Полина Олехнович - Борщевик. Без пощады, без жалости

• Название: Борщевик. Без пощады, без жалости
• Автор: Полина Олехнович
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Постапокалиптический сюжет: неожиданно разросшиеся растения — борщевики грозят уничтожить все человечество.

---

Начальник отдела безопасности, бывший спецназовец, огромный мужчина лет тридцати пяти с хитрыми темно-серыми глазами, внимательно рассматривает испорченный фильтр.

— Да-а, Малявина Милена, сильно ты кому-то насолила, — наконец, щурясь, изрекает он.

— Да не «кому-то», Андрей! Очень даже ясно кому! — не выдерживает Карина.

— Это тебе ясно Гурская, а мне нужны неопровержимые доказательства. Кстати, по поводу тебя, — сдерживая улыбку, разрушающую его суровый образ, добавляет Андрей, — почему опять режим нарушаем? В тюрьму вернуться хочется? Тебе еще повезло, что меня на той комиссии не было.

— Андрей Геннадьевич! Да не могу я уснуть, когда полнолуние!

— Ладно, пиши объяснительную. А ты, Милена, заявление, в милицию передадим.

— Андрей, а если она еще раз попытается меня убить? — негромко спрашиваю я. — Ведь это же элементарно — порезать скафандр — и все… Он смотрит некоторое время в мои глаза.

— В раздевалке установим камеру. А ты прояви бдительность, — последнее звучит с отеческой заботой.

* * *

На допросе ночной диспетчер сказала, что отлучалась в туалет, старшая ее не вызывала.

— Как же вы так можете врать! — в праведном гневе взываю я к старушке в очках.

— Работу потерять не хочу, — говорит она сквозь зубы и прячется за дверью диспетчерской.

* * *

Кроме меня на кухне никого нет. Весь персонал на собрании. Засыпаю антинакипин в чайники. Боже, поплакаться бы кому-нибудь в жилетку. Может, Петьке позвонить? Он бы сказал: «Плюнь ты к едрене фене на контракт, уезжай отсюда. Ты мне живая нужна». Но мы же расстались. Надо привыкать жить самостоятельно. Антон занят — помогает на экспертизах.

Вешаю табличку, на которой крупными красными буквами написано: «Не для питья!»

— Что, больничный завтра заканчивается? — я вздрагиваю от неожиданности — сзади бесшумно подкралась Гарпия. Надежда ведет себя, как ни в чем не бывало, и я даже начинаю сомневаться, не зря ли грешу на нее.

— Угу, — я тщательно закрепляю табличку на стене над чайниками.

— А наш доктор не возражает? — на долю секунды глаза старшей вспыхивают бешеной злобой, у меня по коже пробегают мурашки.

— Не возражает, — сухо отвечаю я и, чтобы не наговорить лишнего, удаляюсь в соседнее помещение дезинфицировать разделочные столы.

Через несколько минут я вспоминаю, что забыла мобильник. Возвращаюсь. Чайники с антинакипином вовсю кипят. Ни предупреждающей таблички, ни старшей по бараку уже нет.

Табличку нахожу на полу и едва успеваю ее привесить на место, как появляется сам начальник отделения с чашкой в руках.

— Надежда Борисовна сказала, тут кипяточек готов. Вот так значит, Надежда Борисовна, не битьем так катанием. Интересно, что бы со мной было, если бы большой босс выпил чайку с антинакипином? Наверное, это зависело бы от того, что было бы с ним.

Вечером Антон приглашает меня в свой медкабинет: «Будет вино, восточные сладости, дверь закроем, и никто не побеспокоит». Я соглашаюсь. Отличная возможность рассказать о своих приключениях. А на счет закрытой двери… Ну в конце концов, я же свободная женщина в самом расцвете сил.

Я прихорашиваюсь перед зеркалом, готовясь к свиданию. Звонит Петя. Прямо как чувствует. Он говорит, что очень без меня скучает, что я самая лучшая в мире девушка. Как это некоторые мужчины умудряются позвонить в самый неподходящий момент?

После разговора я вытираю слезы. Идти уже никуда не хочется. Стоп! Но Петя же не сказал ничего конкретного: ни «я понял, что не могу без тебя, будь моей женой», ни хотя бы «давай попробуем еще раз».

* * *

— Да не могла она это сделать! — говорит Антон, разливая вино по бокалам. — Ну был у нас небольшой романчик, когда я только приехал, ну и что? Устранить соперницу любой ценой? Убрать табличку — такая пакость в ее стиле, но убивать… Я немного обескуражена, если не Гарпия, то кто же?

— Теперь я должен тебе кое-что рассказать, — его чересчур серьезный вид пугает меня.

— Ты женат.

— Нет, — улыбается Антон, — хуже. Я из Архангельска, а здесь на стажировке. Уезжаю через неделю. Я прямо-таки вижу, как поникают цветы радужных чувств у меня в душе: видеться максимум два раза в год, редкие звонки по причине заоблачного трафика, виртуальное общение — опять затяжная неопределенность.

— Почему сразу не сказал? — с трудом выдавливаю я.

— Тогда бы ты не стала со мной встречаться. Честно говоря, я хотел пережить легкую, яркую историю, но оказалось, что ты не такая. С тобой можно только серьезно, по-настоящему.

— И что же делать?

— Ну, жениться нам слишком рано — знакомы без году неделю, в любовь на расстоянии я не верю — мазохизм какой-то, да и ты вряд ли будешь ждать. С твоей-то красотой! Ты же сама сказала: хочешь семью — мужа для себя, отца — для дочки.

— Да, — машинально отвечаю я.

— Но нам ничто не мешает узнать друг друга поближе и сохранить приятные воспоминания, — Антон обнимает меня и прижимает к себе.

Внезапно наши отношения обесцениваются. Все сводится к тому, чтобы переспать.

— Если я узнаю тебя ближе, будет еще труднее расстаться, — с горечью говорю я, высвобождаясь из объятий. Мы прощаемся с легким отчуждением, с чувством незавершенности и опустошенности.

* * *

— Интеллигентный, интеллигентный! Все они одинаковые! — в сердцах восклицает Карина, сидя на моей кровати. — Наверняка еще и женатый. Не отвечая, укрываюсь одеялом и закрываю глаза.

Я долго не могу заснуть. Сначала думаю о неудачах в личной жизни, потом, когда в бараке все затихает, мне становится страшно. А вдруг Гарпия попробует избавиться от меня, когда я буду спать? Напряженно вслушиваюсь: кто-то похрапывает, кто-то вздыхает во все. Глаза слипаются. Вдруг я слышу скрип двери и осторожные шаги. Отчаянно пытаюсь сбросить навалившийся сон, но вновь и вновь проваливаюсь во что-то темное, густое, обволакивающее. Шаги все ближе. Чьи-то ноги шаркают у моей кровати. Наконец, сделав невероятное усилие, вырываюсь из паутины сновидений. Широко открываю глаза и вижу склонившееся надо мной, искаженное злобой и ненавистью лицо старшей по бараку. Ее руки в перчатках сжимают охапку сочных, крупных листьев борщевика. Гарпия сует их прямо мне в лицо. Я кричу что есть мочи. Вскакиваю в кровати. Обитательницы барака мирно посапывают. Фу…, приснилось.

* * *

Всю неделю мы занимаемся чисткой полей. По сути это Сизифоф труд. Но правительство считает, что таким образом снижается вероятность дальнейших мутаций и общая концентрация химически — активных веществ борщевика.

Выстроившись шеренгой с интервалом три-четыре метра, мы проходим по двадцать — тридцать километров в день. Обратно возвращаемся уже по вновь появившимся молодым росткам зеленых монстров. Вид ярких листьев, белых зонтов вызывает во мне извращенную радость. Все-таки даже самые неприятные «сюрпризы» природы лучше столкновения с человеческим коварством.

Каждым день тщательно проверяю защитный костюм и противогаз пред тем, как надеть. С Антоном не встречаюсь: нет ни сил, ни времени, ни желания.

В пятницу сразу после подъема меня вызывают в отдел безопасности.

— Смотри внимательно, — говорит начальник этого отдела, Андрей, усаживая меня за монитор. Он останавливает перемотку записи со скрытых камер в раздевалке. Два часа ночи. В тесном помещении, где хранятся скафандры, пусто. Два часа две минуты — открывается дверь и входит… Старшая по бараку. Направляется к моему шкафчику, достает скафандр. В ее руке мелькает блестящий предмет, которым женщина проводит по моему защитному костюму в нескольких местах. Аккуратно вешает скафандр на место и удаляется. Андрей увеличивает ее лицо, выражающее полное удовлетворение.

— Вот, полюбуйся, — он достает из пакета защитный костюм, — это твое. Андрей демонстрирует тонкие, почти незаметные разрезы на плотном материале: в области спины, на воротнике, на задней поверхности рукавов, на штанинах.

— Все хитро, — оживленно произносит начальник отдела. — Она острым лезвием делает разрезы, которые сразу не заметить, но когда бы ты начала активно двигаться, они бы сильно разошлись. Думаю, через пару часов. Находясь в море борщевика, ты бы сразу получила глубочайшие ожоги, из-за поврежденных мышечных тканей не смогла бы двигаться и упала. Крики о помощи заглушил бы противогаз и треск горящих растений. И к тому времени, когда бы твое отсутствие было замечено, семена борщевика уже вросли бы в тело через поврежденные участки. Жуткая, мучительная смерть, — в глазах Андрея вспыхиваю искры гнева, лицо бледное и даже суровое.

— Где она? — тихо спрашиваю я, сотрясаясь от дрожи.

— Задержана, в изоляторе. Успокойся, все уже позади, — ласково говорит этот рослый, сильный мужчина, и гладит меня по плечу.