. Сотни рук взметнулись вверх в дикой радости, и торжествующий рев раскатами прогудел в жутком колодце. Гай понял смысл: белый убит!

Кольцо черных беснующихся фигур вдруг исчезло: люди опять упали наземь и прижали лица к земле. Женщина медленно сорвала со своих бедер повязку. Подошла к груде хвороста. Легла на него навзничь. И застонала.

«Что такое? Она ранила себя, что ли?» — Гай вытянул шею и приподнял листья с лица.

Женщина лежала на спине, слегка согнув ноги в коленях и широко разведя их в стороны. Время от времени ее Живот судорожно подергивался, а с уст срывался натуженный стон. «Что с ней?» И вдруг он понял: она рожает. Все лежали ниц, не отрывая лбов от земли, а женщина на груде хвороста рожала, и багровые блики бегали над ней по медленно проплывающим клубам тумана.

— Гей! — вдруг резко крикнула роженица. Огромный статный мужчина вскочил с земли, нагнулся под согнутую ногу женщины и выпрямился у нее между ног, лицом к огню. На миг Гай увидел великолепную фигуру воина с поднятыми вверх руками — он потряс в воздухе копьем и щитом и жалобно заплакал, как плачут новорожденные.

Лежащая ниц толпа ответила приветственным рычанием. Родился новый воин во всем блеске силы и готового к бою оружия. И опять «Гей!», и опять «Уа-уа-уа», и опять торжествующий, радостный рев. Черная мать Африки рожала своих детей, готовых к бою за свободу! Образовался круг: каждый новый воин подбегал к трупу поверженного белого врага и пальцем касался сначала раны на его сердце, потом своих губ. Это была церемония символического пожирания ненавистного врага, и те, кто уже коснулся своих губ, включался в круг, яростно потрясая в воздухе оружием.