Шавьер Мендигурен - Фетиш

• Название: Фетиш
• Автор: Шавьер Мендигурен
• Жанр: Проза

---

Мендигурен Шавьер Фетиш

Шавьер Мендигурен

Фетиш

Перевод с испанского Надежды Мечтаевой

Сведения были точные. Подготовка к операции прошла безупречно. В положенное время подъехал и остановился в нужном месте фургончик. Из него вышли двое, а третий, водитель, остался в кабине. Готовясь приступить к осмотру, один из них чесал между ног, а другой оглядывался по сторонам. На большее мы не дали им времени.

Короткий танец в нервном ритме мощного  взрыва. Дернулись руки, выкинули коленца ноги.  Они еще не упали на землю, когда из фургончика выскочил третий, тот что оставался за рулем, и попытался убежать. Вытаскиваю пушку, стреляю и попадаю ему точно в лоб. Тренировки даром не прошли. Однако мне показалось, что он еще пытается ползти. Пришлось подойти к нему и добить с расстояния  полметра выстрелом в затылок.

Вот тогда-то, заглянув в кабину (дверца была открыта), я и увидела его. Он лежал в углублении между сиденьями водителя и пассажирским. Положенный на это место, он казался амулетом. Он выглядел странно в этой машине, его присутствию здесь не было объяснения - их так давно не носят, надевают только на парады. Я не удержалась: протянула руку и взяла его.

- С ума сошла? Положи на место и пошли отсюда. Быстро! - услышала я за спиной.

Он сверкал на солнце. Его черный блеск заворожил меня, и я побежала за своими товарищами,  крепко прижав его к себе. Машина рванула с места. Все думали только о том, чтобы как можно скорее скрыться, и только когда оказались далеко от того места и остановились, обратили внимание на то, что было у меня в руках.

- Какого черта! Выбрось немедленно!

- Нет,  здесь лучше не надо, здесь нас кто-нибудь может увидеть, возразил другой.

Они заспорили о том, где его лучше выбросить. Я молчала. Наконец мы доехали и вышли из машины.

- Сотри отпечатки пальцев и немедленно выбрось!

- Нет, - сказала я.

Он сверкнул глазами. Кулаки сжались.

- Оставь ее в покое. Выбросит на каком-нибудь углу.

Времени не было. Им нужно было пересаживаться на другую  машину и уезжать. А мне нужно было добираться до дому одной.

- У тебя с головой все в порядке?  Если у тебя это увидят, нам конец. Всем троим.

Я согласно кивнула. Они, словно только того и ждали, быстро сели в машину и умчались. Вокруг не было ни души. До дома недалеко - только спуститься по длинной, уходящей вниз улице. Я спрятала трикорнио под куртку и зашагала к дому. Не оглядываясь.

***

Я повесила его на крючок, на который никогда ничего не вешаю, и легла на кровать. Сейчас он висел прямо передо мной. Я погасила верхний свет и  включила настольную лампу, направив луч на него. Он сиял ярче самого яркого лака. Если присмотреться, можно было разглядеть на нем отпечатки пальцев. Я старательно протерла его белым платком  и снова повесила на место.

На следующий день, когда я, вернувшись с работы, стирала с него пыль, в дверь позвонили.

- Выбросила?

Не дождавшись ответа, он прошел в спальню. Комната небольшая, и он сразу увидел его: на крючке над кроватью. И тряпка, чтобы стирать пыль, рядом. Он не мог оторвать от него взгляда, пристального и настороженного. Он словно онемел и заговорил, только когда услышал сзади мои  шаги.

- Ты... Ты ненормальная! Ты что, не понимаешь?.. Как тебе объяснить?.. Ты...

Словно в отчаянии, он опустился на кровать, так и не сумев закончить ни одной фразы. Потом (возможно, потому, что понял, что сидит рядом с этим), быстро встал,  продолжая смотреть на него, отбросил со лба волосы.

- Ты не понимаешь... - он провел рукой по лбу, сглотнул, а когда снова заговорил, в его голосе не было той  металлической ноты, что предвещает истерику. - Послушай, давай поговорим серьезно. Эта штука очень опасна, очень. Если кто-нибудь ее у тебя увидит, тебя к стенке поставят. Без разговоров. И нас всех заодно. Сегодня ночью - слышишь? Сегодня же ночью! ты набьешь ее опилками или еще чем, засунешь в мешок для мусора и выбросишь, поняла? Чтобы никто никогда ее не нашел. Никто и никогда.

С каждым повтором голос звучал все громче и тверже, теряя наигранную мягкость. Заметив, что уже почти  кричит, он обвел глазами комнату в поисках предмета, на который он мог бы опереться взглядом и телом, предмета, который помог бы ему успокоиться. Единственный стул находился по другую сторону от кровати, был словно защищен силовым полем.

- Хотя и этого делать нельзя. В мусорных баках каждую ночь бездомные роются. А вдруг...

Я спросила, известно ли уже о пропаже.

- А мне откуда знать? Ты что думаешь, об этом по радио объявят?

Он снова поднял руку, чтобы откинуть со лба волосы.

- Нет. Мы сделаем вот что. Я приеду сегодня вечером. Подожду  внизу в  машине, а ты спустишься. Это сунешь  в корзину или еще во что-нибудь. Отвезем в горы или в реку выбросим. Там посмотрим. Идет?

Я молчала. Он снова начал терять терпение. Вены на шее вздулись.

- Это приказ. Поняла? Приказ. Я приеду в половине двенадцатого. И давай без глупостей. Сейчас не до этого.

Твердый и ровный тон. Разговор окончен. Он направился к двери, и я посторонилась, давая ему пройти. В дверях он оглянулся, посмотрел в сторону кровати, потом посмотрел на меня и произнес:

- Чтобы такого больше никогда не было. Никогда.

***

В пять минут двенадцатого я была уже готова. Включила телевизор, но не могла сосредоточиться на том, что происходило на экране. Я нервничала. Садилась, вставала, снова и снова  мерила шагами свою маленькую комнату. Каждый раз, подходя к окну, отодвигала штору и выглядывала на улицу. Шел дождь. Мокрые тротуары были пустынны. Редкие машины на миг разрезали темноту светом фар.

Он приехал в двадцать пять минут двенадцатого. Я схватила корзину, набросила плащ, сунула ключи в карман и поспешила вниз. Когда вышла из подъезда, не увидела ни одной машины с включенными фарами. Уехал? Я увидела его в машине, припаркованной на противоположном тротуаре. Он махал мне рукой. Я пробежала под дождем разделявшие нас десять метров. На вопрос, почему он выключил фары, он ответил:

- А ты хочешь, чтобы все соседи были в курсе? Я же тебе сказал, сейчас не до глупостей. Речь идет о безопасности. Понятно? О безопасности. Это не игрушки.  Принесла? -  он бросил взгляд  в сторону корзины.

Я утвердительно кивнула. Он завел мотор, и больше  мы ни о чем не говорили. Я не знала, куда мы едем. Город остался позади, мы направлялись в сторону гор. Машины попадались все реже.

- Нам бы только на патруль не нарваться.

На патруль мы не нарвались, а когда приехали на место, мне показалось, что оно мне чем-то знакомо, хотя я никак не могла сообразить, чем именно.

- Ты знаешь, где мы?

На моем лице было написано, что не знаю.

- Оно и лучше. Меньше риск, что проболтаешься. Брось его в эту  старую яму. Там его никто не найдет.

При слове "старая"  я вспомнила. Мы были на заброшенной шахте, на давно выработанном месторождении.

- Дай сюда. Я сам брошу.

Он протянул руку за корзиной. Но я крепко сжимала обе ручки.

- Ладно. Не собираюсь я у тебя отнимать. Пойдем вместе, если хочешь.

Когда мы вышли из машины, дождь припустил сильнее. Но мы не ускоряли шаг, шли плечо к плечу, настороженно следя друг за другом. Не проронили ни слова, пока не дошли до навеса над входом в шахту.

- До костей сегодня промокнем, - он достал из кармана и включил фонарик. - Яма чуть дальше. Пошли.

Луч фонарика освещал землю, и было видно, куда можно ступать, а где можно споткнуться о камень. Но я все-таки споткнулась и ничком упала  в темноту. Падая, я выпустила из рук корзину, и ее содержимое покатилось вниз, лязгая по камням.

- Что случилось? - меня осветил луч фонарика. - Ты ушиблась?  Осторожно. Давай помогу подняться.  Ты не поранилась?

Встав на колени, я тут же принялась искать то, что выронила. Протянув руку, нащупала пустую корзину.  Начала в темноте  шарить по земле руками. Но ему повезло больше.

- Что это? - он держал в руке завернутую в газету кастрюлю. - Что это? - он уже кричал, переводя луч фонарика с кастрюли на мое лицо и с моего лица на кастрюлю.

- Вот это ты собиралась в яму бросить? Эту кастрюлю? Кастрюлю?

Он отшвырнул кастрюлю, и она зазвенела по камням, а он кричал, и фонарик все приближался ко мне, пока не замер, слепя меня,  у самого моего лица.

- Ты что думаешь? Что это игры?  Знаешь, что с тобой нужно за это сделать? Тебя саму в эту яму бросить! Вместе с твоей кастрюлей!

Было темно, но мне казалось, что я вижу, как он отбрасывает рукой прядь со лба. Потом голос его зазвучал мягче.

- Ты просто сумасшедшая. И мы все с тобой с ума сойдем. Пошли. Нужно уходить отсюда поскорее.

Он направил луч фонарика вперед и зашагал к выходу. Я плелась за ним, стараясь не спотыкаться о камни. Он говорил не оборачиваясь:

- Не понимаю. В какую игру ты играешь? Ты что, не догадываешься, чем это для нас может закончиться? Мы все сгнием в какой-нибудь яме!