Василий Романюк - Заметки парашютиста-испытателя

• Название: Заметки парашютиста-испытателя
• Автор: Василий Романюк
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Имя парашютиста-испытателя Василия Григорьевича Романюка хорошо известно не только в Советском Союзе, но и за его пределами. Мужество и высокое парашютное мастерство этого выдающегося испытателя принесли нашей Родине не один мировой рекорд по парашютному спорту, возвеличили его славу.

Василий Григорьевич Романиюк первый в мире выполнил 3000 прыжков с парашютом. Большинство этих прыжков — испытательные и за каждым из них — месяцы напряженного труда, творческих исканий, сомнений и надежд целого коллектива конструкторов, инженеров, врачей, укладчиков, летчиков, испытателей.

Вот об этих людях, об их работе просто и правдиво рассказывает автор в своей книге.

Отдельные главы посвящены подготовке парашютистов в годы Великой Отечественной войны, советским воздушно-десантным войскам и парашютной подготовке космонавтов.

Литературная запись Алексея Голикова.

---

Так должно было происходить катапультирование по замыслу конструкторов. А как будет на практике? Ведь по подсчетам в момент выстреливания на человека, главным образом на его позвоночник, будет действовать почти двадцатикратная перегрузка. Правда, такая перегрузка будет действовать в течение всего лишь нескольких долей секунды (около 0,12 секунды). Примеры перенесения подобных перегрузок уже бывали в авиационной практике. Так, при аварии самолетов случалось, что в момент удара о землю приборы регистрировали двухсоткратные перегрузки, а люди оставались живы. Подробнее изучая этот вопрос, нашли, что и в обыденной жизни человеческий организм часто без вреда для себя подвергается весьма значительным перегрузкам, действующим доли секунды. Спрыгнул, например, человек со стола на пол и уже при этом испытал шестнадцатикратную перегрузку. Артист цирка в номере на подкидной доске при каждом подбросе испытывает восьмикратную перегрузку и т. д.

Тем не менее, прежде чем приступить к катапультированию испытателей, врачи провели ряд опытов с животными, в частности с собаками. Их катапультировали на земле, на специальной установке. Когда выяснилось, что после «выстреливания» здоровье четвероногих «парашютистов» не становилось хуже, врачи привлекли к опытам испытателей. Ведь мало было тренировки организма, позволяющей переносить относительно большие, мгновенно действующие перегрузки, надо было найти и наиболее выгодную позу, в которой бы эти перегрузки оказывали наименьшее воздействие на организм человека.

Специальная тренировочная установка для прыжков методом катапультирования помещалась в огромном ангаре. Она состояла из кабины реактивного самолета с катапультным сиденьем. Все здесь было как в настоящем самолете. Только когда срабатывал «стреляющий механизм», летчика не выбрасывало в воздух, а стремительно возносило по двадцатиметровому рельсу, и тем выше, чем больше был пороховой заряд. Наверху катапультное сиденье задерживали надежные тормоза, не давая ему упасть.

Помню, придя первый раз в ангар для «катапультирования», мы, несколько испытателей, с опаской посматривали на это тренировочное сооружение. Уж очень оно походило на какой-то цирковой аттракцион, вроде «полета под купол». Кто-то из испытателей, пошутив по этому поводу, спросил:

— А укротитель тигров после нас выступает?

— Нет, — улыбнулся врач, проводивший опыты, — в программе только ваш номер.

Потом он уже серьезно стал инструктировать нас.

— Не забывайте, — говорил он, — прежде чем нажать на рычаг спускового механизма, нужно плотно прижать к спинке сиденья таз и позвоночник. Голову поднимите, затылок плотно прижмите к подушечке кресла. Подбородок не опускайте на грудь, сожмите челюсти. Руки держите на ручках кресла, а мышцы рук напрягите, чтобы на них принять часть нагрузки, приходящейся на позвоночник.

Первому из нашей группы «вознестись» к крыше ангара предстояло мне, и я, честно говоря, без особого энтузиазма устроился на катапультируемом сиденье. Хотя и его действие и безопасность предстоящих перегрузок мне были отлично известны, я ловил себя на том, что волнуюсь. Да и мои товарищи, опытные парашютисты-испытатели, чувствовали себя, видимо, не лучше.

Я застегиваю ремни крепления и, скрывая волнение за шуткой, говорю врачам:

— Вы только мной крышу не прострелите.

Но врачам уже некогда отвечать. Они присоединяют медицинскую аппаратуру, контролирующую мое дыхание, кровяное давление, работу сердца. Наконец все готово. Раздаются команды: «Все по местам!», «Внимание! Приготовиться!» Тут уж и мне не до шуток. Быстро проверяю правильность принятой мной позы и по команде «Пошел!» нажимаю спуск… Громкий выстрел отдается в сводах ангара, а я, ощутив легкую встряску, уже смотрю на своих товарищей с семиметровой высоты. Над моей головой с громкими криками летают испуганные выстрелом галки, которых даже катапультная стрельба не могла заставить покинуть ангар.

При последующих катапультированиях величина порохового заряда постепенно увеличивалась и высота выстреливания соответственно возрастала. При этом врачи отметили одно интересное обстоятельство, которое потребовало специального исследования: после катапультирования на тренировочном приспособлении у испытателей наблюдалось сильное сердцебиение, повышение кровяного давления, дрожание рук и т. д. Нужно было установить, является ли это следствием вредного действия на организм катапультирования или же это реакция на испытанный человеком страх.

Чтобы ответить на этот вопрос, врачи проделали следующий опыт. Одного из испытателей, катапультировавшегося впервые, посадили на тренировочное приспособление. Ему сказали, что для первого раза его «выстрелят» на 7 метров. Потом раздались команды. Парашютист приготовился, но вместо команды «Пошел!» была подана команда «Отставить!» Испытатель вылез из кабины, и у, него оказались те же явления, что и после настоящего» катапультирования: дрожание рук, повышенное кровяное; давление, учащенный пульс…

Затем врачи стали поступать так: испытателю говорили, что при очередном «выстреливании» он получит полную перегрузку, а на самом деле давали малую. Или, наоборот, предупреждали, что перегрузка будет небольшой, а в действительности катапультируемого подвергали действию больших перегрузок. Эти опыты показали, что реакция организма соответствовала не истинной перегрузке, а той, которую человек ожидал. Опыты показали также, что повышенное кровяное давление, сердцебиение, дрожание рук и другие явления, наблюдаемые у людей после катапультирования, являются результатом реакции на необычайность обстановки и ощущений, ранее никогда не испытанных. После нескольких катапультирований, когда человек осваивался с новой обстановкой и с новыми ощущениями, реакция ослабевала.

Скажу кстати, что опыты на земле позволили проверить правильность предложенной врачами позы летчика при катапультировании, а также выявить некоторые ошибки, допущенные испытателями при занятии ими исходного положения на катапультируемом сиденье. В частности, например, бывает, что человек перед катапультированием, берясь руками за ручки и напрягая мышцы рук, чтобы разгрузить позвоночник, невольно приподнимается с сиденья. Это опасно тем, что в момент катапультирования руки могут не выдержать возросшего веса тела и летчик ударится о сиденье.

В Советском Союзе первый прыжок с парашютом методом катапультирования выполнил испытатель Г. А. Кондрашов. Это было ясным осенним днем. На аэродроме собрались конструкторы, летчики, испытатели. Катапультируемое сиденье, установленное в кабине самолета, еще раз было тщательно проверено. Кондрашов уже с надетыми парашютами стоял рядом, ожидая команды. Внешне он был совершенно спокоен. Крепко пожимая ему руку, мы желали удачи, подбадривали. Ведь каждый из нас, как и сам Кондрашов, знал, что при этом испытании его могут подстерегать различные случайности.

Вот испытатель занимает свое место в кабине, и самолет стремительно уходит в воздух. Быстро набрав высоту, он приближается к аэродрому, и пилот по радио сообщает руководителю полетов, что вышел на боевой курс и просит разрешить прыжок.

На фоне бледного осеннего неба четко выделяется силуэт самолета, пролетающего над взлетной площадкой. Над самолетом появляется чуть заметный белый дымок, а затем летящая фигура испытателя. Через секунду, другую от него отделяется сиденье и повисает на маленьком парашютике, а еще через 10–12 секунд над испытателем раскрывается белый купол.

Как только Кондрашов оказался на земле, мы окружили его и попросили рассказать о прыжке.

— Все случилось так быстро, — отвечал он, — что боюсь напутать что-нибудь в рассказе. Я действовал строго по инструкции. Перегрузку ощущал — будто меня сильно встряхнули. Когда я оказался в воздухе, освободился от сиденья, потом раскрыл парашют. Главное, надо сохранять хладнокровие и не отступать от правил.

Этот прыжок Кондрашова открыл новый этап в развитии советского парашютизма. Парашютом как верным средством спасения в случае аварии теперь могли пользоваться летчики реактивных самолетов, летящих со скоростью, близкой к скорости звука.

По ряду не зависящих от меня причин мне довелось выполнять прыжки с парашютом методом катапультирования несколько позже. Уже многие испытатели оставляли самолет таким образом, уже был накоплен в этом деле большой опыт, но я перед прыжком испытывал знакомое ощущение настороженности, как и всегда перед ответственными испытаниями.

Когда самолет, набрав высоту, развернулся и лег на боевой курс, я приготовился к прыжку. Тщательная наземная тренировка дала свои результаты: принимаю нужную позу уверенно, не делая лишних движений. По команде летчика «Пошел!» напрягаю мышцы рук, нажимаю на спусковой механизм и… сиденье вместе со мной вылетает из кабины вверх, описывая в воздухе плавную кривую.